Кто-то тихо вздохнул, раздались негромкие голоса. Несколько человек начали хлопать. К ним присоединились остальные. Тишину разорвал шквал аплодисментов, а взволнованные голоса слились в сплошной рев. Дженни очнулась от своих мыслей. Она подняла голову и увидела море восторженных лиц. Девушка растерянно поежилась. Потом умоляюще посмотрела на Тони.
— Бис! — закричал кто-то, все поддержали, и толпа стала требовать продолжения.
— Тони! Останови их, — взмолилась она.
— Ты была великолепна! — с жаром заявил он.
— Ну, пожалуйста, сделай что-нибудь!
Он поднялся на ноги, вздохнул и спиной закрыл ее от остальных. Потом поднял руки, требуя тишины. Люди, решив что их просьба будет удовлетворена притихли.
— Люди, мне очень жаль, но концерта не будет. Будьте умницами и расходитесь. А то вы пугаете леди. Она и так вас надолго запомнит.
Послышалось несколько возмущенных голосов, но большинство не стало возражать. Дженни стояла в полной растерянности.
Тони с улыбкой повернулся к ней.
— Это было что-то сверхъестественное.
— Я хочу побыстрее выбраться отсюда, — сказала Дженни.
Она беспокойно глянула через его плечо и увидела, что Роберт решительным шагом направляется прямо к ней. Какой-то человек задержал его за руку. Она поежилась при мысли о том, что придется с Робертом говорить о песне. Торопливо сунула гитару Тони, велела отнести ее на место, а сама повернулась и побежала. Какие-то люди останавливали ее и говорили всякие слова, полные восторга . Желая скрыться подальше от людских глаз и остаться одна, она рванулась вверх по винтовой лестнице.
Она уже миновала картинную галерею и бежала по коридору, когда вдруг сзади услышала голос Роберта, и чуть не споткнулась. Он бежал за ней. Дженни не знала что делать.
Ее чувства предательски рвались наружу. Если она встретится с ним сейчас, они оба могут потерять голову. Она ринулась вперед, надеясь там найти спасение.
Но рука его уде легла ей на плечо и не давала бежать.
— Дженни…
Его голос прозвучал повелительно. Роберт повернул ее к себе.
Дженни не могла заставить себя взглянуть ему в лицо. Она тяжело дышала. Даже его прикосновение испугало ее. Навалилась слабость во всем теле. Дженни превратилась в беспомощную массу. И неоткуда было взять силы.
— Почему ты не показала мне свою песню?
Он тоже дышал с трудом. Дженни увидела, как судорожно поднимается и опускается его грудь. Она не отвечала. Он сжал ее плечи и повторил:
— Дженни…
— А когда? Когда мне было показывать? — разгорячено выпалила она. И добавила обиженно: — У тебя же не нашлось для меня времени.
— Времени, — как будто сердясь, повторил он. — Я был вынужден оставить тебя в покое. Но эта песня, Дженни… — он прерывисто задышал, — почему ты ее спела так? И смотрела на меня…
— И заставила наконец тебя обратить на меня внимание, — резко добавила она, теряя остатки самообладания. Потом подняла на него полные горечи глаза. — Ты же сегодня вообще знать меня не хотел.
— Так же, как и ты меня, — с болью в голосе ответил он. — Боже всемогущий! Если бы ты знала…
Его рука скользнула по плечу Дженни и обняла ее за шею.
Дженни открыла было рот, чтобы возразить, но он не дал ей говорить и властным поцелуем впился в губы. Получилось грубо. Дженни отпрянула. От него пахло виски, и это возмутило ее. Какая там нежность, какая любовь! Собрав последние силенки, она оттолкнула его.
Он не смог снова поймать ее губы и стал неистово покрывать поцелуями лицо, при этом настойчиво шепча:
— Не сопротивляйся… Пожалуйста, Дженни… Я не мог ошибиться… Ты все сказала своей песней… Не гони меня… Ты так смотрела…
Он, чуть отстранившись, глядел на нее, и ее обожгла голодная страсть в его глазах. Ее собственное чувство устремилось навстречу его желанию, губы с тихим вздохом раскрылись. Они соединились в жарком поцелуе, одержимык общей страстью.
