После того пережитого кошмара мой голос осел и стал более низким – он так и не смог восстановиться до конца. Я часто сидела на подоконнике, смотря куда-то вдаль, даже не понятно на что, просто в пустоту, поджав к себе ноги и свернувшись калачиком, положив голову на колени и обхватив себя руками. Я перестала чувствовать себя в безопасности, защищенной, и хоть в какой-то степени неуязвимой. Мне дали явно понять, что я – никто, ничтожная девчонка со слабым телом, и над которой могут издеваться как-угодно, если нужна информация или еще что-то. Я хотела скрыться, прикрыться, защититься. Мне уже мало просто одежды, что бы не чувствовать себя неловко или в опасности. На моем теле нет ран – все их вылечили Акиха-сан и Цунаде-сама, но вот ощущения все еще при мне. Такое чувство, словно эти синяки и раны просто покрыли сверху новым тоненьким слоем кожи, но сами повреждения все еще там, внутри меня, продолжают чесаться, зудеть, болеть. Когда я уже могла ходить и двигать своим конечностями хоть как-то, пусть и с чьей-либо помощью, сразу пошла в душ и едва ли не час терла как ненормальная мочалкой по коже, пытаясь стереть эти болезненные воспоминания. Тогда мне помогал Саске и когда он, переживая из-за того, что меня долго нет, ворвался в душ, наплевав на любое стеснение, с нескрываемой злостью и переживанием вырвал из моих рук мочалку, на которой уже красовалась кровь, а сама я сидела на кафеле и громко плакала, продолжая чесать только зажившие раны. Мне казалось, что я схожу с ума. Тогда я мало, что помнила или соображала, только желание защититься хоть как-то, укрыться, спрятаться. Помню, что Саске пытался меня растеребить, привести в чувство, но я его не слышала из-за собственной истерики и криков. Помню, что он уже и сам был весь мокрый из-за того, что пытался забрать у меня мочалку и успокоить. Видимо, он и сам не знал, как себя вести со мной, потому что, судя по голосу, он и злился, и переживал, и психовал. А еще помню, как в какой-то момент я почувствовала тепло, родное тепло, и руки, которые обнимали меня, пытаясь успокоить и вселить хоть немного чувство защищенности. Тогда я схватилась за его футболку и, уткнувшись носом, продолжала плакать, пока мелкий гладил меня по спине. Хотя, кто из нас в той ситуации был мелким на самом деле? Каждый из нас давно перестал обращать внимание на такую мелочь, как обнаженность, ведь проживая вместе, много раз попадали в неловкие ситуации и не раз видели друг друга в чем мать родила. Спустя какое-то время, из-за того, что не осталось никаких сил, я уснула, и проснулась уже в кровати.

Мое тело снова было перебинтовано, видимо для того, чтобы я больше не расчесывала кожу, но хотя бы не слишком туго. Я могла спокойно двигаться. Неожиданно в дверь постучали и вошли. Это был точно не Саске, потому что он всегда ко мне в комнату или палату входит без стука, а Цунаде-сама или Акиха-сан всегда подают голос перед этим. Повернув голову на появившийся объект, я была удивлена.

- Выглядишь не очень здоровой, Минада-сан. Я искал Саске и решил, что он мог бы быть здесь, раз в палате его нет. – На пороге стоял Какаши с пакетом фруктов. Саске нет в палате, как и у меня? Судя по времени, сейчас у него как раз должен быть переломный момент. У него пакет с фруктами? Едва ли он к Саске с этим всем добром изначально шел. Значит, ко мне?

- Как видите, Какаши-сан, у меня его нет. Может в туалет пошел или просто проветриться. – Полностью отрешенный вид давал ему ясно понять, что у меня нет желания с ним вести долгий разговор. Устав лежать, я переместилась на подоконник, удобно устроившись в своей уже полюбившейся позе с поджатыми к себе коленями. – Какаши-сан, вы не из тех людей, кто умеет врать. Говорите, что вы от меня хотите?

- У Саске сейчас трудный период: поражение в битве с Гаарой, встреча с Итачи, проклятая метка, оставленная Орочимару, твоя госпитализация. Все это оказывает на него большое давление.

- И?

- Саске никого не станет слушать и прислушиваться к чьим-либо советам, кроме твоих.

