– Пруденс Пай! Говорить так очень невежливо! – Мисс Триппс дежурила на площадке, ходила туда-сюда, совала нос в чужие дела и, как всегда, понимала все неверно. – Ты обидела Натана. Думаю, тебе стоит извиниться прямо сейчас!

Пруденс пожала плечами:

– Прости, – и снова уткнулась носом в книгу.

Девочка выглядела так, будто ей ни до чего нет дела. Она делала вид, что читала, но читать никак не могла, потому что книга была перевернута вверх ногами.

Натан не пришел на игровую площадку и не прикидывался гиппопотамом в обеденный перерыв, потому что находился в кабинете директора – там ему делали выговор. Он уже дважды нарвался на неприятности. В первый раз – когда посмеялся над Джейми Мэй, который плакал из-за того, что его собака по кличке Орешек убежала и не вернулась домой. Второй раз – когда рассказал Аише и Кети, что Сквермингтонский Змей прячется в девчачьем туалете. После этого ни одна девочка туда не заходила. Они жались на улице и кричали, плотно скрестив ноги.

Когда зазвенел звонок и настало время идти домой, мисс Триппс задержала Джоша на один из своих Коротких Разговоров. Он снова рисовал в учебнике литературы космические корабли. Я бродил на улице за школьными воротами и ждал его, как вдруг рядом со мной, взвизгнув тормозами, остановился автомобиль. Оглушая всех вокруг громкой музыкой, кабриолет с опущенной крышей припарковался – он чуть не заехал колесами на тротуар и едва меня не сбил. Отпрыгнув в сторону, я прижался к школьной ограде и во все глаза уставился на машину.

Это была быстрая, дорогая и наглая машина. А еще розовая. Ярко-розовая, кричаще-розовая. Водителя нельзя было как следует разглядеть, потому что большую часть лица женщины закрывали солнечные очки. Длинные распущенные волосы были выкрашены в цвет автомобиля – в ярко-розовый, кричаще-розовый цвет. Женщина сосала леденец.

Раздался гудок, да так резко, что я подпрыгнул. Затем я увидел Пруденс. Она вышла из ворот, наклонив голову и роясь в портфеле. При звуке гудка она подняла взгляд и увидела машину. Портфель свисал с руки девочки, а она стояла не шевелясь.

Женщина вытащила изо рта леденец. Он тоже был розовым.

– Ты как черепаха, – пожаловалась она. – Неужели нельзя быстрее?

– Я же сказала, что пойду пешком. – Лицо Пруденс стало белым, как лист бумаги.

Розовые ногти забарабанили по рулю.

– Ну, а вот и я.

– Я хочу пройтись, – повторила Пруденс.

– Другие дети – хорошие дети – сказали бы мне спасибо. Вот ты – эй, мальчик! – женщина указала на меня леденцом. – Тебе хотелось бы прокатиться на этой машине, не так ли?

– Гм-м, – промычал я. Не люблю, когда мне говорят, что мне хочется чего-то, когда это не так. – На самом деле, она немного… слишком розовая.

Женщина рассмеялась – изящным звенящим смехом, как будто у мамы в магазине на ветру зазвенели колокольчики. Такие колокольчики могут быть очень назойливыми.

– Вы, мужчины, – сказала она, – вы такие трусливые коты – боитесь цвета! Пруденс, садись в машину. – Колокольчики перестали звенеть. – Залезай сюда сейчас же, или проведешь ночь сама-знаешь-где.

Пруденс вздрогнула, как от удара, и села в машину. Когда автомобиль свернул за угол, я заметил номер: 5 ЧУЧЕ ЛО.

На мгновение я задумался о том, каково это, когда у тебя нет мамы, а отца убил гиппопотам. Затем появился Джош – он пинал по площадке бутылку с водой, и я забыл о Пруденс.

Обычно по понедельникам после школы мы с Джошем проводим время вместе. Но сегодня все было иначе: он шел в гости к Мэтту. Они собирались покататься на великах. У Мэтта был новый велик – блестящий, серебристо-черный, с миллионом передач. Джош мог кататься без рук и, похоже, считал себя лучшим на планете. Друзья собирались на поиски потерявшихся домашних питомцев. Не менее половины питомцев в Сквермингтоне пропали. Всюду были развешаны объявления, которые обещали вознаграждение. За Орешка отец Джейми предлагал сто фунтов.

