К вечеру в комнате ожидания нас остается двое – я и девушка с кошачьим взглядом.
– Лучшее оставляют на закуску, верно? – пытаюсь я пошутить, обращаясь к ней.
Она моргает, бросает на меня взгляд – и снова молча отворачивается. На меня накатывает жар гнева, под которым что-то скрывается… да, жажда ее внимания. Не знаю, почему, но мне хочется, чтобы она на меня посмотрела, поговорила со мной.
Я злюсь на себя за такие глупости. Усилием воли отвожу взгляд, уставившись на поднос с чаем и рисовыми шариками моти. Я хватаю с подноса один шарик – и от неловкого движения блюдо сладостей переворачивается, шарики раскатываются по полу.
Девушка-кошка рядом со мной фыркает от смеха.
Я вскидываю на нее глаза. Наконец-то она смотрит на меня, приподняв свои идеальные брови, и улыбается уголками губ. А потом, будто спохватившись, снова придает лицу непроницаемое выражение.
– Должно быть, здешние палочки для еды отличаются от тех, что приняты в Сяньцзо, – говорит она холодным голосом.
Ее голос я слышу впервые. Он ниже, чем я ожидала, и чуть хрипловатый. В нем слышатся интонации, выдающие аристократку: подъем на гласных звуках, четкое произношение.
– Да, – бормочу я чуть слышно. – У нас другие палочки. Такие, которые удобно воткнуть в глаз любому, кто над тобой изде…
Глаза ее широко распахиваются.
– Что-что?
– Ничего! – огрызаюсь я.
К счастью, в следующую секунду открывается дверь, и мадам Химура вызывает мою собеседницу на инспекцию.
Через два часа, наконец, наступает моя очередь. Мадам Химура отводит меня в маленькую комнату, посреди которой стоит странный уродливый стол.
– Доктор Уо, – окликает мадам высокое существо, которое стоит у стола.
Я понимаю его природу по запаху раньше, чем он оборачивается ко мне. Острый животный мускусный запах. Демон-кабан. Он смотрит на меня черными маленькими глазками, на поросшем бурой, местами седой щетиной рыле рядом со ртом торчат два клыка.
– Это Леи-чжи, – указывает на меня мадам Химура. – Та самая девушка, которую привезли позже. Она не проходила официальную церемонию избрания, так что, пожалуйста, осмотрите ее еще тщательнее, чем остальных.
Она отходит в сторону, к низкому столику, и служанка спешит налить ей чаю.
Огромные ноздри на пятаке доктора слегка раздуваются.
– Конечно, мадам.
Он нагибается ко мне, внимательно вглядываясь, и я сжимаю зубы, противясь желанию отшатнуться. А потом – раньше, чем я успеваю понять, что происходит, – он развязывает мой пояс.
– Что… что вы делаете? – выдыхаю я. Воспоминание о прикосновении чешуйчатых лап Сита пронизывает меня насквозь, и я невольно пытаюсь запахнуть полы одежды.
– Не мешай доктору, девочка, – недовольно каркает мадам Химура. – Дай ему как следует тебя осмотреть.
– Но…
– Эйприкот! Иди и помоги.
Служанка подскакивает с места и бросается ко мне. Ее руки ласково обвивают мои запястья.
– Прошу вас, госпожа, – шепчет она чуть слышно. – Просто потерпите, скоро все кончится.
Но я не могу перестать бороться, вырываюсь, пока меня раздевают догола. Сперва одежда, потом белье. Наконец я остаюсь совершенно обнаженной и пытаюсь прикрыться руками, глаза мои горят от слез.
– Ложись на стол, – приказывает доктор.
Низко опустив голову, я подчиняюсь.
– Подержи ее, – бросает он служанке, и та прижимает мои руки к столу, хотя это совершенно не обязательно – я и так лежу спокойно, неважно, что руки доктора ощупывают меня в самых интимных местах. В ушах во время осмотра звенят слова госпожи Эйры: «Отныне ваши жизни принадлежат королевскому двору… И чем скорее вы это осознаете, тем лучше».
Похоже, на столе доктора я по-настоящему начинаю это осознавать.
Прочие части инспекции сливаются в сплошное мелькание. Предсказатель судьбы копается в моем будущем. Придворный астролог составляет гороскоп. Имперский шаман проверяет меня на предмет магии, которую я предположительно могла использовать, чтобы улучшить свою внешность. Потом следует еще один осмотр у доктора – на этот раз эксперта по энергии ци, который, к счастью, не требует от меня раздеться догола.
