– Да, ты прав. – Макс не хотел притворяться, что не понимает, о чем говорит друг.

Прозвенел звонок.

– Мне вроде как нравится давать тебе советы ради разнообразия, – сказал Майкл, когда они пошли прочь.

– Не привыкай, – ответил Макс. Они спускались по ступенькам, направляясь на урок биологии. Будет ли там Лиз? Если он думал о том, чтобы прогулять занятие, почему бы и ей так не сделать?

Макс не мог понять, надеялся он, что она будет там, или боялся. Ему хотелось увидеть ее и убедиться, что с ней все в порядке. Но он не сможет вынести, если она посмотрит на него так же, как и в субботу, таким испуганным взглядом… полным отвращения.

Боже, он никогда не забудет выражение ее лица.

Макс остановился перед дверью в нерешительности. «Не будь размазней», – сказал он себе и вошел в класс.

Лиз была там. Ему стоило догадаться, что она не прогуляет: эта девушка не относилась к тем, кто прятался, как только что-то шло не так.

Она заметила его приход: ее плечи немного напряглись, и болезненные желтые пятна, все еще покрывающие ее ауру, стали немного темнее. Но она не подняла глаза, а сосредоточилась на столе, устанавливая микроскоп.

Макс прошелся по кругу, проверяя лабораторных мышей. «Признай это, – подумал он, скармливая им зернышки. – Ты оттягиваешь момент».

– Пожелай мне удачи, – прошептал он Фреду, своей любимой мышке. Потом заставил себя подойти к лабораторной установке, которую они делили с Лиз.

– Сегодня мы сравниваем клетки животных и растений, – быстро сказала девушка, когда Макс сел рядом. – Я пытаюсь решить, под какую категорию подпадает овощ, развалившийся на диване.

Ее смех казался ненастоящим. Но, по крайней мере, она пыталась с ним шутить, как обычно, даже если ей все еще удавалось не смотреть на него.

Если Лиз будет себя вести так, словно ничего не произошло, то и он – тоже. «Нас обоих должны номинировать на “Оскар” после урока», – подумал Макс.

– Ладно, давайте начнем, – объявила миз Харди. – Все, кто слева, – для слайда возьмите овощные очистки. Все, кто справа, – воспользуйтесь ваткой, чтобы взять немного клеток с внутренней стороны щеки, и сделайте слайд. Когда ответите на вопросы по вашему слайду, про животных или растения, поменяйтесь с другой командой и ответьте на остальные.

Макс поднял одну из ватных палочек.

– Я это сделаю.

Лиз выхватила палочку у него из рук.

– С ума сошел? – спросила она и понизила голос: – Ты вообще знаешь, как выглядят твои клетки? Что, если они… не такие?

Она была права. Миз Харди часто ходила по классу и смотрела на их слайды. И если его клетки чем-то отличаются от человеческих, она точно заметит.

Обычно Макс был аккуратным и предусмотрительным. Он не мог поверить, что чуть не сделал нечто настолько глупое. Вся эта ситуация с Лиз совершенно свела его с ума. Он мог думать лишь о ней и не переставал гадать, что происходит в ее голове.

Лиз открыла рот и провела внутри ватной палочкой. Макс достал предметное стекло со сколом из маленькой деревянной коробочки и передал ей. Она провела по нему ваткой, а потом Макс положил тонкий пластиковый слайд поверх образца клетки, который она оставила.

«По крайней мере, с этим мы справляемся», – подумал он. Они всегда отлично работали вместе на лабораторных.

– Я хотела поговорить с тобой по поводу того, что произошло в субботу, – начала Лиз. Она поставила предметное стекло под металлические держатели микроскопа и посмотрела в него, проверяя фокус.

«Ага, Лиз точно не прячется от тяжелых разговоров», – подумал Макс. Притворяться, что ничего не произошло, может, и легче, но не в ее стиле.

– Рассказать мне правду, наверное, было очень тяжело, а я потеряла самообладание, – продолжила Лиз. – И даже не поблагодарила тебя за то, что ты спас мне жизнь.

Она использовала рычажок сбоку от микроскопа, чтобы настроить его, а потом посмотрела прямо на Макса. И тут же снова отвела взгляд.

