Я снова подошла к двери и начала громко стучать и дергать её. Себастьян потихоньку спускался по лестнице, держась одной рукой за перила, а другой опираясь о стену. Его трясло как никогда. Даже кошка шла за ним с осторожностью, было видно, что она тоже напугана.

Я прислонилась к двери в надежде услышать, как кто-то откроет её. За дверью было тихо. Себастьяна от меня отделяла лишь тонкая деревянная дверь. Девятилетний мальчик, которому исполнилось почти 400 лет, был очень напуган и мысленно прокручивал всю свою жизнь. За эти пару минут перед ним пролетели все годы. Он вспомнил всех хозяев домов, в которых он жил, даже снос этих домов, но такого, как сейчас, он ещё не переживал. Хотя можно сказать, это было шоком номер два. Первым шоком было то, когда он понял, что его никто не видит. Со временем он привык к этому состоянию. Но вот теперь он испытывает следующий шок. Наверное, этот ещё сильнее.

Поначалу он хотел, чтобы его видели, чтобы всё стало как прежде. Вот только сейчас он этого не хотел. Вернее, хотел, конечно, но боялся, не знал, как себя вести.

У меня не было больше времени, я спешила на занятия и не понимала своего настойчивого стремления попасть в этот дом. На следующий день я решила встать на площади с другой стороны, там, где можно подняться на ступеньки. Я очень хотела рассмотреть, что же там за мальчик. Он стоял, немного прячась за перила балкона, и смотрел вниз, высунув лишь голову. Было похоже, что он кого-то искал. Потом наши взгляды вдруг встретились, и я, не задумываясь, махнула ему рукой. Хотела обратить на себя внимание.

Себастьян, видя, как она ему машет, немного приподняв руку, махнул ей в ответ и тут же спрятался, закрыв руками лицо. Он этого никогда не делал, не было надобности. Он уже забыл, что это такое – знать, что тебя видят. Страшно. Кошка тёрлась о его ноги, наверное, пытаясь успокоить. Странно бывает – иногда чего-то боишься, но всё равно хочется.

На следующий день Себастьян уже ждал эту девушку. Он искал её среди прохожих и хотел, чтобы она стояла внизу. Он хотел махнуть ей рукой ещё раз.

Некое чувство внутри подсказывало мне, что с этим мальчиком было что-то не так. Эта навязчивая идея не покидала меня весь день.

«Всё, не уйду оттуда, пока не поговорю с ним», – подумала я.

Сегодня день был очень долгим. Лекции, чертежи, зачёты… Я освободилась только к вечеру. Поток людей, ехавших с работы, разошёлся. На площади была какая-то особая атмосфера. В воздухе уже пахло летом, тепло исходило от мостовой. В старом городе летом всегда пахнет камнем. Вот именно камнем. Этот запах трудно объяснить, но для меня пахнет летним камнем. Вот и сейчас я выхожу на площадь и чувствую тепло. Тепло от города.

Я снова увидела мальчика, и, похоже, он обрадовался моему появлению. Он первый махнул мне и даже улыбнулся. Я почувствовала какую-то привязанность к нему, что ли. Было ощущение, что я его давно знаю.

Себастьян ещё раз убедился, что это правда. Его видят! Он погладил кошку, как бы говоря: вот видишь, мы не одни. Конечно, и в огромном городе, среди тысячи людей можно быть одному. Совсем.

Я стояла возле фонтана. Вдруг дверь под балконом распахнулась, и оттуда вышел мальчик. Казалось, он ничего вокруг не замечал. Он шёл к фонтану. Он был босой и в очень странной одежде, и кошка, как по команде, шла рядом с ним.

– Привет, – сказала я.

– Я приветствую вас, госпожа, – тихо ответил Себастьян.

«Госпожа? – подумала я. – Смешной какой».

– Ты почему сидел на балконе? Тебе разве не говорили, что это опасно? Я думала, ты упадёшь.

– Скажите, госпожа, вы правда меня видите?

– Что за вопрос? Какая я тебе госпожа? Почему я должна тебя не видеть?

