Ему вывернули карманы, ощупали все тело.

Деньги забрали. Уроды!

– За вранье я тебе язык оторву, – выругался бугай и замахнулся.

– Эй, погоди-погоди, – попросил Сагал. – Разве я сказал, что она у меня при себе.

Сибилла приказала одному из бугаев пойти с ней – обыскать квартиру. Второй остался с Сагалом в коридоре.

– Ничего тут нет! – выкрикнула она из квартиры через несколько минут. – Наврал гаденыш. Веди его сюда. Нечего там зевак развлекать.

Подойдя к дверному проему, Сагал резко уперся двумя ногами в косяк и оттолкнулся изо всех сил. Вместе с бугаем они врезались в противоположную стену. Сагал высвободил руку и что было сил зарядил кулаком противнику в пах. Собственный организм из мужской солидарности пропустил болевой спазм ниже живота.

Бугай, завывая, скатился по стене на пол. Сагал высвободился и побежал со всех ног. Из квартиры выскочил второй и рванул следом.

Перепрыгивая через три ступени за раз, Сагал преодолевал один лестничный пролет за другим.

– Стой, сука!

Сердце колотилось демоническим битом.

Оказавшись снаружи, он перемахнул через забор и очутился на оживленной пешеходной улице. Второй бугай дальше забора не двинулся, оставшись глядеть в щель. Сагал помахал ему рукой. Затем поправил порванный пиджак, отряхнул брюки и неторопливо побрел по улице.

Человеческая память – плохое устройство для хранения информации. Древние не просто так разукрашивали пещеры картинками с изображением своего быта – понимали, что стены сохранят эти послания на века. Сегодня с помощью интернета можно получить доступ к любой информации за секунду, однако миф об «удивительной человеческой памяти» все еще силен. Интересно, почему? Ведь запись информации в мозг – процесс трудоемкий. Потребуются повторения, и нет гарантии, что информация останется в неизменном виде (привет ложным воспоминаниям) либо не исчезнет вовсе. Некоторые биологи считают, что несовершенная человеческая память – не ошибка, а наоборот – полезное достижение эволюции. Ради сохранения устойчивой психики человеку необходимо уметь забывать.

Уже в детстве Сагал понял, что обладает феноменальной памятью. Он с легкостью заучивал длинные последовательности цифр, дословно запоминал любимые фантастические рассказы, идеально перерисовывал картинки по памяти. Любая информация, встретившаяся ему на пути, укладывалась на полках в его мозговой библиотеке, и спустя годы Сагал с легкостью извлекал ее в первоначальном виде.

«Уникальному дару – ответственное призвание».

Отец знал толк в пафосных речах.

Сагал умел запоминать, но, как впоследствии оказалось, совершенно не умел забывать.

С годами ему все труднее удавалось сдерживать поток воспоминаний. Как надоедливые комары, они заставали его врасплох, снова и снова окуная в омут знаковых событий прошлого. И далеко не всегда счастливых.

Единственным способом забыться для него стал алкоголь. За короткое время, будучи еще двадцатилетним пацаном, он довел себя до состояния живого трупа. Вопрос стоял ребром – либо он ищет иной способ сбегать от реальности, либо ему дорога прямиком в морг.

Сагал выбрал первое.

***

В тот вечер, вернувшись домой, он с ходу достал с полки бутылку. Потом неточно запомнил, как чистил костюм, надеясь хотя бы продать за полцены, а затем ковырялся в собственном дерьме в поисках карты памяти. Помнил, как скулил Дау, как скользил по лицу его шершавый вонючий язык.

А потом все померкло.

***

Во сне Сагал снова стал Борисом Вайно. Запершись в собственном особняке, он прятался от стаи летучих мышей. Кровожадные грызуны окружили дом, царапали ставни и двери, пищали так, что голова шла кругом. А потом вдруг стало тихо. Борис понимал, что это ловушка, но все равно открыл дверь. Снаружи было темно, он зажег спичку. В тонком ореоле света перед ним предстало бесчисленное количество безжизненных скрюченных тел. Они заполняли все вокруг. Борис шел вперед, стараясь нащупать ногой свободный островок. Тонкие косточки хрустели под его подошвами.

