дь, смешно, а мне не очень, на

. – Тяжело дышащая Нотель все же прекратила бесполезные попытки, предпочтя потратить время на разговор. – Вижу же, **** зло****ая, что ничего не держит, а сделать ничего не выходит. Словно в голове что-то не дает правильно думать. Просто п*****! Одно то, что наемница не стесняется сквернословить в моем присутствии, уже доказывает силу эмоционального потрясения женщины. Она всю жизнь считала себя сильной, силой же своей она по праву гордилась. И вот так оказаться неспособной пересилить саму себя, полностью осознавая происходящее, было для нее очень большим потрясением. Внезапная догадка заставляет заглянуть через Поводок в голову безопасницы. И я таки получаю подтверждение оной догадки – именно из-за сильного морального сопротивления, Милайя и затеяла этот опыт, кажущийся форменным издевательством. Она проверяла то, насколько дарованная Системой власть позволяет выдерживать активное сопротивление со стороны очарованной личности. Так же я понимаю, как именно ей удалось преодолеть сопротивление Вилонии. Милайя просто убедила подсознание Вал в том, что та достаточно сильна, чтобы убедить себя стать слабой, а после и вторым слоем добавила осознание того что ее воля, достаточно могуча, чтобы подавить любое сопротивление со стороны разума и тела. Шедевральная конструкция, построенная за счет подробного ознакомления с личностью Вал и всеми ее слабыми точками. Фактически, Милайя буквально сыграла на сознании и психике воительницы, словно на струнном инструменте, заставив звучать ту мелодию, которую посчитала нужной миниатюрная чернокнижница. Сама манипуляторша оторвалась от своих записей и, вместо приветствия, ошарашила меня ожидаемой, но все равно изрядно тревожащей мой разум новостью: – Мой доклад уже скоро должны доставить. После этого, нас могут вызвать в любой момент, хотя я бы дала еще неделю времени. В любом случае, мы должны ускориться. – Посчитав свою лепту в нашей беседе исполненной, она вновь вернулась к своим записям и принялась что-то дописывать. Подумав над ситуацией, решил не калечить себе мозги и пойти помедитировать. Только покушаю для начала. Из послеобеденной медитации, которая только моей железной волей не превратилась в послеобеденный сон, меня вырвала Милайя, зашедшая прямиком в мою комнату. Дождавшись, пока я завершу цикл упражнений на повышение плотности магической энергии, она вновь проигнорировала приветствия, перейдя сразу к делу. – Как вы, лер Роланд, отнесетесь к моему предложению посмотреть на женскую грудь? – Кха... Что? – Внезапно как-то произошел выбор темы, вот прямо очень внезапно. Женщина только неопределенно повела плечиком, и принялась объяснять суть своих многодневных изысканий. Без шуток – полноценных изысканий, ибо ни я, ни Ренна с Вал, к стыду нашему, никогда не пытались систематизировать наши знания по подаренных Поводком талантах к гипнозу и внушениям. А зря, как показала практика. – Из всего, что я перепробовала, самыми эффективными индукциями были те, которые, так или иначе, опирались на плотские желания. Чем больше желание затмевает разум, чем ярче пылает страсть, тем легче мне влиять на кого-либо. А разжигать в окружающих страсть я теперь умею куда как лучше, чем профурсетки из Патоки, хоть этим и как-то неловко гордиться. – Одновременно со словами, темная чародейка постучала указательным пальцем себе по виску, намекая на то, чтобы я сам прочел все нужное в ее разуме. Ага. Что-то такое я и так знал, – просто из системных сообщений, – но Милайя провела нормальные эксперименты на добровольных недобровольцах, коими выступили Ренна и Вал. И если Вал, уже привыкшая проигрывать в гипнотических дуэлях против Ортан, отреагировала больше равнодушно, чем зло, то вот сама морская волчица дико злилась. Особенно за тот раз, когда ее убедили в том, что она на самом деле портовая девка, самого дешевого пошиба. Причем, в отличие от ментального червя, она вела себя так, как должна по ее мнению вести себя женщина указанной профессии. Еще несколько минут потратил на то, чтобы понять, кого она называет Патокой. Удивился не сильно, ибо и так догадывался. Патока – это подотдел Тишины, – у Шепота есть свой личный Мед, – занимающиеся выведыванием, сбором компромата и, иногда, даже