Все началось с дурацкой мягкой игрушки. Она не вполне понимала, как это получилось, но до того, как По подарил ей это, все было хорошо. То есть, не то чтобы совсем хорошо, но, по крайней мере, нормально. Все было нормально.
Они собирались в кино, смотреть — уже в третий раз — новые “Космические битвы”, и По принес этот глупый сувенир. Он презентовал его с такой важностью, как будто просто подарить было бы недостаточно неловко.
— Да ладно, ты же любишь этого персонажа. Не делай вид, что не хочешь брать, — он заговорщически усмехнулся, тряся этой штукой перед ее носом.
Разумеется, он был прав. Злодей из фильма поразил ее. Это было странно, обычно она предпочитала персонажей, с которыми можно ассоциировать себя — крутых главных героинь, способных разрулить все проблемы, не прибегая к помощи мужчин. И, до выхода последнего фильма, она лишь слегка увлекалась этой франшизой. Но в главном антагонисте было что-то такое, что затронуло глубинные струны ее сердца и вновь и вновь побуждало взглянуть на него еще разок.
Так что ничего страшного не было в том, что он ее привлек. Господи Иисусе, он был хорош! Для этого мужчины она бы сделала все, если б могла. Она чувствовала себя жалкой.
Слегка краснея, она вырвала игрушку из рук друга и направилась в кинотеатр. Ну и что с того, что из-за нее они идут на этот фильм уже в третий раз? Что с того, что она абсолютно уверена: главная героиня просто обязана влюбиться в него в следующем фильме? Он достоин спасения, даже она смогла разглядеть это! Он был таким несчастным, от мыслей о его прошлом ее бедное сердечко разрывалось на части. Им манипулировали, его использовали, отвергли, убедили в том, что его никто не любит, что он недостаточно хорош.
И разве все это не аллегория ее собственной жизни?
Может быть, поэтому он так ее зацепил — его трагическое прошлое так напоминало ее собственное. Правда, она не собиралась становиться злодейкой, чтобы отомстить за всю боль, которую этот мир причинил ей. Но она выбросила эту мысль из головы и, прижав игрушку к груди, уселась вновь наслаждаться фильмом, полностью захваченная сюжетом, который уже, кажется, выучила наизусть.
Выходя из кинотеатра поздним вечером, она вздохнула. Вот из-за этого чувства она и продолжает ходить в кино. Каждый просмотр открывал ей что-то новое, чего она раньше не замечала или не обращала внимания. На этот раз сцена допроса. Хотя она признавала, что в самом диалоге были некоторые элементы изнасилования, но его тон трогал за душу. Он говорил так мягко, как будто заранее жалел о том, что ему придется сделать с этой несчастной девушкой. Как будто старался смягчить неизбежный удар своим сочувствием, своей добротой. Она размышляла о его мотивах, прокручивая в голове возможные причины, по которым он заставлял себя делать такие вещи, хотя и знал, что это неправильно. Пыталась оправдать его злодеяния, представить его в положительном свете. Она стиснула куколку покрепче и вздохнула. Она чокнутая.
Она прогнала эту мысль. Нет, она не собирается превращаться в сумасшедшую девицу, влюбленную в вымышленного персонажа.
Впрочем, это не помешало ей лечь спать в обнимку с плюшевым Кайло Реном, сунув его себе под подбородок.
Вероятно, это была роковая идея. Она же не ребенок, чтобы спать с куклами. И этот подарок был всего лишь шуткой. Даже если в глубине души она его любила.
К черту, это была ужасная идея. Хотя разве тогда она могла знать, как все обернется? Такие вещи не случаются с реальными людьми в реальном мире.
Той ночью ей снился он. Большую часть сна она не запомнила, это были неясные грезы, в которых большие руки обнимали ее, прижимали к широкой груди, длинные стройные ноги обвивались вокруг ее ног — чувственно, но без откровенных подробностей. Ей и раньше снились такие сны, каждый мечтает о ласке и заботе. Но раньше они никогда не были о ком-то конкретном, мужчина из ее грез не имел четких очертаний. А теперь ей, несомненно, приснился ее любимый злодей, тот, кого она мечтала спасти. Во сне она чувствовала себя в безопасности. Любимой и желанной. Все то, чего она не чувствовала в реальном мире.