«Она даже не может больше смотреть на меня без этих невероятных усилий».

– Не знаю, что сказать. «Прости» звучит как-то по-дурацки. Но… прости, – сказала Лиз. – И спасибо, что спас мне жизнь.

– Пожалуйста. – Макс отвернулся и проверил лабораторную книгу. – Мы должны сделать набросок и пометить органеллы.

Он достал лист бумаги и подвинул его к Лиз.

– Лучше ты рисуй. Мы оба знаем, что я не справлюсь даже с человечками из палочек.

Лиз снова посмотрела в микроскоп. Она подняла карандаш и нарисовала большой круг, все еще изучая слайд.

– Начни с комплекса Гольджи, – предложил Макс. – Ты видишь его? Он должен быть похож на кучку сдувшихся шариков.

Лиз подвинулась, и локон ее темных волос упал через плечо на рисунок. Макс хотел убрать его, но девушка отшатнулась.

А затем быстро наклонилась и сделала вид, что поправляет обувь.

– Я… я споткнулась, – заикаясь, сказала она. – Каблук все время шатается. И я забываю отнести их в мастерскую. – Желтые пятна в ее ауре расширились и практически полностью поглотили янтарный цвет.

Макс знал, что она лжет. Лиз не споткнулась, а отшатнулась, потому что не могла позволить ему прикоснуться даже к локону ее волос. «Мы оба можем вести себя так, словно все нормально, – подумал он. – Мы оба можем говорить правильные вещи. Но ничто между нами больше не будет прежним. Лиз меня боится».

– Так в каком настроении эль хефе[3] сегодня? – спросила Лиз Стэна, повара в кафе «Крушение».

Стэн взял по лопаточке в каждую руку и подбросил два бургера идеально синхронно.

– Босс слушал «Мертвых» весь день, – ответил он.

– Круто. – Лиз и все остальные в кафе «Крушение» могли определить настроение мистера Ортеко по музыке, которую он слушал. Лучше, чем Grateful Dead, по музыкальной шкале настроения отца быть не могло.

Лиз поспешила в его кабинет. Она не могла не улыбнуться, увидев небольшое пивное брюшко папы, упиравшееся в яркую футболку хиппи.

– Думаю, в твой день рождения мне придется заменить футболку другой, побольше. Знаешь, поедание мороженого Cherry Garcia – не единственный способ выразить любовь к Джерри, – поддразнила она.

– Не единственный, но лучший, – ответил папа. – И даже не думай заменять эту футболку другой. Я купил ее на концерте, на котором ты была зачата. Группа дяди Джона…

Лиз закрыла уши руками.

– Я больше ничего не хочу слышать, спасибо.

Ее не интересовали детали сексуальной жизни родителей.

Отец рассмеялся:

– А что ты вообще здесь делаешь? Ты же сегодня не работаешь.

Лиз опустила руки.

– Мне нужно поговорить с тобой о чем-то важном.

Его лицо стало серьезным.

– Что-то в школе?

– Нет, это не связано со школой, – вздохнула Лиз. – Почему ты все время думаешь, будто что-то случилось в школе?

Иногда Лиз хотелось откинуть голову и закричать: «Я не Роза!»

Потому что в этом и было дело: в Розе. Она умерла почти пять лет назад, но во многом все еще являлась важным членом семьи Лиз. Она существовала в тех вещах, которые они говорили друг другу, и в том, о чем не вспоминали.

Лиз точно знала, почему отец все время переживал из-за школы. За год до смерти Розы ее оценки начали ухудшаться. Родители Лиз наняли для сестры репетитора, но не поняли, что оценки были лишь крошечной частью ее проблем.

Лиз глянула на папу. Он смотрел на какие-то счета на столе пустыми глазами. Лиз так хорошо знала это выражение лица. Он снова это делал – гадал: а что, если… Что, если бы он уделял больше внимания? Что, если бы он отправил Розу в частную школу? Что, если бы прочитал больше литературы про подростков и наркотики?..

– Я практически уверена, что буду отличницей, – сказала Лиз, стараясь вывести папу из мрачных мыслей. – Тебе бы лучше начать думать, что наденешь на мой выпускной, потому что все будут смотреть на тебя и маму – родителей подарка, который будет толкать гениальную речь.