— Я могу сказать, что никто меня в жизни так не восхищал, как восхищала ты сегодня вечером. — Он снова поднял на нее глаза. Голос его звучал как натянутая струна, взгляд молил о прощении. — Надо признать, что ты с величайшим достоинством вышла из нелегкой ситуации. Когда за обедом я говорил о твоей музыке, я хотел, чтобы ты гордилась ею, и надеялся, что отзывы остальных членов семьи несколько сгладят ту боль, которую я тебе причинил.
Он вздохнул. Губы скривились в презрительной усмешке.
— Я ошибся. Ошибся, так же как и сегодня днем. Мне нет оправдания. Поэтому я возвращаю тебе пленку. У меня нет права на нее… И вообще ни на что нет права.
Дженни схватила кассету. Сердце разрывалось от противоречивых чувств.
От слов Роберта стена отчуждения, стоявшая между ними, рухнула. Дженни почувствовала, как в мозгу застучали тысячи настойчивых молоточков, требуя от нее сохранить его интерес к себе, чего бы это ни стоило.
— Ты… ты и вправду думаешь так, как говорил за обедом? — с трудом вымолвила она.
— Иначе я не стал бы говорить. Твоя музыка чудесна, Дженни. У меня только одно желание…
Она подняла на него тревожные глаза, взглядом поощряя его продолжать. Девушка увидела глубокую тоску в его глазах, и от этого на сердце потеплело.
— Я хочу, чтобы ты и в будущем делилась со мной.
— Что… ты имеешь в виду? — осторожно спросила она.
— Я думаю, тебе самой понравится, если мы чуть-чуть изменим некоторые из твоих песен, откорректируем кое-где слова. Они зазвучат по-другому. Я был бы рад поработать вместе с тобой над ними, помочь тебе довести их до совершенства. Но… я понимаю, что…
— Я не против.
Ее уступка вызвала на его лице целую бурю торжества, которая сменилась выражением глубокого удовлетворения.
— Спасибо, — тихо произнес он.
Дженни несколько смутила его реакция, и она опустила ресницы, чтобы скрыть свою растерянность.
— Надеюсь, ты не лукавишь, Роберт. Если это всего лишь игра, задуманная только для того, чтобы утешить меня, то лучше не затевай ее.
— Дженни…
Он протянул к ней руку. Заметив это, девушка инстинктивно подалась назад. Она подняла на него глаза, полные обиды и страха.
— Не смотри на меня так, Дженни! Клянусь чем угодно! Я не хотел… — Он судорожно сглотнул и закрыл глаза рукой, словно отгоняя мучительное видение. — Уверяю тебя, я абсолютно искренен. — И сделал жест рукой, умоляя ее поверить. — Если хочешь, мы будем работать здесь. Или где захочешь.
Она глубоко вздохнула. Стало немного спокойнее.
— Нет. Это было бы неразумно. Чтобы работать так, как ты говоришь, нам надо будет слушать пленку и постоянно переписывать записи, пока не добьемся того, чего хотим.
— Ты права, — быстро ответил он. — Какие у тебя планы на завтра?
— Никаких. По крайней мере Тони ничего не говорил, — осторожно ответила она.
— Ты во всем слушаешься Тони?
Она с упреком взглянула на него.
— Я его гостья, Роберт. И я здесь только благодаря его приглашению.
— Да, конечно, — согласился он. — Ну тогда, если Тони не будет возражать, может, мы начнем завтра?
— Хорошо. — Она посмотрела на пленку в своей руке. — Думаю, запись должна быть у тебя. Это будет рабочая запись.
— Спасибо, Дженни. И говорю это я не из вежливости, а с искренней благодарностью.
Она ответила сдержанной улыбкой.
— Ну, до завтра. Спокойной ночи, Роберт.
Он тепло улыбнулся ей в ответ.
— Спокойной ночи, Дженни.
Ее непослушное сердце радостно подпрыгнуло, предательски забыв о всякой осторожности и здравом смысле. Она быстро повернулась и торопливо зашагала к своей комнате, уповая только на то, что утро вечера мудренее. Роберт Найт — загадка для нее, но она найдет отгадку, если они будут работать бок о бок.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
На следующее утро Дженни так волновалась, что ей было не до еды. За столом текла неторопливая беседа, но девушка оставалась молчаливой. Присутствие Роберта Найта нервировало ее, и она все время мысленно задавалась вопросом, не сглупила ли прошлой ночью. Что же это будет за работа в его спальне? И зачем притворяться, что они будут заняты только музыкой? И как заставить себя работать, если голова все время занята мыслями о нем?
Миранда первой встала из-за стола. Она по-кошачьи грациозно потянулась и с улыбкой обратилась к Дженни:
— Я собираюсь сегодня поваляться у бассейна. Составишь мне компанию?
— Сегодня Дженни будет работать со мной, — решительно произнес Роберт.
— Оставь, Роберт! Правда! — тут же возразил Тони.
Роберт вызывающе поднял брови.
— Что оставить? Мы договорились с Дженни, что если она хочет делать музыку на профессиональном уровне…
— Праздник же, черт возьми! Я привез Дженни сюда, потому что ей нужен был отдых. Вчера днем уж ладно. Я хотел, чтобы ты оценил ее музыку, потому что тебе бы она поверила. И вечером она убедилась, что делает стоящие вещи. Но в жизни есть кое-что еще, кроме музыки. Мне хочется, чтобы Дженни получила удовольствие от пребывания у нас.
— Тони, а может, для Дженни музыка — это удовольствие? — спокойно и взвешенно заметил Эдвард Найт. — Не дави на гостью. Мало ли что тебе хочется.
— Подожди, пап.
— Думаю, тебе надо спросить у нее самой…
— Она уже приняла мое предложение, — упрямо вставил Роберт, перебивая обоих.
Опять они за свое, подумала Дженни, опять будут спорить, и в конце концов она окажется в ловушке, как уже не однажды было, и опять ей придется публично принимать решение, и она поступит вопреки своему желанию. К большому счастью, в разговор вмешалась Анабелла Найт.
— Тони, я уверена, что Дженни с большим удовольствием займется своими песнями. Кстати, твой пейзаж написан в новой для тебя манере. Может, ты проведешь утро со мной и мы поговорим об этом?
Последовала неловкая секундная пауза. Дженни уже подумала было, что Тони начнет сейчас возражать. Но он откинулся на спинку стула и бессильно поднял руки.
— Хорошо. Будь по-твоему, мама. Но одно условие, Роб. Ты не будешь держать ее весь день. Я знаю твою хватку. Вцепишься — и забудешь о времени.
— Так же как и ты, если начинаешь рисовать, — сухо ответил Роберт.
Тони засмеялся. Напряженность исчезла.
— Мое дело — предупредить. Главное, что-бы она пришла на ланч.
— Я тоже любитель покушать, братец.
Он перевел взгляд на Дженни и мягко спросил:
— Пойдем?
Она медлила в нерешительности, вспомнив вдруг вчерашнюю сцену в его спальне.
Эдвард Найт, перегнувшись через стол, похлопал ее по руке.
— Я рад, что вы прислушались к предложению Роберта. Талант, подобный вашему, надо развивать, дитя мое. Надеюсь, вы плодотворно поработаете.
— Спасибо, — тихо ответила Дженни и встала из-за стола.
Все решилось само собой, и лучше всего было положиться на волю обстоятельств. Казалось, что в этом доме все происходит помимо нее, а положение гостьи не позволяет ей перечить хозяевам. Дженни чувствовала себя пассивной пешкой, которую Найты двигали по собственному усмотрению.