Наутро она медленно проснулась, не спеша покидать мир снов. Она потянулась и замерла. Что-то твердое и холодное прижималось к ее груди и упиралось в подбородок. Она разлепила сонные веки. Что-то черное.
И это еще не все.
Что-то обвивало ее тело. Крепко. Как большие обручи. И что-то переплелось с ее ногами. Когда она попыталась выбраться и отползти от этого неведомо чего в ее кровати, оно только стиснуло ее крепче и завозилось. Оно было теплым. И неожиданно напоминало…
Мужчину.
Она вскочила и под скрип, и “бум”, и “Уф!” свалилась с кровати.
Она медленно села на полу, приподнимая голову, пока ее глаза не поднялись над уровнем матраса, и завороженно уставилась на тело на кровати. На нем были плотные черные одежды. И маска.
В ее постели лежал Кайло Рен.
Нет. Не может быть. Официальный отъезд крыши состоялся. Это же вымышленный персонаж из фильма. Он не живой человек. Живой человек в ее постели.
Тело медленно приподнялось (он приподнялся?) на локтях. Встряхнул головой, огляделся и, наконец, повернулся к ней.
— Что ты там делаешь внизу? — его голос звучал сонно даже сквозь модулятор маски.
Она ошарашенно затрясла головой:
— Что ты делаешь в моей кровати?
Раздался смешок, черная фигура устроилась на боку, подперев голову рукой в перчатке:
— Ты меня сюда положила, — как будто этот ответ что-то объяснял.
— Что? Нет, я тут ни при чем. Кто ты вообще? Это По тебя послал? Это не смешно, так и передай ему! — она нахмурилась.
Итак, она спорит со своей галлюцинацией. И проигрывает. Ку-ку. Кто там? Сиди, дура, я сам открою.
Он быстро сел.
— Не знаю никакого По. И меня никто не может никуда послать. Я делаю все, что хочу. Я беру все, что хочу. Я сам распоряжаюсь своей судьбой. — Его тон сделался надменным.
— Ну да, конечно. Разумеется. Вот что, игры кончились, Рей прощается с вами. Дверь вон там. — Она показала направление.
— Ах, Рей, — ее имя стекло с его языка, как мед, — игры еще и не начинались, — даже искаженный механическим тембром маски, его голос звучал порочно.
Она все еще спит. Это все объясняет. Вот единственная причина всего, что творится: она спит и видит эротический сон про Кайло Рена. С этим можно жить. С этим она не будет спорить.
Она взобралась обратно на кровать и стала коленями на самый дальний краешек.
— Сними маску.
Мужчина на кровати помедлил. Достаточно долго, чтобы она засомневалась в своей “теории сна”. Нет, она была права сначала: это какой-то розыгрыш от По. Ее лицо исказилось злостью. Она его убьет. Плевать, что он приходится ее лучшему другу соседом-по-комнате-но-она-то-понимает-что-бойфрендом-даже-если-они-не-признаются. Ее руки сжались в кулаки, комкая подол мешковатой футболки, в которой она спала.
Наконец он поднял руки в перчатках и нащупал пальцами замок где-то на внутренней стороне маски. Замок с шипением открылся. Он наклонил голову и снял шлем. Ее глаза округлились, когда ей предстала сначала копна черных волос, а затем угловатое лицо с резкими чертами.
— Кайло Рен, — слова сами сорвались с ее губ. Руки сжались еще сильнее, натягивая мягкий трикотаж. Что произошло? Как такое вообще может быть?
Он положил маску на тумбочку и пронзил ее взглядом.
— Я был как в трансе, — ответил он, как будто прочел ее мысли, — ты прижимала меня к груди и смотрела на мою жизнь, как будто проникла мне в голову. Потом ты села в какой-то транспорт и привезла меня сюда.
Она нервно хихикнула. Это было слишком, она не знала, сколько еще выдержит ее рассудок.
Он перебрался по кровати в ее сторону и сгреб ее в объятия раньше, чем она успела отреагировать. Для мужчины его размеров он был необычайно проворен. Одной рукой он взял ее за талию и прижал к своей груди, пальцы другой руки легонько погладили ее щеку. Он пристально заглянул ей в глаза. Слишком пристально. Под его взглядом казалось, что он видит ее душу насквозь.
