Может, было бы лучше выстроить со всеми ровные экономические отношения, несмотря на всевозможные религиозные, этнические и языковые общности, только в угоду своей стране и своему народу? И тогда Россия действительно обретёт экономическое, социальное и военное могущество. Получит международное признание и авторитет. Не как неиссякаемая нефтегазовая скважина, охраняющаяся непредсказуемым ракетно-ядерным щитом, а как страна с мощной реальной экономикой. Процветающим социально защищённым населением, уважающим власть, гордящимся своей Родиной и по-хорошему, с достоинством глядящим на соседей. И, будьте уверены, все, кого мы сейчас пытаемся задобрить, чтобы как-то втащить вперёд, в прошлое, – сами придут проситься со всем, что у них есть. И мы будем определять условия их приёма без всякого политического и экономического торга. А не захотят, и Бог с ними. Ведь к тому времени нам будет на деле абсолютно ясно и понятно, что оказывается и без них можно жить, и даже лучше.
Но пока будем игнорировать прошлое и по-большевистски думать о будущем, – нас будут сосать как общественную свиноматку, а мы будем делать вид, что это наши родные поросята. Но они-то знают, что это не так. И, как только им не понравится качество молока или сиська, которую им предлагают, они тут же взбрыкнут и перебегут к другой мамаше. А наши собственные детки так и останутся полуголодными и худыми. Дежа вю!
19 апреля 2010 года
ХРЕНОВО ПОЛУЧАЕТСЯ
– Ну, здравствуйте, господин Гарант, – произнёс сквозь зубы Василь Васильич с максимально возможной долей зловещего ехидства.
Иван Иваныч ещё только собирался ответить на «приветствие», когда гость снова заговорил в той же издевательской манере. – Вершим великие международные дела? И как получается? – И тут же сам себе ответил, повысив голос. – Хреново получается!
Иван Иваныч в течение этого монолога продолжал стоять, опёршись кистями рук, сжатыми в кулаки, на крышку стола, затем выпрямился, развернул плечи и, внимательно посмотрев на собеседника, довольно решительно поинтересовался: – что Вы конкретно имеете ввиду?
Василь Васильич слегка опешил. Но после секундной паузы он встал из-за стола, удивлённо подняв брови и округлив глаза, приблизился к Иван Иванычу и издевательски с еле заметной улыбкой стал в упор его разглядывать. Обследовав собеседника спереди, он заглянул ему за спину, как будто хотел проверить не выросли ли у того крылья или ещё что-нибудь, способное подвигнуть на столь дерзкое поведение. Ничего не обнаружив, он резко повернулся через левое плечо и направился к недавно покинутому стулу, развернул его так, чтобы быть обращённым к Иван Иванычу «ан фас» , сел, и закинув ногу на ногу, с каким-то блатным налётом процедил:
– А я конкретно хотел бы знать, что ты там наподписывал по флоту и кто тебя на такое надоумил? Если мы и дальше такими темпами и в таком разрезе будем решать наши внешние проблемы, у нас никакого газа не хватит!
– Хватит, если им карманы не набивать, а разумно расходовать! – Опять же в несвойственной ему манере резко парировал Иван Иваныч и сам удивился своей неожиданной дерзости. – Вроде можно было и поспокойней говорить, – подумал он. Однако какая-то неизвестная сила сейчас управляла его эмоциями и речевым аппаратом. В лёгком недоумении он опустился в кресло.
Василь Васильич вновь удивлённо вскинул брови и посмотрел на собеседника, как на инопланетянина, совершенно непонятно откуда появившегося в кабинете. Он даже хотел подойти и приложиться к начальственному лбу на предмет проверки на высокую температуру. Однако желание показать Иван Иванычу его некомпетентность в решении важных государственных вопросов взяло верх и он, отбросив всякий политес, выкрикнул: – Ты понимаешь, сколько денег мы промухали? Я объясню! Сколько ещё мы могли держать наш флот там? Отвечу – семь лет и это стоило бы нам порядка одного млрд. долларов. Что мы будем иметь, благодаря твоей гениальной комбинации? Двадцать восемь млрд. за тот же период! Разницу улавливаешь? Это только упущенная выгода от продажи им нашего газа по дешёвке за давно уже договорённые семь лет. Приплюсуй сюда ещё от двенадцати до пятнадцати миллиардов за последующие после семи, двадцать пять лет! И за что платить? За то, что почти не плавает и неизвестно когда поплывёт?
