По разговору я понял, что моя мифическая сестра должна стать женой Раффлса и он, в свою очередь, хочет угодить ей, осыпав её дорогими подарками. Единственное, что мне оставалось невдомёк, это кто кому подарил кольцо с бриллиантом, но за него уже заплатили и я ломал голову, думая о том, каким образом и когда. Мои размышления прервал ювелир, открыв свою сумку и продемонстрировав ряды драгоценностей. Каждое изделие лежало в отдельном футляре, сверкая отражённым электрическим светом. Мы втроём склонились над ними, я даже предположить не мог, что должно произойти дальше, но приготовился применить насилие. Полтора года за решёткой даром не проходят.

– Приступим, – сказал Раффлс. – Мы выберем за неё, а ты можешь после заменить то, что ей не понравится. Вы не против?

– Я хотел предложить то же самое, сэр.

– Тогда присмотрись к украшениям, Эзра. Ты лучше знаешь вкус Сэйди. Помоги мне выбрать.

И мы выбрали. Боже! Сколько мы выбрали! Кольцо, усыпанное бриллиантами. Оно стоило 95 фунтов стерлингов, и Раффлс даже не стал пытаться снизить цену до 90. Затем последовало бриллиантовое ожерелье ценой в 200 гиней, но можно было заплатить фунтами. Это украшение должно быть подарено женихом. Свадьба была решённым делом. Дабы подобающе исполнить роль брата, я решил действовать. Я показал на брошь в форме звезды, усыпанную бриллиантами (116 фунтов стерлингов) и сказал, что она бы ей понравилась, но её стоимость выше того, что я могу заплатить. За что под столом я получил по ноге пару болезненных пинков. Я боялся вновь открыть рот и кивками согласился, когда ювелир сбросил цену до 100. А после дело приняло скверный оборот, поскольку мы не могли оплатить всё это. По словам Раффлса, денежный перевод должен прийти из Нью-Йорка.

– Но, джентльмены, я ведь не знаю вас, – вскликнул ювелир. – Я даже не знаю, в каком отеле вы остановились!

– Я говорил, что мы остановились у друзей, – сказал Раффлс огорчённо, но не злобно. – Но вы абсолютно правы, сэр! Да, вы, несомненно, правы, и я не хочу, чтобы вы рисковали подобно Дон Кихоту. Но мне надо подумать. Да, сэр, я сейчас же что-нибудь придумаю.

– О, как бы я хотел, чтобы вы нашли выход, – ответил ювелир с чувством. – Моя компания уже удостоверилась, что вы обеспеченный человек. Но я должен придерживаться определённых правил и не могу принимать подобные решения, к тому же… вы говорили, что завтра утром отправляетесь в Париж!

– Да, в 9 утра будем в поезде, – пробормотал Раффлс, – и я слышал, что в Париже и шагу не ступишь, не увидев ювелирной лавки. Но это к делу не относится, не обращайте внимания. Я просто думаю о том, как нам поступить. Да, сэ-эр!

Он курил сигареты, вынимая их из коробки, в которой помещались 25 штук, мы с ювелиром предпочитали сигары. Раффлс сидел нахмурившись, по его виду мне сразу же стало ясно, что всё идёт не так, как он планировал. Я не мог не согласиться с ювелиром, невозможно просить о кредите в 400 фунтов, даже если он планировал заплатить 10 процентов от суммы. К тому же подобная схема была совсем не в духе Раффлса. Я же, в свою очередь, был готов в любой момент вцепиться в горло нашего гостя.

– Мы можем отправить вам деньги из Парижа, – не спеша предложил Раффлс. – Но как мы можем быть уверены, что вы отправите именно те изделия, которые мы выбрали?

Услышав это, ювелир напрягся. Имя его компании должно быть достаточной гарантией.

– Мне ваше имя не более знакомо, чем вам – моё, – заметил Раффлс с насмешкой. – Хотя я кое-что придумал! Упакуйте-ка всё вот сюда!

Он высыпал оставшиеся сигареты из жестяной коробки, а мы с изумлением следили за его манипуляциями.

– Упакуйте всё сюда, – повторил Раффлс, – три изделия, что мы выбрали. Без футляров – просто обложите их ватой. А сейчас мы позовём официанта, попросим принести нам немного бечёвки и сургуча, опечатаем коробку, а вы заберёте её с собой. В течение трёх дней мы получим деньги и переведём нужную сумму вам, а после вы отправите нам эту запечатанную коробку! К чему столь печальный вид, господин ювелир, вы же нам совсем не доверяете, почему мы в свою очередь должны поверить вам на слово? Позвони в колокольчик, Эзра, узнаем у них, есть ли в этом заведении бечёвка и сургуч.