ликвидациями через постель. В смысле, не только через постель, а вообще через введенных в доверие подставных лиц. Хотя через постель выходит чаще всего, да. Забавно, но туда не только девушек набирают, но и вполне себе всяких альфонсов и жиголо. Нет, это логично, но привычные, еще со времен прошлой жизни, шаблоны рвет изрядно. Впрочем, в сторону подробности. Главное другое – в этот раз простыми голосовыми инструкциями отделаться не выйдет. Меня будут именно что соблазнять, пусть и не для очевидных целей, но все же именно соблазнять. – Какая схема? – Лезть в голову и дальше я не стал, предпочтя услышать из ее слов. – Хм. Пичкать вас возбуждающей алхимией не станем, это может выясниться на проверке. Никто мне ни слова не скажет, но привязками своей свиты через постель я никогда раньше не занималась, считая подобный метод контроля ненадежным, и мне не нужны неизбежные слухи. Для индукции я собираюсь воспользоваться своеобразной заменой маятнику, а именно грудью. Тоже колеблется, и посмотреть вам будет приятнее, полагаю. – Секундное размышление, словно решая говорить ли очередную гадость, или нет. – Сначала планировала использовать для этого бюст Нотель, как обладающий более... внушающими размерами, но решила от этой идеи отказаться, оставив себе возможность регулировать колебания... предмета индукции. – Что касаемо моей памяти? – Стараюсь не подавать вида, насколько меня подобный разговор выбивает из колеи. – Сразу после индукции заменять вашу память нет смысла. Я предпочту оставить триггер в вашем сознании, чтобы в нужный момент не терять времени на сдвиг вашей парадигмы, Роланд. Активирую сразу же перед вашей отправкой на проверку. Вы же подсознательно измените уже мой и ваших спутниц разумы, оставив в глубине моего мышления подсознательный триггер на то, чтобы вернуть вам и себе истинные воспоминания. На самом деле, за этими простыми фразами кроется огромная работа по созданию нужной легенды, и подборке правильных методик воздействия. Казалось бы, совершенно пустяковый вопрос, а смотри, сколько подводных камней вылезло! – Значит, начнем завтра? – Стараюсь подавить стыдливость. – Послезавтра. Сначала мне нужно нормально выспаться и отдохнуть перед делом. – А вот в ее мыслях нет даже тени какого-то дурацкого смущения. – И сразу же начнем. Так мы и сделали. Голос Милайи доносится, словно из далекого туннеля, отдаваясь эхом в совершенно пустой голове. В ней есть место только для двух белоснежных полушарий с нежно-розовыми навершиями сосков. Они, эти полушария, занимают собою все место в моем разуме, вытесняя оттуда мысли, желания, стремления и волю. Обнаженная женщина, чьего имени я не помню, но чья грудь выдавила мозг из моей черепной коробки куда-то далеко за пределы тела, сидит верхом на полностью одетом мне и говорит. Говорит не для меня, ибо я могу только смотреть на ее бюст, а для того, кем я должен по ее воле стать. Это будет совсем не сложно, ибо пока он будет жить моей жизнью, я буду все также делать единственно правильное и возможное, единственное для чего я годен, для чего я родился и жил – смотреть на ее грудь. – ...выдыхай и просыпайся, Роланд. – Совершенно внезапно я осознаю, что умею думать и понимать человеческую речь. Женщина тут же слезает с меня, помогая принять сидячее положение, не выпуская при этом моих ладоней. Почему я держу в руках ее ладони, черт возьми? Ах, да! Когда она на меня залезла, то сразу же сцепила мои пальцы со своими собственными, чтобы создать тактильный контакт. Память потихоньку возвращалась, вместе с волей и самосознанием, и я начал приводить в порядок свои мозги. Никаких провалов в память не было, и теперь, выйдя из транса, я помнил все, что Милайя говорила мне эти девять с половиной часов. Все демоны Инферно, да у нее, наверное, голос уже пропасть должен был! Сама женщина, выскользнув из моих рук и накинув один только тонкий халат, уже медленно потягивала нагретый отвар из каких-то трав. Предвидя мой вопрос, она тут же начала вводить меня в курс дела. – Все прошло штатно, вы реагировали точно так, как и должны были. Дополнительная память создана и готова к активации кодовой фразой в любой момент. – Сейчас даже ее выдержки уже не хватало, и я отчетливо видел, до чего же она возбуждена. Учащенное