Тут Иван Иваныч почему-то опять поднялся из кресла и, приняв строевую стойку, выдал то, о чём, по крайней мере, в данный момент, совершенно не думал: – Позволю Вам заметить, что плавает говно в проруби, а суда ходят. Услышав такое от себя, он машинально прикрыл рот ладонью. Василь Васильич же от неожиданности, вообще потерял дар речи и застыл на стуле со скрещенными ногами, как в граните. Однако Иван Иваныч вдруг заговорил снова, и это были уже его слова, выражавшие именно то, что он хотел сказать. – Это плата за наше военно-политическое присутствие в регионе. И я считаю, что мы добились большого успеха, достойного не меньшего политического резонанса. Не знаю, хотели Вы того или нет, но нам на довольно длительную перспективу, удалось устранить угрозу вступления в НАТО нашего юго-западного соседа. Раньше это было сделано в отношении ещё одной черноморской страны. Теперь у них есть только два пути: или продолжать стремиться в Альянс, отказавшись от территорий, на которых присутствуют наши войска, или сидеть тихо-мирно. Что касается обновления флота, то это дело почти решённое, – будем покупать вертолётоносцы у французов. По-моему, называются они «Мистраль».
– Что значит «хотели Вы или нет»? Ты что, китель генералиссимуса примеряешь? Меня под врага народа и страны подводишь? – Вскочил со стула Василь Васильич и угрожающе двинулся к Иван Иванычу.
– Ну что Вы, что Вы, – предупредительно залепетал тот, – это машинально выскочило, для связки слов.
– Что-то в последнее время из тебя слишком много машинально выскакивает. Скоро уже и не поймёшь, что выскакивает, а что говорится. – Приняв примирительный тон собеседника, уже спокойно заметил Василь Васильич и направился к своему стулу. Однако, садиться не стал, а вновь обратился к Иван Иванычу: – В том, что ты только что пламенно произнёс, безусловно, есть сермяжная правда. Иван Иваныч приободрился. Однако ты забыл, кто правит бал в НАТО и не учёл, сколь долго они будут смотреть на все эти безобразия, пока не возьмут и не изменят устав этой организации. Что тогда? А что будет у этих наших соседей через семь лет, не говоря уж о двадцати пяти? Лично я не возьмусь предсказывать. Да я и сам ещё не решил, – Василь Васильич почувствовал на себе возмущённо-вопросительный взгляд и тут же поправился, – то есть мы, (пусть порадуется) ещё не решили, что будет у нас. Говоришь, «Мистрали» купим. Сколько один примерно будет стоить? Миллиончиков так четыреста? Так сколько их можно купить за, пускай двенадцать миллиардов? Правильно, много. А если собственные построить, то гораздо дешевле обойдётся, плюс рабочие места и научный потенциал сохранятся. Ну, а теперь, если взять уже практически просранные по твоей милости двадцать восемь миллиардов не рублей, а долларов и посмотреть, сколько на них можно военно-морских баз на нашем черноморском побережье построить?
– Это если эти миллиарды не растащат раньше, чем они появятся, – язвительно вставил Иван Иваныч.
Василь Васильич, как будто ничего не услышав, продолжал: – кстати, может для тебя это будет откровением, но в ближайшие годы завершится строительство Северного, а затем Южного потоков и тогда у наших коллег просто пропадёт предмет торга и шантажа. Но ты создал для них общество всеобщего благоденствия. Сейчас, получив льготные цены на газ, они незамедлительно начнут возрождать свою промышленность и мы получим дополнительного конкурента, и вновь столкнёмся с демпингом их предприятий, ограничивающим и без того не особо какой наш экспорт! Вот и получается, если вывести сухой остаток, что никакой это не успех, а то, что плавает в проруби, то есть говно! И мы в нём по самые уши! Спасибо тебе, дорогой соотечественник! – Закончил Василь Васильич, картинно поклонился в реверансе и уселся на стул в ожидании извинений и признания вины.
