Для полноты картины ему не хватало только тросточки.

Разговоры в гостиной медленно замолкали – и потому кашель Пипы, внезапно обнаружившей себя тетей, прозвучал как раскат грома.

- Да, дорогой? – Таня подошла к сыну.

Гроттер спиной чувствовала взгляды однокурсников, но внешне оставалась спокойной и невозмутимой. Это ЕЕ Влад. Не Бейбарсова. Кому какая разница, что у них было? Людям свойственно обсуждать. Бывает все.

Преподавательница ментальной магии не стыдилась ребенка от некромага, но боялась вопросов. Боялась, что сплетни разозлят Владислава. Владиславу, впрочем, было плевать на сплетни, как с высокой колокольни: то была еще одна замечательная черта, унаследованная от папаши. Таня вообще сработала, как ксерокс.

- Я гулял по подвалам, нашел осколки Камня четырех стихий. Узнал по сильному магическому фону. Может, пригодится тебе... Для твоих учительских нужд.

Ребенок щелкнул пальцами, с синей искрой материализуя крошечный матерчатый мешочек, оглядел стоящих в гостиной взрослых. Взгляд его остановился на некромагах, и чуть дольше, чем нужно, задержался на Глебе. Усмехнувшись, Владислав поклонился опешившим Лене и Жанне, и тут же покинул гостиную.

- Гроб, я не понял... А чего это он так на Бейбарсова похож? Сын же Таньки, – негромко пробасил Гуня и тут же получил в ответ ледяной взгляд жены, явственно приказывающий заткнуться.

- Все некромаги чем-то похожи, – неожиданно для всех и, в особенности, для себя, хохотнула Ленка, попытавшись снять тяжелую атмосферу, – с Матвеем Багровым, волхвом-некромагом, у них тоже что-то общее есть.

- Я не думаю, что дар влияет на... – начал было Шурасик, но прочитал в глазах Свеколт ТАКОЕ желание смертоубийства, что стих и отошел к Гломову. – А вообще да, есть что-то общее, – промямлил Александр.

Гломов немедленно всучил ему в руки здоровенный фужер.

Разговоры в гостиной постепенно сошли с темы ее десятилетнего отсутствия и вернулись в обычное русло. Таня залпом выпила два бокала шипучего напитка, но не почувствовала никакого алкогольного опьянения.

Тем временем к ней подошел Ванька.

«- Я никуда с тобой не полечу, – отрезала Таня. – Ни сейчас, ни в будущем.

- Но мы же так хотели…

- ТЫ хотел. Не я.

- Но Таня…

Валялкин попытался коснуться ее плеча, но девушка отшатнулась.

- Я не хочу в тайгу. Я вообще тебя не люблю, Ванька. Извини.

Голос Тани был спокоен и непреклонен. Она все решила, и отчаянно пыталась довести это до маечника.

- Это из-за некромага?

- Да, Вань. Прости.

- Ну… Если передумаешь, я буду ждать, – попытался улыбнуться растерянный ветеринар.

- Не передумаю, Вань.

«Прости мне все это, Валялкин».

Таня неожиданно для себя возникла на пороге Зализинской комнаты. Глотнув побольше воздуха, постучалась.

- Гроттерша, – ядовито поприветствовала истеричка, – из Вани всю кровушку выпила, так и из меня пришла?

- Поговорить надо, Лиз, – не спрашивая разрешения, Таня шагнула вперед и прикрыла за собой дверь.

- И что же мне хочет сообщить Гроттерша-Танечка?

- Ванька теперь твой, – наконец, произнесла Таня.

Глаза Лизы округлились, точно дырки от бублика.

- Мы расстались, – буднично сообщила Таня, – можешь делать, что хочешь. Хочешь – завоевывай, хочешь – привораживай.

- А…

- Я его не люблю. Ты прости, надо было раньше понять, а я никак не могла решиться… Все придумывала себе чувства, его мучила, тебя. Ну, удачи, – мягко улыбнулась Гроттер и так же внезапно покинула комнату».

- Значит, вот почему тогда так, – тихо сказал он, и мягко улыбнулся. – Ну что ж. Знаешь, а от тебя в нем очень много. Больше, чем ты думаешь. Я вижу.

«Маечник, милый маечник! Ты все еще такой светлый – настолько, что становится тошно».

Таня медленно кивнула.

- Как у вас с Лизой? – улыбнулась она.

- Лиз, как у нас? – Ваня посмотрел в сторону жены. Экс-Зализина подошла и продемонстрировала ответ.

- Третий, – пояснила бывшая истеричка всея Буяна. – В этот раз, наконец, девочка. Назовем Таней.

- Пожалей ребенка, – хохотнула Гроттер. – Ты ж съешь его.

- Ничего личного, Гроттерша, – хмыкнула Лиза. – Ванечка ж у нас другого имени и не знает. Сама про Тангро и Тантика помнишь. Слава богам, хоть сыновей назвали Александром и Алексеем, а то были бы Татьянием и Таногрием.

Менталистка хихикнула. Материнство пошло Лизке на пользу, вылечив от истерик и изгнав последние крупицы проклятия Триглава: блондинка выглядела, как нормальный, здоровый и довольный жизнью человек. Вот уж кто ужился с маечником в нелюдимой тайге, кто был готов растить десяток детей, кашеварить, домоседствовать, помогать лечить зверушек и при этом быть абсолютно счастливой.

- А как... избушка? – осторожно поинтересовалась Таня.

Зализина хохотнула.

- В избушке мы прожили всего полгода. Потом Ванечка отстроил небольшой, но очень комфортный домик – пять комнат, все удобства, при этом свежий воздух. Самое то для детей.

- Здорово, – пробормотала Гроттер.

Вновь удивив всех, Лизка обняла бывшую однокурсницу, и удалилась на диван – на восьмом месяце беременности стоять ей было достаточно тяжело.

- А что ты делаешь, Лиз? Ну, в тайге? – допрашивала Пупсикова мирную Елизавету.

- В данный момент – помидоры солю. И грибы. До этого огурцы консервировала, мне Ванечка две теплицы построил. Варенье варила... Летом ягодное, сейчас – яблочное и сливовое, мы ж еще садик развели небольшой. Забот хватает, – счастливо поделилась Лиза.

- А детей с кем оставили?

- С домовым нашим. Саша с Лешенькой у нас совсем самостоятельные – и Тантика покормят, и корову подоят, и простоквашу поставят.

Молодая преподавательница, услышав о быте Бедной Лизон, внутренне содрогнулась. По молодости она как-то попыталась представить себе совместную жизнь с Валялкиным – теперь ее представления оправдывались в худшем виде. Слова экс-Зализиной звучали для Тани, как панихида по самой себе. Эта жизнь точно, точно была не для нее…

Впрочем, карьера драконболистки у нее тоже не состоялась. По преподавательской стезе она вовсе пошла только спустя десять с половиной лет.

- Глеб...

- Сам не знал, – ответил Бейбарсов.

- Что делать будешь? – спросила Лена с той же интонацией, что утром Гробыня.

- Я оставил ее десять лет назад. Думал, что сделал как лучше, а оказалось, что бросил с ребенком, – усмехнулся мужчина. – Что теперь... Буду учить ее сына управляться с даром и надеяться, что тот не вызовет меня на дуэль, когда выяснит подробности отношений с его мамой.

- А...

- Не думаю, что Таня простит меня так скоро.

- Со временем простит, – утвердительно произнесла Аббатикова.

- Куда она денется.

На губах Бейбарсова плясала нехорошая улыбка.

Да – он отказался от нее сам, но спустя десять лет судьба вновь столкнула их и связала общим ребенком. Бейбарсов умел читать знаки судьбы: теперь он никогда… ни за что… никуда не отпустит ее. Гроттер принадлежала ему. Осталось объяснить это Гроттер.

Но ведь она сама признавалась, что почти полюбила его. И, судя по ее вчерашней реакции, все еще чувствует то же самое.

Некромаг идет к своей цели всегда. Некромаг не знает слова «нет». Некромаг любит лишь однажды. Только теперь он будет много, много умнее и осторожнее, чем одиннадцать лет назад…

====== 2. Учитель и ученик ======

Таня стояла на крыше Башни привидений и не могла отвести взгляда от бесконечной дали. Небо – застывшее, чистое, глубокое – казалось вечностью. Прошло всего десять с половиной лет... Целых десять с половиной лет – и вот она снова дома.

Каменный шар вызвал только горький смешок. А может, надо было тогда выпить крови вепря? Кто знает – была бы сейчас счастливее, без всяких глупых мыслей.

Она была неравнодушна к Бейбарсову, вот только поняла это слишком поздно – настолько, что менять что-либо было бесполезно. Десять лет Таня надеялась, что сможет спокойно смотреть в его глаза и не думать о нем. Десять лет она надеялась, что чувства некромага утихнут – но некромаг любит лишь однажды. Глупые, глупые, бесполезные надежды.