В голове у Дженни закружился калейдоскоп вновь пробудившихся чувств, когда он, развернувшись так прильнул к ней и так сильно ее обнял, что чуть не вдавил в стену. Руки его медленно двигались вверх, с наслаждением задержались на бедрах, на талии, потом коснулись мягкой округлости груди. Он ни на секунду не отпускал ее губы и пил их сладкий нектар, по всем правилам любовного искусства требуя, чтобы она принадлежала ему, и только ему…
Вдруг какая-то сила отшвырнула его прочь. Дженни обмякла. От слабости дрожали колени. Чтобы не упасть, она, часто дыша, прислонилась к стене. Словно в тумане она увидела Тони, который, прижав Роберта к противоположной стене, схватил его за горло.
— Я предупреждал, что уничтожу тебя, — угрожающе прорычал он.
Глаза Роберта яростно блеснули. Трудно было поверить в реальность этой безумной сцены, однако ненависть пролегла между братьями, и казалось, навсегда.
— Не тягайся со мной, Тони, — с не меньшей угрозой в голосе предупредил —Роберт. — Хоть ты и набит мускулами, однако помни, что я владею приемами и в состоянии справиться с тобой.
— Ага, особенно такой пьяный. От тебя же разит, — грубо отозвался Тони, но руку отпустил. — Тискать Дженни, как будто она одна из твоих дешевых звезд… Дрянь!
Темные беспокойные глаза устремились на Дженни. Во взгляде девушки застыл ужас.
— О Господи, — тяжело застонал Роберт и закрыл лицо рукой. Потом пальцы медленно скользнули по щекам, и он посмотрел на Тони. — Во всем виноват алкоголь. Он превращает людей в идиотов. — Роберт кисло усмехнулся. — И потом, ты же знаешь, что девственницы не в моем вкусе. Черт попутал, Тони.
Он хлопнул брата по плечу и пошел слегка пошатываясь, как пьяный. Тони глубоко вздохнул и нежно прижал Дженни к себе, поддерживая ее рукой. Дженни все еще трясло. От последних слов Роберта страсть, которой он сам так упорно добивался, превратилась в леденящую пустоту.
— Пойдем, я тебя куда-нибудь посажу, а сам возьму у Роба ключи от машины. Поедем домой. Роб дошел до точки, Дженни. Обычно он такого себе не позволяет, по крайней мере на людях. Лучше скажу Миранде, чтобы она отправила его на такси домой. Сама-то она без провожатых не останется.
Дженни не возражала. Она была благодарна Тони за заботу.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Слезы тихо текли из-под густых ресниц, а Дженни все не могла остановиться или хотя бы вытереть их. Нервы вконец сдали, и не было сил как-то справиться с ними. Тони ехал медленнее, чем обычно. Его осторожное молчание лучше любых слов говорило о том, насколько глубоко он понимает ее состояние. Когда они наконец въехали в отцовский гараж, он повернулся к ней с тяжелым вздохом.
— Ну и вечер у тебя сегодня! Сначала я, потом Роб пристал. Мне очень жаль, Дженни. Извини и за то, что я так повел себя с Робом. Ты, наверное, была в ужасе, увидев, как я его поволок. — Он расстроенно покачал головой. — Но нужно было вмешаться. Ты была так беспомощна, а он…
— Не надо об этом, Тони, — торопливо зашептала она. — Пойдем в дом.
Тони помог ей выбраться из машины и проводил до самой комнаты. Открыл дверь и легонько поцеловал в лоб.
— Завтра поедем домой, — тихо сказал он, словно бы утешая. Он нежно коснулся пальцами ее подбородка и улыбнулся. — Ложись спать и постарайся навсегда забыть эту ночь.
Он повернулся, чтобы уйти, и тут вся боль Дженни, все ее смятение разом всколыхнулись и прорвались наружу сдавленным криком: — Не оставляй меня!
Она сейчас остро нуждалась в том, чтобы кто-то был рядом. Она чувствовала, что разрывается на части, что с этой минуты все потеряло для нее всякий смысл. Вдруг из водоворота раздирающих душу чувств всплыла одна-единственная мысль: она больше не хочет оставаться девственницей. Поэтому надо что-то делать. Тони нахмурился, нерешительно потоптался у двери, потом вошел в комнату и закрыл дверь. Он взял ее за плечи и пристально посмотрел в глаза.