В свою комнату я возвращаюсь только после полуночи – и с изумлением обнаруживаю, что Лилл преданно меня ждет и не ложится спать. При виде меня она восторженно подскакивает.
– Госпожа, наконец-то! Я так волновалась!
– Что-то случилось?
Лилл опускает голову.
– Я думала, вы слышали, как и все остальные. Госпожа… одна из кандидаток не вернулась с инспекции. Похоже, она наложила на себя заклятие, чтобы попасть в число избранных, и имперский шаман его обнаружил. – Дрожащим голосом она добавляет: – Вы пропали так надолго, что я испугалась – вдруг и с вами что-то… пошло не так.
Я качаю головой.
– Все в порядке, просто меня инспектировали чуть дольше, я ведь не проходила церемонии выборов.
Я тут же думаю об Аоки. И о девушке-кошке. Что, если…
– Кто из девушек не вернулся?
– Госпожа Жюэ, – отвечает Лилл. – Та, что из провинции Китори. Она была такая милая.
Смазанное воспоминание вчерашнего вечера: миниатюрная девушка в бледно-голубом кимоно, сидящая на коленях у чайного столика. В животе у меня словно что-то переворачивается.
Я ведь даже не успела с ней словом перемолвиться.
– И что… с ней за это сделали? – спрашиваю я тихо, не уверенная, что и впрямь хочу знать ответ.
– Ничего хорошего, – так же тихо отзывается Лилл. Глаза ее странно блестят.
Больше мы с моей горничной никогда не говорили о Жюэ из провинции Китори.
Глава восьмая
Я надеялась, что Блю перестанет называть меня Девятой хотя бы теперь, когда нас снова традиционно восемь, однако при встрече следующим утром Блю первым делом окликает меня этим обидным прозвищем.
– Девятая, ты меня просто разоряешь, – медовым голосом произносит она, едва я вхожу в дворцовые бани. – Я ведь поспорила, что ты первой отсюда вылетишь.
Я замираю, но Лилл тянет меня за рукав.
– Госпожа, просто не обращайте на нее внимания, – шепчет она и пытается увести меня к свободной ванне, но я не двигаюсь с места.
Блю лежит в ванне на спине, вытянув руки вдоль тела. Груди ее всплыли на поверхность и торчат из воды. Я не хочу смотреть на них, но не могу оторвать глаз: они такие красивые, небольшие, совершенной формы, с розовыми выступающими сосками, которые кажутся острыми. Впрочем, Блю вся какая-то острая, состоящая из сплошных углов.
Да, и ум у нее такой же острый… и очень острый язык.
Я встречаюсь с ней взглядом, прищуриваюсь.
– Надеюсь, ты проиграла не слишком много. Потому что, судя по словам мадам Химуры, твой отец не очень-то собирается помогать тебе выплачивать долги.
Болтовня и смех, только что звеневшие в банном дворе, мигом утихают. Единственные звуки – это щебет птиц, гнездящихся в зарослях живой изгороди, и плеск воды, потому что девушки садятся в своих ваннах, желая посмотреть, что происходит.
Блю кривит губы.
– Не пытайся делать вид, что тебе хоть что-нибудь известно о моей жизни, Девятая. Откуда бы дочке мелкого лавочника из Сяньцзо знать о моей семье? Особенно дочке лавочника, чья жена сбежала из дома, чтобы стать шлюхой?
Я отшатываюсь от ее слов, как от пощечины.
– Что ты сказала?
– Ничего особенного. Слухи во дворце распространяются быстро. Привыкай.
Блю поднимается из ванны, словно забыв, что она совершенно голая. Впрочем, нет – не забыв: отлично осознавая, что она голая. Блю демонстрирует свою наготу с гордостью, глядя на меня с презрением, словно ждет, что я застесняюсь и отведу взгляд.
– Жаль, конечно, что твоя мамаша не может сейчас тебя видеть, – цедит она сквозь зубы. – Она бы гордилась, что дочка пошла по ее стопам, только куда лучше устроилась.
Сама того не осознавая, я бросаюсь на нее, рыча от ярости. Пальцы скрючиваются, превращаясь в подобие когтей, я почти успеваю ее достать, вцепиться ей в лицо, как вдруг пара сильных рук оттаскивает меня прочь и удерживает на месте.