– Мы открываем Детективное Агентство по поиску домашних питомцев, – сказал Джош.

– А тебе с нами нельзя, – добавил Мэтт, – потому что у тебя нет велосипеда.

Когда я пришел домой, мама была на кухне. «Пещера русалок» по понедельникам не работала, ведь, по словам мамы, в начале недели клиентов обычно не бывает. Не бывает их и во вторник, и в среду, и в четверг, и в пятницу, и в субботу, но никто не говорит об этом вслух.

Стиральная машина сломалась. Снова. В кухне был потоп, а мама стояла одной ногой в центре потопа в позе фламинго. Ее глаза были закрыты, а ладони плотно сжаты над головой.

Йога – это хорошо, полагаю я, но в некоторых случаях специалист по ремонту стиральных машин гораздо полезнее.

– Мам? – я остановился на пороге, там, где было сухо. – Ты вызвала мастера?

Она открыла один глаз, затем снова закрыла.

– Мастер стоит денег. Мы не можем его себе позволить. В очередной раз.

– Оу! – я посмотрел на растекающуюся по полу грязную мыльную пену. Соседская кошка сидела на гладильной доске. – И куда уйдет эта вода?

– Ш-ш-ш, – проворчала мама. – Я дышу.

Заняться мне было нечем – даже с сэром Криспином не надо гулять.

– Ты ведешь себя безответственно, – заявила Фрэнк, – и у меня нет другого выхода, кроме как прервать твою занятость.

– Что?

– Ты уволен, тупица.

Миссис Покер-Пигрим на меня пожаловалась. Она сказала, что мне нельзя доверять заботу о чувствительном и невероятно породистом животном. Я долго гулял с сэром Криспином и заставил его идти слишком далеко, а у него мог случиться сердечный приступ. Я возразил, что большую часть пути этот жирный шерстяной мешок просидел у меня на руках, и если у кого и мог случиться сердечный приступ, так это у меня.

– Неважно, – заявила Фрэнк. – Я закончила эссе и другие уроки. Помощь мне больше не нужна. Ты уволен.

Она выдала мне восемьдесят три пенса увольнительных – очень щедро, по ее мнению. Я положил их под кровать в коробку из-под обуви с надписью «ЭКСТРЕННЫЙ СБОР НА ВЕЛОСИПЕД – ОЧЕНЬ СРОЧНО!!!» Но такими темпами мне далеко не уйти.

Настало самое Подходящее Время вернуться на ферму Вормстолл.

– Мам? Я ухожу.

– Ты же только что пришел! Уже сделал все уроки?

– М-м-м, – невнятно промычал я.

– Ну ладно. Не задерживайся допоздна.

Я чувствовал себя немного виноватым, оставляя ее одну в мутной луже. Честно говоря, если бы папе пришлось проходить тест, чтобы определить, хороший он отец и муж или нет, он бы не получил ни одного балла. Я уже почти простил его за то, что он не позволил мне завести касатку, но вот купить маме новую стиральную машинку перед своим уходом он уж точно мог.

Повернув в сторону фермы Вормстолл, я увидел, как рогатые коровы мирно паслись на лугу. Бык поднял тяжелую морду и посмотрел на меня, облизывая нос мясистым розовым языком. Должно быть, он решил, что я недостоин внимания, и вернулся к поеданию травы. Лошадь стояла ко мне задом, уткнувшись носом в изгородь.

Только я собрался позвонить в звонок, как увидел приколотый к двери обрывок бумаги: «Вернусь скоро. Печенье в кухне. Осторожно с яйцами».

Я не знал, что делать. Предназначалась ли записка мне? Они не знали, что я приду. С другой стороны, кого еще они могли ждать? Людям в Вормстолле были не рады – так сказала миссис Линд.

Фраза о печенье напомнила мне о том, что я голоден. Кому бы ни предназначалась эта записка, они наверняка не будут против, если я съем всего одно печенье?

Дверь легко отворилась. Я прошел по коридору и, посмотрев вверх на лестницу, вспомнил свой поход в ванную комнату. В интернете сказано, что кракен – это легендарное морское чудовище, которого в реальности не существует. Ясное дело, интернет ошибался. Нужно признать, что в Вормстолле кракен был скорее легендарным туалетным чудовищем.