- Что же, тогда буду краток. – После нескольких минут молчания он все таки заговорил, предварительно тяжело и как-то обреченно вздохнув. Он протянул мне лист бумаги, где вверху было написано: «Разрешение на выполнение миссий ранга С, В, А, S, экзаменов для повышения звания». Я внимательно стала его читать. Все понятно: поскольку Фугаку… да что б меня… отец оставил клан Учиха на меня как на старшую, то я, по сути, являюсь главой этого клана, по крайней мере, номинально точно. А раз так, то я должна дать свое отдельное и личное разрешение для Саске. Хитро. Этим правительство Конохи снимает с себя почти все обвинения, которые могут прилететь в случае гибели кого-то на миссии.

- Разве Саске не должен сам подписывать подобное разрешение? Он ведь уже генин, а значит должен сам отвечать за свои поступки и решения.

- Верно. Однако когда речь идет о благородном клане, где есть глава, то помимо подписи самого шиноби, глава клана так же должен дать личное разрешение в присутствии Хокаге и наставника-джонина.

- Поэтому здесь находится Какаши-сан?

- Именно. Без этой бумаги мы не можем дать Команде 7 миссию даже С ранга, поскольку может произойти всякое. – Пф, даже знаю, что. Например, переход миссии на другой уровень, нападение отступника из Кровавого Тумана, и разборки с местной преступной элитой. Знаю, помню, и прекрасно. Черт, мне очень не хочется подписывать эту бумагу.

- Прошу прощения, мне нужно 10 минут, что бы подумать.

- Хорошо. Мы вернемся. – По интонации, Хокаге явно не особо понравилось, что я отказалась дальше его слушать и сказала подождать. Когда они ушли, я откинулась на спинку дивана, распластавшись на нем. Я не хочу подписывать это разрешение. Я не хочу пускать мелкого на опасные миссии. Какого черта во мне проснулась какая-то прям материнская забота и желание оградить Саске от всего? Он же меня возненавидит, если я не подпишу эту бумагу. Что же мне делать, Итачи? Какого черта мне испортили прекрасный день? Причем в конец испортили. От безысходности я опустила голову на стол, довольно громко и сильно ударившись лбом о столешницу. Пальцы сильно сжимали ручку, а в другой руке я уже почти сломала свою печать. Неожиданно, до меня донесся такой знакомый, и такой противный звук. Чертов ворон… Опять сидит на подоконнике и орет. Он редко прилетает… В принципе после того раза я его ни разу не видела, но вот он снова появился, словно знает, что происходит, чувствует и следит. Я подошла к нему, неожиданно открыв окно, в надежде что он улетит, испугавшись, но не тут-то было. Сидит и смотрит на меня в упор, изредка моргая и каркая. Всегда любила этих красивых крупных птиц, есть в них что-то необъяснимо притягательное, но его присутствие в такие странные моменты и крик меня начинают уже раздражать. Похоже, это точно не совсем обычный ворон, раз он не боится таких действий с моей стороны, или, он знает меня. Итачи? Нет, это бред. Я не буду в это верить, даже если это окажется правдой.

- И чего ты привязался на мою голову? Летел бы уже отсюда. – Все, клиника. Я разговариваю с птицей. Обернувшись, я снова встретилась с портретами Хокаге. Когда-то они точно так же просили принять решение глав многих кланов. Особенно Первый. Каждый из них не всегда и не во всем был хорошим Хокаге, совершал ошибки, нарушал правила, настаивал на своем. Я снова посмотрела на ворона, который, кажется, и не собирался улетать. Как будто ему в моем обществе приятно находиться. Почему-то мне захотелось погладить его, и, когда я протянула руку, думала, что он улетит, но он не сдвинулся и в этот раз с места даже на миллиметр, спокойно подставив голову и спину для моих манипуляций. – Такой спокойный… и такой красивый. Все эти Хокаге в свое время совершали много странных, а порой и страшных поступков. Четвертый был бы наверно не плохим правителем, только он решил умереть, запечатав в своем сыне Девятихвостого. Итачи, мне кажется, ты смог бы стать лучшим Хокаге в истории. Был бы ты сейчас рядом. Мне так тебя не хватает. – Я и не заметила, как глаза наполнились слезами и несколько из них упали на пол. Я люблю его. Все таки люблю. И отпираться здесь бессмысленно. – Я скучаю…

Еще раз погладив ворона, я все таки вернулась на свое место, и, скрепя зубами и не с самым легким сердцем, все таки подписала этот лист. Это необходимо для Саске, это для него важно: мое доверие, моя вера в него, мое не безразличие. Когда я поставила свою печать, спустя несколько минут вернулся Хокаге и Какаши. Я передала ему разрешение, на что Третий кивнул в знак благодарности.