дыхание, расширенные зрачки, слегка подрагивающий голос – она с трудом удержалась от того, чтобы воспользоваться мною во время транса, да и сейчас с трудом сдерживается. Мое тело, кстати, тоже требует женской ласки, и лишь воля менталиста позволяет удержаться оттого, чтобы овладеть гордой Меерслейн прямо здесь и сейчас. – Мое нынешнее состояние... – Закончить начатую фразу я не успел. – Стало для меня полной неожиданностью. Я словно опьянела и не могла сдержаться от того, чтобы стимулировать вас движениями бедер прямо сквозь одежду. Будь вы обнажены, и я бы седлала вас прямо в процессе. – Опытная чародейка, видимо, тоже владела какими-то успокаивающими техниками, и потому постепенно приходила в норму. – Как ни странно, но именно мои движения на ваших чреслах позволили ускорить и облегчить процесс накладки ложной памяти. Задавить порыв потребовать у своей нимфы-милфы таки довести дело до конца и оседлать да объездить своего личного менталиста до полного удовлетворения, было до неприличия сложно, но я, к своей гордости, справился. Я, мать вашу, менталист, а не раб собственной похоти! И если похоть и магия стыкаются друг с другом, то мой долг как мага и просто как человека с капелькой гордости и самоуважения, победить низменную страсть. Пафосно, что ажно скулы сводит, но, тем не менее, помогло. Киваю Милайе и принимаю стандартную позицию для медитаций, начиная прогонять по оболочке волну за волной. И с каждым новым циклом возбуждение спадает, сменяясь привычным умиротворением от хорошо проделанной работы. Женщина же только хмыкает и, не утруждаясь одеванием, садится прямо напротив меня, начиная заниматься своим собственным упражнением. Бьющие по мозгам эманации тьмы уже привычно отсеиваются в сторону, и мы вдвоем продолжаем нашу тренировку. Несмотря на идиотизм ситуации, у меня не проходит ощущение того, что я в этот миг поломал планы создателей моей версии Системы. И от этого мне становится так радостно, что нет никаких сил сдерживать довольную улыбку. Как и желания. Ответ на доклад безопасницы пришел буквально на следующий день после завершения работы с моими несчастными мозгами. Я уже успел увеличить на единицу плотность и контроль, немного позаниматься физическими тренировками, – без особого, впрочем, результата, – и до тошноты нажраться бутербродов с ветчиной, которые у повара ближайшей к нам таверны получались просто пальчики оближешь. И сразу же после этого мы выдвинулись в путь. И впервые в моей попаданческой карьере этот путь был кристально спокойным и, – о чудо, – удобным. Наша компания просто снимала дилижанс, или даже карету, тем более что все транспортные расходы своим оперативникам оплачивала Тишина, после чего ехали к ближайшему городу. Там мы либо занимали ведомственный домик, либо, если таковые отсутствовали или были заняты, снимали комнаты в гостиницах. На предложение выбрать скромную среднеценовую категорию, Милайя посмотрела на меня так, что я чуть щит не активировал, так что эту тему я больше не подымал. Несколько небольших поселений, появившихся вокруг придорожных трактиров и таверн, три городка, по местным меркам вполне города, два города полноценных, размером с пару Аусов, и вот, спустя почти месяц, мы на месте. Гас-Пелсам – один из крупнейших центров империи и важная торговая точка, в которую стекаются товары из бесчисленных артерий-дорог, ведущих в практически любую точку государства. Вот, кстати, дороги тут отличные! Не утрамбованный грунт, а настоящая каменная брусчатка, да и ширина их достаточна для того, чтобы два каравана на ней свободно разминулись, не врезаясь друг в друга. По словам Милайи, дороги давно считаются одной из гордостей империи, наравне с императорским дворцом, архитектурой столицы и Тишиной, а за попытки воровать зачарованный на прочность и долговечность камень, простолюдинов и пейзан вешали на месте. Или забивали кнутом. Или просто на рудники пожизненно отправляли. Но факт неотвратимости наказания никем не оспаривался. Гас-Пелсам был, возможно, поменьше Цацая, но точно не уступал Кастрицу в размерах и был гораздо красивее и живописнее обоих упомянутых городов. Он был красив той спокойной красотой старинного города, а не аляпистыми красками гигантского базара. Каменные дома и