– Я просто не знал, что меня можно видеть… я живу один… Вернее, с кошкой…

– Что значит «один»? Такого не может быть. Ты живёшь один? В этом доме? С кошкой? – удивилась я.

Себастьян и сам не знал, как ему всё это объяснить. Он сказал, что он живёт во всех этих домах и что он правда здесь один, один с кошкой. Он рассказал Лизе просто то, что мог рассказать. Он почему-то сразу начал ей доверять. Она ему сразу стала родной…

Мы стояли возле фонтана вдвоём, на площади в этот момент не было ни одного человека. Себастьян смотрел на меня такими грустными глазами, наполненными слезами. Конечно, я не могла поверить всему, что услышала, – как вообще что-то такое может быть? Я не знала, что сказать, просто спросила, как его зовут, и представилась сама. Мне почему-то захотелось обнять этого бедного мальчика.

Впервые за почти 400 лет Себастьян прикоснулся к человеку. Он очень крепко держался за меня и ничего не мог больше сказать.

Вот так и произошло наше знакомство. То, что даже невозможно представить, происходило с нами обоими.

Весь вечер дома я сидела в интернете и пыталась найти хоть что-нибудь, что могло бы объяснить мне случившееся с Себастьяном. Действительно, то, что он рассказал, было описано в исторической литературе. О рыбе, о рынке, о законе… но вот о пропавшем мальчике – вообще ничего.

Мы встречались с Себастьяном каждый день. Он меня всегда ждал, мы садились на фонтан, опускали туда ноги и плескались. Представляете, как реагировали люди, проходившие мимо? Один раз даже подошёл полицейский… я очень извинялась. Некоторые прохожие снимали меня на свои смартфоны, наверное, считая сумасшедшей. Поначалу я думала, что Себастьяна видят все, но, спросив у некоторых прохожих и увидев их удивлённые глаза, поняла, что это всё не так. Я часто думала: «Почему именно я?» Ответа я не находила…

Я искала информацию о рыбаках из Эльзаса и снова получала только поверхностные ответы.

В Базеле, как и в других городах Швейцарии, есть много антикварных лавок. В них множество старых книг, карт, картин и, что самое интересное, газет. Они издавались очень маленькими тиражами и могли содержать нужную мне информацию. Последние пару недель я только и делаю, что роюсь в этих лавках.

Однажды я спросила Себастьяна, как долго с ним дружит эта кошка. Он сказал, что с самого начала, и это было очень странно. Даже если думать, что у кошек семь жизней, то она всё равно должна была умирать и рождаться. Она была очень смешной, пушистой и ласковой кошкой. Хорошо, что хоть она с ним находилась всё это время. Мне не хотелось даже думать про какое-то колдовство, в нашем-то современном мире, но другого объяснения всему этому я не находила.

Поняв, что только я их вижу, я не решалась никому об этом рассказывать. В университете, думаю, мой преподаватель тоже считал меня странной. Может быть, я и правда сошла с ума и сама всё это придумала…

До моего отпуска осталось всего несколько дней, и я вспомнила, что забыла рассказать об этом Себастьяну. Я всегда улыбалась, когда он говорил. Эта его манера разговаривать забавляла меня.

Себастьян был счастлив. Он не был больше один в этом мире и чувствовал какую-то защиту, находясь рядом с Лизой, и ему не хотелось ничего менять.

Я же, наоборот, искала хоть что-нибудь, что бы мне помогло во всём этом разобраться. Я жила в двух мирах параллельно. В одном, нормальном мире для всех, с моей учёбой, и в другом, где мы были вдвоём с Себастьяном. Он стал для меня как младший брат. Сегодня мне придётся сказать Себастьяну, что я уезжаю на неделю к морю.

Себастьян сначала не понял Лизу, а может, он не знал, что такое море. Он знал реку Рейн, но плавал с отцом только в окрестностях Базеля. После рассказов Лизы и фотографий, которых она ему показала, он немного расстроился. Все эти годы он не покидал родные места и боялся потеряться. Теперь он так привык к Лизе, что боялся снова остаться один.

– А почему бы тебе не поехать со мной, побываешь в другом месте и увидишь море, – предложила я Себастьяну.