В лицо ударил яркий свет. Борис не устоял на ногах, упал. Послышался грохот, похожий на лязганье огромных валунов. Землетрясение. Трупы летучих мышей навалились на него со всех сторон. Он оказался в центре воронки, стенки которой стремительно сужались. Летучие мыши засыпали его, как песчинки в песочных часах. Борис пытался выбраться, но ему не хватало сил. Яркий свет уже едва проглядывался через гору мертвых грызунов над ним. Борис задыхался.

Внутри сна он умер.

***

Утром Сагал первым делом осушил полбутылки скотча – завтрак, как уверяли врачи, должен быть плотным. Дау настойчиво требовал прогулку, и отказать мохнатому другу было бы верхом предательства.

Погода стояла под стать настроению – мрачная, выпал первый снег. Осень в этом году затянулась – новогодние салюты отгремели над зеленой травой. Сагал никогда не праздновал Новый год, и вообще ничего не праздновал. Само понятие праздника ему претило. Для того чтобы напиться повод не нужен. А разве есть иная причина существования праздничных дней?

Дау нассал на колесо черного мерседеса с мигалкой, припаркованного у подъезда. Из машины вышел амбального вида водитель в черном костюме и пригрозил оторвать псу голову. Дау в ответ обложил вражину собачим матом. Тогда водитель решил, что вытирать мочу с колеса должен хозяин.

– Сам языком вытри. Тебе ж не привыкать, – ответил ему Сагал.

Если бы не фигура невысокого мужчины в длинном пальто, появившаяся на крыльце, водитель прибил бы их обоих на месте.

– Доброе утро, сосед. – Михаил Гайворонский махнул рукой Сагалу и, не дождавшись ответа, сел в машину.

– Доброе, доброе…

Водитель закрыл за боссом дверь и напоследок выстрелил в Сагала взглядом.

Давно пора заняться Гайворонским, да руки все не доходят. Продажные медиа нарисовали ему сладкую репутацию: и народный депутат, и меценат, и на храмы жертвует, и детям в детских домах помогает. Наверняка под маской святоши скрывался тот еще черт. На полноценный проект не тянет, но все же лучше, чем ничего.

В другой раз.

В обед звонил риэлтор, спрашивал, не передумал ли Сагал насчет продажи квартиры. Услышав положительный ответ, риэлтор взбодрился и тут же предложил устроить показ на вечер.

– А вы… эм… возможно, мы могли бы организовать показ без вашего участия?

– Это почему же без меня? – удивился Сагал.

Риэлтор припомнил прошлый показ. Тогда приезжала семейная парочка в возрасте: седовласый интеллигент в круглых очках и худосочная дамочка в золотистой меховой шубке. Прикрывая нос платком, дамочка прохаживалась по полу на цыпочках, театрально фыркая и цокая. То паркет собачьими когтями испорчен, то мочой воняет, еще и паутина под потолком. Но больше всего ее возмутило «неуважительное отношение» Сагала к комнате-музею. Она так и сказала: «Такое пренебрежение к памяти великого человека просто возмутительно». Сагал тут же предложил нанять даму в качестве смотрительницы и по совместительству уборщицы. Муж решил было заступиться за честь жены, но вышло не очень. В итоге парочка, изрыгая проклятия, сбежала, оставив риэлтора краснеть от стыда.

– Вы же понимаете, такую квартиру могут позволить себе только очень состоятельные люди. К ним нужен, так сказать, особый подход. Мы вызовем клининговую компанию, все подготовим. Конечно же, за наш счет…

Сагал согласился. Последние сбережения он потратил на создание образа Бориса Вайно и остро нуждался в наличности. Ни один проект прежде не отнимал у него столько ресурсов.

Информационный вирус, запущенный им с помощью фейковых статей и поддельных аккаунтов богатых тусовщиков, сам распространился по венам людского тщеславия. Устами хвастливых пижонов Борис Вайно из виртуального персонажа превратился в реального. За короткое время ему удалось пробиться на прием к Сибилле Сканде, ради чего весь этот маскарад и был затеян. Сагалу оставалось только вжиться в роль – научиться двигаться как Борис, говорить как Борис и даже думать как он. Последнее далось особенно трудно. Сагал спорил с Борисом, тыкал носом в факты, оскорблял, насмехался. Иногда он даже ловил себя на мысли, что кричит на собственное отражение в зеркале.