– Ну ладно, тогда держись!

Макс вскочил на задние лапы и надавил передними на металлическую перекладину. Дверь со щелчком отворилась наружу, в темноту.

Пёс толкнул её плечом, чтобы открыть шире, потом оглянулся на Гизмо и Крепыша, прижавшихся друг к другу. Такс и йоркширка боязливо вглядывались во тьму коридора.

А мышей, казалось, всё это ничуть не беспокоило. Они просеменили мимо собак и скрылись во мраке. Проход наполнился звуком цокающих по бетону крошечных коготков.

– Чего стоим? – пискнул Самсон. – Вы хотели увидеть туннель, а это кратчайший путь к нему. – Мышь важно раздула белую грудь. – Я, чтоб вы знали, не могу возиться с вами, собаками, весь день. Мне сто шестьдесят семь ртов нужно накормить.

Крепыш попятился от дверного проёма:

– Может, лучше подождём, пока шторм закончится, и выйдем через главный вход? Там ведь шарики остались в зоомагазине. Мы не дадим им пропасть.

– Нет, – отрезал Макс, – мы не можем долго оставаться в одном месте. Надо хотя бы проверить, куда ведёт этот выход. А дождь – это хорошо, он смоет наши следы, чтобы один старый приятель не нашёл нас.

– Ты о Дольфе? – спросила Гизмо.

– Кто такой Дольф? – встрял в разговор Самсон.

– Не бери в голову, – бросил ему Крепыш, а Максу сказал: – Но, верзила, как насчёт маячков доктора Линн?

Лабрадор поджал хвост:

– Мы видели, как один пролетел мимо и разбился о дерево, помнишь? У меня дурное предчувствие. Шторм мог унести оставленные для нас метки. Но по телевизору сказали, что доктор Линн работает за стеной, значит туда нам и нужно. Кроме того, мы знаем, что в конце железнодорожных путей живут звери, которые помогут нам преодолеть преграду.

– Ну хорошо! Хорошо! – С этими словами Крепыш вразвалочку пошёл в коридор. – Я сдаюсь. Идём!

– Я уверена, всё будет в порядке, – заявила Гизмо, следуя за таксом. – Самсон не повел бы нас к неправильному пути. – Глянув на него, йоркширка добавила: – Верно?

Несмотря на внешнее дружелюбие, Макс почувствовал в голосе Гизмо затаённую угрозу, не произнесённое: «А если ты всё-таки завёл нас в ловушку, то ответишь за это».

Самсон, похоже, тоже уловил зловещий подтекст.

– Да, конечно, можете на меня положиться, – торопливо проговорил он.

– Тогда пошли! – гавкнула Гизмо и поскакала вперёд.

Макс вышел за порог и двинулся за своими друзьями.

Дверь с грохотом захлопнулась, и собаки оказались в темноте.

Макс остановился. Тут не было ни окон, ни дверей, из-под которых внутрь мог бы пробиваться свет. Пёс чувствовал, что над головой у него нависает невысокий потолок, ощущал твёрдый бетонный пол под лапами. Но всё равно чувствовал себя потерянным в пустоте.

Он услышал цокот когтей Крепыша и Гизмо – маленькие собаки медленно продвигались вперёд, явно испытывая неуверенность при каждом шаге. Все чувства Макса обострились, в нос ударили запахи: мускусный – грызунов и едкий – влажной собачьей шерсти; каждый звук – шлепок лапы или стук коготка – звенел у пса в ушах, отчего они вздрагивали.

– Эй, – пискнул Самсон, – осторожнее…

– Ой! – тявкнул такс.

– Крепыш! – гавкнула Гизмо.

Самсон дёрнул своего ездового пса за шерсть, подавая сигнал остановиться.

– Да, там ступенька, – предупредил он.

Невидимые мыши весело заверещали, некоторые, оказывается, находились совсем близко. Макс даже удивился: как только он не наступил в темноте на этих крошек.

– Надо было раньше сказать, – проворчал Крепыш.

– Я пытался! – парировал Самсон. – Ну да ладно, там ступеньки – спуск на лестничную площадку, потом ещё ступеньки – к другой двери.

– Ты в порядке, Крепыш? – спросил Макс.

– Да, да, – отозвался такс, – просто не ожидал.

– Будь осторожен, – посоветовала Гизмо. – Вы оба будьте.

Глухой стук лап двух маленьких собак подхватило эхо. Макс аккуратно спустился на одну ступеньку, потом на другую. Оказавшись на узкой лестничной площадке, он повернул направо, к последнему пролёту.