- Спасибо, что сделали это.

- Я сделала это не ради вас, Хокаге-сама, не ради деревни или клана. Я сделала это ради Саске. Если на этом все, то я вынуждена откланяться. Меня ждет работа.

- Не смею вас больше задерживать, Минада-сан.

Последний раз взглянув в окно, я надеялась увидеть там ворона, но его уже там не было. Это интересно, но я опечалилась этому факту. После этого, мой день уже был не таким радужным и веселым. Все было серым и унылым, ничего не радовало и хотелось поскорее вернуться домой. Вернувшись вечером домой, я упала просто без сил на кровать, даже не переодевшись и стала смотреть как умолишенная в потолок. Окно было настежь открыто, ветер теребил занавески, свет я так нигде и не включила. Я не хочу ни есть, ни пить, ни переодеваться.

- Почему… я так устала? – Шепотом я произнесла эти слова в пустоту. – «Мы с тобою шепотом, шепотом, спрашивали: «Что потом, что потом будет?». Шепотом, шепотом, не хочу кричать о том, что друг друга забудем. Шепотом, шепотом, спрашивали: «Что потом, что потом будет?». Шепотом, шепотом, не хочу кричать о том, что мы разные люди. Кофе, алкоголь не стирает боль, только ароматы твоих духов, если бы могла говорить любовь, прозвучал бы шепот: «Довольно слов». В этой тишине исчезает суть, это ты молчишь или я кричу. Это ты во мне или это ртуть, только прошептать тебе так хочу…». Итачи… Как ты там? Все ли с тобой хорошо? Я не могу… я готова сдаться… я так устала, что чувствую, как падаю, лечу куда-то в глубокую пропасть, где нет света. Этот мир… он для меня слишком тяжел, если рядом нет опоры. Хочу сдаться, но не могу… не могу предать вас с Саске. Я хочу выиграть у тебя эту партию. Партию за жизнь, счастье, честь и любовь.

Самый отвратительный день в моей жизни. День моего 15-летия. Я одна, в темной квартире, лежу на кровати и лишь одинокий месяц, который светит в окно – мой друг. Саске, вернись живым и невредимым, пожалуйста.

========== Глава 18 ==========

Комментарий к Глава 18

А вот и продолжение. Читайте, наслаждайтесь, делитесь своим мнением и пишите комментарии. Мне очень приятно читать ваши отзывы:)

Так прошла неделя, если не больше, с момента как Саске с ребятами ушел на миссию. Все это время я не находила себе места, была рассеянной и потерянной. Но мое состояние было таким не только из-за волнение за Саске. Раз сейчас проходит миссия в стране Волн, значит когда они вернутся, начнется экзамен на Чунина, а значит, через 2 месяца произойдет вооруженный конфликт в Конохе благодаря Орочимару, умрет Третий Хокаге, и, Итачи придет в деревню с Кисаме, если конечно он не решит меня обломать, переиграв все на свете своей теперь уже осведомленностью. Все-таки не нужно было мне ему еще и этот момент показывать. Но проблема заключается в том, что я точно не помню, что показывала ему - все уже покрылось пеленой, а воспоминания потускнели. Кроме его губ… Как же отчетливо они мне запомнились: их теплота, мягкость, осторожность. Нужно взять себя в руки. Но почему же, даже если я пытаюсь не думать о нем, все равно возвращаюсь к его образу. Его глаза, полосы на лице, волосы… мы виделись с ним очень давно, с той ночи прошло 7 лет, но я все еще помню. Воспоминания о тех давних временах, когда мы вместе проводили время, как он ловил меня, когда я налетала на него с криками: «Нашла!», как иногда он смущенно отводил взгляд, когда после очередной моей глупой шутки мы встречались взглядами. Помню его руки, которые держали меня от падения на пол после моего рассказа и пережитой иллюзии, нежные и аккуратные прикосновения к моему лицу, когда пытался привести меня в чувство, как заботился обо мне, готовя мне вкусную еду, когда я болела или восстанавливалась после той же иллюзии. И отчетливее всего, я помню наш первый серьезный поцелуй, пропитанный болью, страданиями, отчаянием, с таким резким запахом крови, в которой тогда была его одежда и тело, и с соленым привкусом слез, которые не могли остановиться. Это безумие, это наваждение, это похоже на пытку или проклятие. Я не могу не думать о нем, и каждый день, осознавая, что еще на одни сутки я все ближе к встрече с ним, начинаю забываться, теряться в какой-то своей реальности, где есть только он, а мои мысли лишь о нем.