С трудом, приподняв своё тело утром на руки и сев на корточки, человек смотрел изумлёнными глазами на многочисленные фигуры своих соплеменников. Они толпились у основания откоса и радостно приветствовали найденного живым своего сородича. Скупая слеза благодарности спасенного первобытного существа скатилась по щетине его лица. Скрутив наверху большую толстую верёвку, состоящую из обрывков шкур мелких животных, люди один конец её сбросили вниз на дно ямы так, чтобы до неё мог дотянуться свободно их незадачливый товарищ. Узник каменного мешка, ухватившись за верёвку, дал понять своим соплеменникам, чтобы те ещё ниже опустили её. Свободной рукой он показывал при этом на свежую тушу лани, лежащую у его ног. Люди наверху удовлетворённо кивнули головами и опустили верёвку ещё ниже. Прочно обмотав и завязав узлы на животном, человек внизу голосом дал команду на подъём лани. Несколько раз, зацепившись маленькими рожками и телом за неровные шероховатости и выступы отвесной стены, добыча оказалась наверху, попав в руки охотников. Освободив верёвку от животного, люди вновь сбросили её свободный конец вниз, чтобы наконец-то поднять из ямы человека… Всё это время, пока охотник внизу аккуратно неторопливо обвязывал себя примитивной верёвкой, несколько человек наверху с копьями наперевес следили за возможными движениями опасного хищника, не желавшего оставаться в одиночестве в каменном мешке, уже послужившим погребальной усыпальницей для многих животных. Тигр обезопасил себя от возможных попаданий в него неприятных разящих предметов, – тяжёлых копий и камней, с которыми так ловко умели обращаться ненавистные живые существа, вновь забравшись под своды расщелины. Откровенный рёв досады обречённой на недолгую, голодную, одинокую смерть полосатой кошки исходил из-под сводов каменной расщелины и затем безвозвратно угасал. Поднятый на поверхность, измождённый физической усталостью охотник, сразу же попал в объятия своих соплеменников, таких же, как и он сам охотников. Немного усмирив свой бурный пыл и успокоившись, люди начали готовиться в обратную дорогу, дорогу домой под своды обогреваемой очагом пещеры. Короткий зимний день клонился к концу. Нужно было торопиться выступить в путь. Пройдя всего лишь несколько шагов, спасённый охотник и его соплеменники наткнулись на место недавней кровавой битвы большого бурого медведя и волчьей стаи. Повсюду снег был пропитан кровью. Везде были разбросаны клочья бурой и серой шерсти, а так же трупы четвероногих степных и лесных охотников-волков, разбитых и обезображенных могучим косолапым. Прихватив с собой пару волчьих туш, оставшихся после такой убойной мясорубки в пригодном для выделки шкур виде, вся людская вереница отправилась к родным местам. Медведя поблизости нигде не было. Скорее всего, прихватив с собой один из волчьих трупов, он решил устроиться где-нибудь в другом месте, подальше от места битвы. Свидетельством тому служил широкий размашистый кровоточащий след волочимого им по снегу трупа серого. Медведю было противно соседство группы пещерных гиен и на сей момент находящихся недалеко от волчьих тел и терпеливо ожидавших своей очереди отобедать. На расстоянии нескольких полётов копья оставшиеся в живых другие представители волчьей стаи рвали своими острыми клыками добычу большого чёрного льва, неподалёку лежащего от добытого им днём раньше зубра. Сытый лев крепко спал, совершенно не заботясь о том, насколько опорожнят его мясную кладовую в виде крупного быка потерпевшие поражение в смертельной схватке с медведем волки. Только чёрная точка на снегу, за кучей беснующихся волчьих тел у зубра сквозь начавший падать снег, напоминала спасённому человеку о том, из-за кого он угодил в каменный мешок. День начинал клониться к закату. Вооружённая группа первобытных людей спешно возвращалась назад, туда, где её с нетерпением ждали. Люди несли с собой дополнительные охотничьи трофеи, а главное – они вернули племени, казалось навсегда утраченного соплеменника… Сегодня всё племя будет ликовать, а завтра вождь и старейшины определят наказание спасённому охотнику за его непомерную гордыню и неоправданное рискованное стремление к одиночной охоте.