– Приехали! Тупик! – крикнул ему снизу Крепыш. – Тут внизу глухая стена!

– Или дверь, – предположила Гизмо. – Люди не стали бы строить лестницу в никуда.

– Может, и так, – согласился такс.

Макс осторожно сошёл по ступеням. Крепыш и Гизмо приткнулись к нему тёплыми комочками, он ощущал на голенях их дыхание.

Здесь был слышен приглушённый шум штормового ветра – хашш, хашш. От металлической двери тянуло холодом. А за ней, Макс мог поклясться, с плеском разбивались о берег волны. Откуда взялось озеро рядом с моллом?

– На этой двери тоже есть перекладина, как на первой, – сообщил Самсон.

Макс глубоко вдохнул:

– Отлично, за дело.

Снова встав на задние лапы, он протянул вперёд передние. Они тяжело опустились на круглую металлическую жердь, и дверь распахнулась.

В туманном серо-зелёном свете лабрадор увидел просторное помещение, которое, наверное, находилось под торговым центром. Пса обдало сильным порывом ветра, обрызгало водой. Самсон взвизгнул, и Макс почувствовал, что мышь всем тельцем прижалась к его голове, крепко уцепившись за шерсть.

Пёс, моргая, вышел из тёмного лестничного колодца на широкую бетонную площадку с видом на какой-то бассейн. На потолке пересекались трубы, тут и там виднелись металлические решётки – внутренности молла. Лестница привела собак на территорию, которую никогда не видели покупатели.

Это помещение вовсе не предназначалось для того, чтобы стать бассейном или озером, понял Макс. Это была погрузочно-разгрузочная площадка. До исчезновения людей к белым дверям задом подъезжали грузовики, и из них выгружали товары.

Пёс смутно различал мышиный писк у себя за спиной, но из-за шума ветра не мог понять, что говорят грызуны.

– Макс! – громко гавкнула Гизмо. – Ты слышишь мышей? Закрой дверь, пока их всех не сдуло!

– Ох, простите! – Лабрадор отошёл от двери, и она захлопнулась за ним с тяжёлым мощным щелчком.

Пёс обернулся и увидел, что с наружной стороны на ней не было вообще никакой ручки, только отверстие для ключа.

– Эй! – гавкнул Макс, подняв шерсть на загривке. – А как мы вернёмся назад?

– Прости! – пропищал Самсон сквозь шум ветра. – Я тебя не слышу! – Он дёрнул за шерсть левой лапой. – Туннель в той стороне, и давайте шуруйте туда по-быстрому.

Крепыш в отчаянии кружился на месте.

– Нас что, заперли снаружи? А вдруг шторм такой ужасный, что мы не сможем добраться до туннеля?

Гизмо прижала уши к голове.

– Мы поверили тебе, Самсон, – зарычала она.

– Если понадобится, я найду, как вам вернуться внутрь, договорились? – предложила белая мышь. – Простите, что помог человеколюбивым собакам покинуть мой дом. Идти с вами я не обещал, помните? На этом прощаюсь, всего хорошего!

Макс подавил рык.

– Ничего, – сказал он и подошёл к выкрашенной в жёлтый цвет лестнице. – Мы и сами не хотели оставаться в этой гостинице.

Пёс помедлил на краю верхней ступени. Несколько нижних уже ушли под воду, затопившую подземную погрузочную площадку. Его маленьким друзьям эту преграду вброд не перейти.

– Что не так? – спросила Гизмо.

Макс увидел узкий бетонный выступ, который шёл вдоль стены над покатым подъездом к двери.

– Ничего, – ответил он и свернул на этот выступ. – Сюда.

Три собаки друг за другом двинулись по бетонной тропке. Самсон так и сидел на голове у Макса. Крепышу и Гизмо было легко, а вот лабрадору приходилось вжиматься в стену и бороться с ветром. Пёс боялся, что в любой момент может сорваться с уступа.

Дойдя до конца, он заглянул за угол и получил в морду мощный удар порывистого ветра и ледяного дождя.

– Эй! – пискнул Самсон и отпустил шерсть Макса. Мышь проползла по спине пса, перескочила через Крепыша и Гизмо и приземлилась на выступ.

Не обращая внимания на грызуна и проливной дождь, снова мочивший его шкуру, Макс изучал парковку.

Как и перед моллом, парковочная площадка позади него тоже была на полфута[3] покрыта водой. Тут стояли большие грузовики и несколько огромных металлических контейнеров. Пространство справа от Макса освещали высокие фонари. На другой стороне они не горели, и там было темно, как облачной ночью.