Через минуту нам принесли и то, и другое. Ювелиру это совсем не понравилось. Он думал о том, что такая осторожность совсем ни к чему, но тот факт, что все изделия находились при нём – как проданные, так и непроданные – заставил его забыть об обиде. Он своими руками упаковал ожерелье, кольцо и брошь со звездой в вату и всё так легко утонуло в коробке, что в последнюю минуту Раффлс чуть было не добавил к изделиям ещё одну брошку в форме пчёлки, стоимостью в 51 фунт и 10 шиллингов. Но, к явному огорчению ювелира, он передумал. Сигаретную коробку обвязали и опечатали, почему-то в ней в последний момент оказалось ещё и ранее купленное бриллиантовое кольцо.

– Надеюсь, вы сохраните для меня и эту безделушку, – рассмеялся Раффлс и передал ювелиру коробку. – А сейчас, господин Робинсон, я надеюсь, вы присоединитесь к нам, мне не хотелось отвлекать вас раньше, когда мы говорили о деле. Это Шато Марго, сэр, то, что вы, ювелиры, называете 18-каратным изделием.

Когда мы возвращались в кэбе, я начал задавать вопросы и Раффлс резко осадил меня, поскольку кэбмен мог нас подслушать. Я почувствовал укол в сердце. Я ни уха ни рыла не понимал в делах Раффлса и этого человека с Риджент-стрит и, естественно, пытался вникнуть в смысл происходящего. Но я держал язык за зубами, пока мы не вернулись в квартиру тем же путём, каким и покинули её. Я молчал, даже когда Раффлс положил руки мне на плечи и улыбнулся знакомой мне улыбкой.

– Эх ты, кролик! – сказал он. – Но почему ты не мог подождать, пока мы не вернемся домой?

– Почему ты не мог поделиться со мной своим замыслом? – по обыкновению ответил ему я.

– Потому что ты всё ещё слишком наивен и у тебя нет актёрского таланта! На протяжении всего вечера у вас с тем бедным мерзавцем были совершенно одинаковые бестолковые лица, а если бы ты знал, в чём суть игры, ты бы не сидел с таким видом.

– Да ответь же, в чём был смысл?

– В этом, – ответил Раффлс и он со стуком положил коробку из под сигарет на каминную полку. Коробка не была перевязана бечёвкой. От удара она раскрылась. И в ней, бережно переложенные ватой, лежали: кольцо с бриллиантами за 95 фунтов стерлингов, ожерелье за 200 и выбранная мной звезда за 100!

– Коробки-дубликаты! – воскликнул я.

– Да, дубликаты, мой умный кролик. Одна из коробок, уже упакованная и взвешенная, лежала в моем кармане. Ты не заметил, как я взвесил в руке все три изделия вместе? Я точно знаю, что вы не видели, как я подменил коробки в самом конце, как раз, когда я объявил о покупке броши с пчелой, ты был слишком озадачен, а ювелир слишком увлечён торговлей. Это было самым простым во всём деле. А вот послать Теобальда в Саутгемптон за какой-то ерундой и отправиться в его отсутствие на Риджент-Стрит при свете дня, было действительно рискованно. Но в мире есть вещи, ради которых стоит рисковать. Неплохие коробки, верно? Жаль, сигареты в них не так хороши, как хотелось бы, но нужна была распространённая марка. Если бы я провернул всё с коробкой Салливанз, мне пришлось бы воскреснуть уже завтра.

– Но ведь они даже завтра не откроют коробку.

– Да, не откроют. А пока что, Банни, я, возможно, поручу тебе избавиться от награбленного.

– Только скажи, я готов сделать что угодно!

Мой голос звенел от веры свои же слова, но Раффлсу нужны были все доказательства, которые он мог получить. Я чувствовал, как сталь его взгляда проникает в самые глубины моего мозга. Но то, что он там увидел, похоже, удовлетворило его, потому что в следующий миг он пожал мне руку с необычным для него пылом.

– Я знал это, знал. Только помни, Банни, в следующий раз я буду платить за всё!

И вы обязательно узнаете о том, как он заплатил за всё, когда придёт время.

В Британском музее есть Золотая Комната, которая известна каждому иностранному туристу и путешествующему по Лондону американцу. Я же, будучи коренным лондонцем, никогда и не слышал о ней, пока Раффлс не предложил ограбить её.