мостовая даже среди бедных кварталов, регулярно встречающиеся зеленые участки вместе с общей атмосферой умиротворения и жизнерадостности была мне, как менталисту, приятной вдвойне. А еще тут было удивительно чисто – система канализации была проведена во все участки города, так что тут почти никогда не бывало эпидемий и вылитых на землю помоев и нечистот. Особенно помоев. Любителей отлить за углом могли и отпинать толпою – культурная цивилизация-с. Красивый город, что ни говори. Официальное отделение Тишины больше напоминало немаленькую крепость, находящуюся внутри городского периметра. Высокие башни, толстые стены с бойницами, а еще такое дикое количество чар, вплетенных в камень, что, даже едва прислушиваясь сенсорикой, волосы на затылке вставали, да мурашки по коже бегали. Завершал картину неприступности покрывающий здание стационарный барьер, завязанный на источник магии. Ломать такую оборону можно было только стратегическими чарами, а для этого нужно было предварительно пробить основной городской барьер. Да и вообще дойти до самого Гас-Пелсама, через половину империи, что тоже вызывает определенные затруднения. Выйдя из кареты, мы с Милайей направились прямиком ко входу внутрь здания, а нам на встречу уже шла одетая в зачарованные латы пятерка стражников, сопровождающая командира в ранге подмастерья. Да и среди рядового состава трое были одаренными, а еще один учеником. Единственный не маг в этой пятерке был ростом на голову выше Вал, а руки его были толщиною с мое туловище. Вместе с зачарованными латами, такой громила имел шансы даже против подмастерья, если будет действовать быстро. Триггер к активации ложной памяти был использован еще на подходе и мой разум отсчитывал секунды до момента погружения в спящий режим. Разум словно скручивало в тугом полотенце, а мозги вытеснялись из головы воспоминаниями о прелестной груди молочно-белого цвета. В момент, когда я уже не мог больше думать, на сцену вышел другой, – второй, – Роланд. Я еще различил приветствие стражников и смутный ответ Милайи, а потом я уже не мог думать ни о чем. Только о белоснежной груди. Допустим, у вас есть два стакана жемчуга. В первом он будет чисто-белым, во втором – угольно-черным. Теперь представим, что эти два стакана жемчуга перемешали друг с другом. Эта двухцветная масса представляет собою два набора памяти, две отдельных субличности в мозгах одного попаданца. Теперь представим, что весь этот жемчуг, внезапно высыпали на сито, и начали перебирать его, в поисках следов второй личности. Естественно, спрятать ее просто не выйдет. Даже если присыпать черный жемчуг белым, даже если очень хорошо присыпать – все равно найдут. И что же в такой ситуации делать? Милайя поступила просто и гениально, пусть и с использованием системных ресурсов, но все равно гениально. Лично я бы не додумался до столь изящного решения, несмотря на то, что являюсь менталистом. Видимо, квалификации не хватило, или творческого мышления. Что же эта звезда гипноза сотворила со мною? Она ужала весь черный жемчуг, весь стакан, в объем одной-единственной жемчужинки, размером чуть ли не с пылинку. Зациклила вообще всю ментальную деятельность, все мысли, помыслы, желания, идеи на одном единственном образе. А сам образ задвинула в глубины подсознания, к основным инстинктам. И сито, созданное профессиональными мозголомами Тишины, пропустило эту песчинку мимо, даже не обратив на нее внимания. А лояльность менталиста была определена достаточно высокой для того, чтобы леди Меерслейн могла без опасения забрать такой подарок судьбы в свои загребущие лапы. Конец истории. Снова собою я стал благодаря излюбленному методу приведения в сознание, которым женщина уже пользовалась – щелчку по носу. Сработавший триггер вылился во вспышку наслаждения, в которой вторая недоличность, созданная Милайей, испарилась в небытие, а оригинальный я смог снова думать о чем-то, кроме великолепных шаров моей нынешней начальницы. И первым что я сделал, была позорная потеря сознания от дикой головной боли. Долгое пребывание в “свернутом” состоянии было совершенно не причем – гипноз моих женщин вообще не имеет никаких последствий для здоровья, только для гордости. Боль была вызвана самим допросом от специалистов Тишины. Даже