Бегство от «ледяного зверя»
Колоссальный по мощи удар сотряс пещеру, служившую обителью первобытным людям. Ночная дрёма племени была вмиг прервана новым наступлением холодной снежной стихии. Порывы морозного, пропитанного тучами колючего снега и ветра, ворвались в людское жилище, потушив ночной очаг и рассыпав по полу пещеры бесчисленное множество острых осколков льда и кип снега. Люди в панике с криком и диким воем вскакивали с мест своего ночного отдыха, ещё не осознавая того, что происходит с ними и их жилищем. В считанные мгновения вход в пещеру, только что согреваемую огнём изнутри, оказался плотно заваленным сплошной массой кристалликов снега. Абсолютная, непроглядная темнота и жуткий холод овладели пещерой. Беспорядочные людские крики ужаса и страха стихли также неожиданно быстро, как и родились в ночи. В кромешной мгле было отчётливо слышно многочисленное биение молодых и старых сердец, только что испытавших на себе глубокий шок от неожиданного ночного натиска небывалой снежной стихии. Мрачную тишину разразил голос вождя племени. Напрягая мощь своих лёгких, сын Зубра сказал:
–Артуки! Мы оказались в западне, во власти ледяного зверя. Этого зверя, так же как и большого медведя, и мамонта можно одолеть только всем племенем. Ваш вождь, сын Зубра, повелевает вам во всём следовать и делать всё так, как делает он.
После этих слов сын Зубра взял каменный топор, подошёл к закрытому снегом и льдом проёму пещеры и стал изо всех сил бить топором по заснеженному льду. Взрослые воины племени последовали его примеру. Остальные члены племени с замиранием в сердце следили за тем, как продвигается работа по освобождению всех соплеменников от внезапно возникшего тёмного плена. Сквозь образовавшийся мрак в жилище артуков были отчётливо слышны лишь звуки от ударов топоров упорно работающих мужчин племени во главе с вождём, да негромкие стуки от падающих на пол пещеры осколков льда, вздохи и причитания стариков и старух, прерываемые временами пронзительным плачем до смерти напуганных ребятишек.
По мере того, как в полной кромешной тьме продолжалась работа взрослых мужчин племени по освобождению из заточения себя и всех других своих сородичей, гул и грохот над сводами пещеры и далеко за её пределами всё более и более возрастали, с каждым разом всё сильнее сотрясая жилище артуков. Работающие на колке люди начали уставать. Их соплеменникам, ждавшим благополучного разрешения своей участи, были слышны хриплое и учащённое дыхание своих самых сильных людей и менее частые и не столь мощные удары топоров. Наконец работа затихла совсем. Ледяные оковы жестокой стихии накрепко сковали проём выхода из пещеры, обрекая людей на медленную голодную смерть. Уставший вождь и обессилевшие от упорной работы охотники вернулись к центру пещеры и, на ощупь определив свободные для себя места для отдыха, уселись на корточки. Грудные и малые дети по какому-то неведомому знаку перестали всхлипывать и плакать. Сколько длилась эта безмолвная пауза, на ту пору это никого не интересовало. Никто не брал на себя смелость нарушить возникшую тишину. Но вот вождь тяжело вздохнул, перевёл дух и произнёс:
–Белый зверь не хочет выпустить нас. Он хочет, чтобы мы навсегда остались под сводами своего крова без огня, тепла и горячего мяса. Так что? Мы сдадимся ему в его колючие холодные лапы и все умрём от голода или примем до конца эту битву, как подобает настоящим охотникам и воинам племени артуков? Кто хочет сказать? Я слушаю…
Из темноты раздался мощный голос с хрипцой. Этот голос принадлежал лучшему охотнику и воину племени – Рыжему Саблезубу, чья воинская доблесть и количество охотничьих трофеев хорошо всем были известны. Кашлянув пару раз и несколько раз ударив здоровенным кулаком в свою широкую грудь, он сказал следующее:
