Вход в морг был через боковую дверь, затем, Кейт пошла по сырому туннелю, ведущему в подвал. Там пахло плесенью и дезинфекцией, а тусклые желтые лампочки, симметрично установленные вдоль коридора, моргали и издавали жужжащие звуки.

Туннель выходил в яркую приемную с высоким потолком, украшенным лепниной викторианской эпохи. Узор навел Кейт на мысль о перекрученных кишках или мозговой ткани. Она отметилась и ее проводили в анатомический театр. Покосившиеся деревянные сиденья по кругу расходились от центра зала наверх, где исчезали в темноте.

Большое голое тело лежало в центре зала, на столе для вскрытия из нержавеющей стали. Алан работал с двумя ассистентами. На всех были голубые медицинские костюмы и прозрачные маски из плексигласа. Распухший чернеющий труп был вскрыт от паха до грудной клетки, а оттуда выше шли два разреза по диагонали вокруг плеч и до самой шеи. Грудная клетка была распилена вдоль и раскрыта, напоминая крылья бабочки. На месте лица вызывающе зияла дыра, а из нижней челюсти торчал ряд зубов, похожих больше на растущие кучкой ядовитые грибы. Кейт в нерешительности остановилась у входа, вдыхая зловоние, смешанное с пыльным древесным запахом старой аудитории.

– Легкие здоровые, в хорошем состоянии, но уже практически разжижились, – говорил Алан, поднимая легкие запачканными кровью руками. Они водянисто повисли над вскрытым телом, напоминая Кейт мертвого осьминога. – Быстрее, они сейчас развалятся!

Алан заметил Кейт и кивнул, пока один из его помощников бросился за подносом из нержавейки. Алан осторожно опустил на него легкие.

– Кейт, спасибо, что приехала. – сказал он, и его голос эхом отразился от высокого потолка. – Чистый костюм висит за дверью, и не забудь бахилы.

Кейт быстро натянула голубой медицинский костюм и вернулась, встав в нескольких шагах от тела. В помещении было настолько холодно, что она сложила руки на груди. Со своего места она могла разглядеть остальные органы девушки, аккуратно упакованные в раскрытом туловище. Кейт не понимала, какое отношение труп девушки имеет к ней. Она уже очень давно не присутствовала на вскрытии и надеялась, что ее желудок все еще в состоянии это выдержать. Алан, возвышающийся над своими ассистентами, ввел Кейт в курс дела, объяснив, где и когда они нашли тело.

– Несмотря на отсутствие лица, по которому ее можно было бы опознать, мы нашли у нее на теле кучу разных биологических материалов. Тут и сперма, и слюна и три разных типа волос: лобковые волосы во влагалище, ресница в одном из укусов на ноге…

– Укусов? – спросила Кейт.

– Да. Шесть, – сказал Алан, подняв на нее глаза.

Один из его помощников осторожно вытащил сердце и бережно понес его на весы.

– Лиам! Не гуляй по комнате с органом в руках! Самира, дай ему посудину…

Лиам застыл на месте, держа сердце в руках, пока Самира не принесла ему небольшую стальную миску. Кейт не обратила внимания на эту сцену и подошла поближе к телу, чувствуя запах разлагающейся плоти. На соседнем столике лежала хирургическая пила с присохшими следами крови. Вскрытия всегда проводились в атмосфере невозмутимого спокойствия. «Обходительно разорвать на куски» – как Кейт однажды услышала от кого-то.

– Ее задушили?

– Да, – ответил Алан. – Вот тут следы от веревки на шее и на горле и красные точки, похожие на сыпь, – говорил он, указывая пальцем. – Это указывает на то, что уровень кислорода в крови сначала резко упал, а затем так же резко поднялся. Ее душили, а за мгновение до смерти ослабили веревку.

– А расположение тела? Наклон на левую сторону, голова на вытянутой руке?

– Да.

– Тело нашли в парке?

– В вересковой пустоши. Дартмурский национальный парк, но вообще да, на природе.

– Ее опознали?

– Еще нет. Судя по зубам, ей всего около двадцати, – Алан подошел к каталке и взял оттуда пакет для улик, в котором лежали обрывки пластикового мешка и веревка с узлом. Он передал пакет Кейт. – А вот это было у нее на шее.

Второй раз за день осколок прошлого внезапно врезался в ее настоящее. По телу Кейт пробежали мурашки, когда она пощупала маленький тугой узелок сквозь толстый пакет. Она посмотрела на Алана.

– Черт возьми… Обезьяний кулак? – произнесла Кейт и снова перевела взгляд на тело, которое распухло и разложилось так сильно, что уже сложно было сказать, как девушка выглядела при жизни. – Что сказали в полиции?

– О том, что ты присутствуешь на вскрытии? Они не в курсе, – сказал Алан.

Кейт посмотрела на него, вздернув бровь.

– Я не это имею в виду.

– Этим делом занимается один из старших инспекторов, молодая женщина. Мне кажется, она еще в Барби играла, когда Питер Конуэй совершал свои преступления. Я еще ничего ей не сказал. Хотел, чтобы ты взглянула, перед тем как связывать это убийство с громким делом.

Кейт еще раз посмотрела на узел.

– У меня сомнений нет. Посмотри на это все. Это Каннибал из Девяти Вязов.

– Питер Конуэй не сбежал, если тебя это беспокоит. Он по-прежнему прекрасно проводит время в своей камере по решению Ее Величества.

– Я знаю. Если он сбежит, мне сообщат первой. Они примут меры, чтобы обеспечить безопасность мне и моему сыну, – Кейт заметила, как в глазах Алана мелькнула жалость. Они никогда не обсуждали то, что с ней случилось, но он, понятное дело, все знал. – Кто бы это ни был, похоже на подражателя. Я не тороплюсь с выводами, но это не простое совпадение.

– Согласен, – сказал Алан.

– Время смерти известно? Когда она умерла? – спросила Кейт, переключив внимание обратно на тело.

– Ее тело находилось на открытом пространстве, дождь, ветер, всякие ползучие твари. Тело распухло, личинки в тканях за левым ухом и на плече. Я б сказал, она умерла пять-шесть дней назад.

– То есть вторник или среда. Конуэй похищал своих жертв по четвергам или пятницам. У него были все выходные, чтобы поиздеваться над ними, убить и избавиться от тела в понедельник или вторник, – сказала Кейт и посмотрела на Алана. – Вы сделали оттиск зубов по укусам?

– Нет, кожный покров слишком сильно разложился.

– А что по поводу лица? Ты знаешь, как оно было удалено?

Алан вытащил из кармана медицинского халата пакетик с длинным зубом внутри.

– Левый верхний клык, – сказал он, держа пакет в руках. Зуб был белый и гладкий.

– Собака?

Алан кивнул.

– Доберман или немецкая овчарка. Для такого собаку надо было здорово растравить. Страшно подумать, что с ней делали. Этот зуб застрял в верхней челюсти, справа, но я не верю, что собака одна могла содрать лицо. Мы также обнаружили следы от порезов зазубренным лезвием.

– Как если бы собака напала, а потом, то, что осталось, срезали ножом?

– Да, – сказал Алан.

– Тебе попадались еще какие-нибудь убийства, похожие на работу Конуэя?

– Нет.

– Можешь проверить?

– Кейт, я хотел узнать твое профессиональное мнение по этому телу, и я тебе очень благодарен…

– Алан, у тебя есть доступ к полицейским базам данных. Если кто-то копирует убийства, совершенные Питером Конуэем, то это его вторая жертва. Вторая жертва Конуэя, Доун Брокхерст, была найдена у реки. Лисы разорвали мешок у нее на голове и съели часть лица. Первой жертвой была Шелли Норрис, и ее нашли на автомобильной свалке в районе Девяти Вязов…

Алан поднял руки.

– Да, я в курсе… Мое дело – предоставить факты, установить причину смерти.

– Ты можешь хотя бы посмотреть? Или направить полицию в ту сторону?

Алан устало кивнул. Его помощники уже осторожно закрывали грудную клетку, чтобы зашить длинный разрез в форме буквы «у».

Кейт опустила взгляд и заметила, что все еще держит в руках пакет с веревкой и обезьяньим кулаком на конце. Руки у нее задрожали, и она сунула пакет Алану, чувствуя, что если еще хоть сколько-нибудь продержит его в руках, то он заразит ее и снова утянет в бурлящий ад старого дела Каннибала из Девяти Вязов.

Кейт не помнила, как попрощалась с Аланом и ушла из морга. Она пришла в себя, уже когда вышла из сырого туннеля и двинулась на парковку. Она шагала на автомате, кровь неслась по венам и стучала так сильно, что было больно. Все казалось каким-то размытым и приглушенным: шум загруженной улицы, которую она переходила, легкая дымка, которая уже начала собираться в тусклом желтом свете фонарей. Страх, который она испытывала, было сложно объяснить. Это не был какой-то конкретный образ или мысль, но это чувство поглотило ее. «Теперь этот ужас доконает меня, на этот раз окончательно», – думала она. По шее и спине у нее струился пот, но от холодного воздуха она вся задрожала.