- Вы хотите, что бы я сказала ему не совершать каких-то поступков?

- Ему есть, что защищать и кого защищать. А месть не вернет вам близких людей.

- С чего вы взяли, что я или Саске хотим мести? Вы так слепы, Какаши-сан, хоть и обладаете шаринганом, что не способны увидеть суть многих вещей. Я не стану удерживать Саске.

- Это твое окончательное решение?

- Более чем. – Еще какое-то время мы с Какаши обменивались взглядами. Может он и пытался найти что-то в моих словах или взгляде, но мне было все равно. Все, чего я хотела, так это, что бы он услышал меня и понял, что я не собираюсь копаться в том дерьме, что заварила Коноха еще задолго до моего появления. Я растоптана, уничтожена как морально, так и физически, и, может это и прозвучит стервозно и эгоистично, но сейчас мне абсолютно плевать, что станет с Конохой, ее жителями, что еще придумают эти твари, какой клан следующим будет уничтожен из-за какой-то там угрозы. Я не буду держать Саске, наоборот, дам ему еще и хорошего волшебного пендаля для ускорения валить из этой деревни. Уж лучше ему быть у Орочимару, чем здесь. Сейчас даже я начинаю думать, что лучше будет даже в жопе мира, на краю света, в снегах и холоде, в сырой пещере, где-угодно, только не тут. Правильно говорили как-то, только не помню уже кто и когда, что дерево Коноха прекрасно, зеленые молодые листья распускаются на нем и на них всегда можно заворожено любоваться, но держится оно на корнях, глубоко под землей, во тьме. Но вот проблема: питается это дерево кровью. И клан Учиха как яркий пример этого жертвоприношения ради блага и процветания всего дерева.

Какаши ушел, даже не попрощавшись, а я через время услышала треск где-то со стороны крыши госпиталя. Вернее как, сначала стало как-то слишком тепло, а уже потом, через время, послышался этот звук. Словно пение тысячи птиц – Чидори. Казалось бы, впору подняться наверх и остановить это безобразие. Ведь там и ясновидящим не нужно быть, что бы понять, что это Саске и Наруто дерутся. Но вместо этого я просто осталась сидеть на подоконнике. Возможно, я сейчас выгляжу как идиотка, высокомерная сволочь, но с меня хватит всего этого. Я слишком много уже потеряла. Пусть мелкий укрепит свое мнение о том, что надо валить из этого места. Через какое-то время, после того, как над моей головой прозвучал пронзительный крик Сакуры о прекращении драки, с последующим грохотом пробитых водных баков, все стихло. Эх, Саске, опять свои эмоции сдерживаешь. Вот вроде бы и пыхтишь, и психуешь, но клановая воспитанность не позволяет тебе выплеснуть все эмоции, которые сейчас ты испытываешь. Печально, конечно, но с этим ничего не поделать.

- Похоже, Саске подрался с Наруто на крыше госпиталя. Они пробили оба водяных бака, поэтому придется какое-то время побыть без воды. – В палату зашла Акиха-сан. После произошедшего, она не поднимала ни разу тему того, что случилось и как случилось. Да и я не расспрашивала ее – мне хотелось этого меньше всего.

- Да, похоже на это. – Я к ней не поворачивалась, продолжая смотреть в окно, и обнимая себя руками.

- Ничего ему не скажешь?

- Скажу, что не нужно было останавливаться, а пробивать Сакуру. Такой ответ устроит, Акиха-сан?

- Ну ты и язва бываешь иногда все-таки. – Она сначала попыталась пошутить, но взглянув на меня, видимо поняла, что мне сейчас не до смеха. Она знает, как я отношусь к Сакуре, и это ее немного забавляет, но сейчас была не та ситуация. – Что думаешь делать? – Она вновь стала серьезной, и, присев возле меня, стала залечивать те незначительные увечия, которые остались, а за одно и сердце подлатать. С приходом Цунаде-сама, они вдвоем смогли придумать, как мне вернуть здоровье, и это была еще одна причина, по которой я до сих пор оставалась в госпитале. Что я собираюсь делать? А стоит ли отвечать ей на этот вопрос? Сейчас я не хочу ничего, просто обезопасить себя, хоть немного, что бы восстановить душевный покой и равновесие.

- Акиха-сан, скажите, где я могу найти хорошего кузнеца в Конохе?