сам факт того, что я на этот допрос согласился, свидетельствует о том, насколько крепко Милайя “взяла меня за глотку”, ибо в нормальной ситуации, любой другой менталист, да и вообще маг, отбивался от подобной процедуры всеми руками и ногами. Если бы не уверения Милайи в том, что за дознанием будут наблюдать ее доверенные знакомые-родичи, которые и проследят за отсутствием в моей голове незапланированных подарков от излишне резвых проверяющих, я бы не рискнул. Но даже так, теперь ближайшая неделя пройдет в непрерывных медитациях, в попытках выявить чужеродное влияние. Его, на самом деле, должна была принять на себя ложная личность, но мало ли. Маска, кстати, действительно поймала своеобразный эмпатический якорь, долженствующий обеспечить мою верность леди оперативнице. Довольно сложная и крайне незаметная структура не добавляла в мою эмпатическую матрицу новых чувств. Но эта... назову-ка я ее, за неимением подходящего определения, сетью, регулировала уровень эмоций, связанных с самой Милайей. Ничто плохое, сделанное ею, не вызывало бы длительных и сильных переживаний, а все хорошее, наоборот, еще долго отдавалось бы теплом в душе. Подарок от родственников, так сказать, чтобы не увели из-под носа ценный кадр. Рисковали ли они? Да не особо. Структура очень короткоживущая, пара-тройка дней и даже следов не найдешь, а эффект останется надолго, а то и навсегда. За это и любят (или не любят) эмпатов: долго действует, медленно и слабо влияет, но заметить такое влияние адски сложно, а перебороть еще сложнее. После допроса я, несмотря на всю свою крутость, эту дрянь не заметил бы из-за слабости, а потом было бы поздно. Да и не было это ментальной закладкой, промывающей мозги. Скорее, гарантом возможности наладить отношения, не более. Гарант сгорел вместе с моим ложным Я, но оставил после себя паранойю, ибо не успокоюсь же, пока всего себя не перепроверю по три раза, а потом еще один раз для гарантии. Начинаю легкую медитацию, отталкивая боль в голове и оболочке на задний план, одновременно скидывая Милайе через Поводок информацию по сгоревшей вместе с субличностью эмпатической заразе. – Подарок от дядюшки Парейя – у него в подчинении есть несколько очень сильных эмпатов. Видимо, решил помочь мне вас выдрессировать, юноша. – В отличие от меня, безопасница даже не думала паниковать, а просто приняла к сведению новую информацию. – Как прошло в остальном? Вспоминаю, так содрогаюсь, как еще, мать твою? Ужас такой, что не передать словами, словно побывал в роли препарируемой лягушки! Допрос проходил в просторном зале, пол, стены и потолок в котором были одним сплошным артефактом-усилителем ментального воздействия. После того, как меня одарили коллекцией браслетов на руки-ноги, полностью отключающей возможность контролировать оболочку, меня именно что препарировали, участок мозгов за участком. Даже такая крутая вещь, как эта комната-артефакт, не позволяла читать мысли напрямую, поэтому допрос велся все так же, как и всегда, то есть, словесно. Спрашивали долго и обстоятельно, намеренно вдаваясь в совершенно ненужные детали: проверяли на правдивость воспоминаний. Лиц своих “собеседников” я не видел, но, полагаю, их было не меньше пяти человек, и как минимум один из них был младшим магистром ментальной магии. Иначе объяснить ту искусность, с которой мое ментальное тело пропускали сквозь мелкое сито, я не могу. Усилитель просто усиливает, уж простите за каламбур, а не дарует мастерство. Мастерство же внушало уважение и зависть, пополам с животным ужасом. Короче говоря, время я провел очень не весело. Повторять не рекомендую. – Терпимо. – Корчу из себя крутого чекиста после перестрелки. Мне же теперь положено быть крутым, не правда ли, господа хорошие? А то что это за секретный агент, да без дозы крутости и пафоса? – Значит, ужасно. Думаю, вам стоит отоспаться после подобной нагрузки. – И в этот момент, я впервые вижу на ее лице не просто скупую улыбку, а совершенно искреннюю радость и злое торжество. – Полагаю, что мне осталось сказать только одно. – Что именно? – Опасливо уточняю, морщась от очередной вспышки головной боли. – Добро пожаловать в Тишину, лер Роланд. Добро пожаловать. Комментарий к Глава двадцать восьмая Кубы в первом комментарии.