– Можно и я с тобой? Я ничего просить не буду. Ничего-ничего! Разве только чупа-чупс…

_________

Хлебный киоск находился недалеко от их двора. Это было удобно – обычно по вечерам, возвращавшиеся с работы люди заходили туда за хлебом. Пока Нина стояла в небольшой очереди, Манюня поедала глазами выложенные за стеклянными стенами киоска сладости. Не каждая мать выдержит такой взгляд, и Нина заказала в окошко:

– Мне, пожалуйста, нарезной батон, орешки, кукурузные палочки – вон ту большую пачку… – выбрала она самую объёмную, – … шоколадный батончик и вишнёвый рулет. – И в этот миг её переполненные болью глаза повеселели. Она кинула в маленький пакет батон. Остальные же продукты она сложила в большой пакет и, отойдя от киоска, распахнула его перед Манюней: – Смотри, это тебе!

Девочка, ахнув, нырнула в него, покопалась там и, выныривая, пожурила мать:

– Мамочка, не надо было! Ты потратила на меня столько денег!

«Видимо, это деньги стоило потратить. Не каждая дочь может быть такой экономной», – вытерла благодарную слезу Нина. А вслух сказала:

– Спасибо, что ты у меня такая.

Они взялись за руки и отправились в магазин за томатной пастой. Там в бакалейном отделе Нина, предварительно оглядевшись по сторонам, наклонилась к продавщице:

– А вы не знаете, если не добавлять томатную пасту, а только томатный сок, борщ получится?

– А почему не добавлять?! – раскатисто отозвалась продавщица: – Купите пасту и всё получится. Вон у нас какой выбор! Даже морс есть! – показала она полки с заготовками. – Что давать?

– Да ладно, ладно, пока не надо… Я… в следующий раз куплю.

Она не успела отойти от кассы, как услышала голос всё той же продавщицы:

– Да, кому-то всё, а кому-то и борща сварить не за что!

От стыда Нина не знала, куда деваться. Начавшие подходить покупатели слышали, но не могли понять, к кому относилась реплика. И Нина, чтобы отвести от себя подозрения, навскидку оценила каждого, дескать кому из них «борща сварить не на что?». Стараясь быстрей покинуть магазин, она наткнулась на Манюню. Девочка стояла чуть поодаль в этом же отделе, не сводя голодного взгляда с пачек с соками. Нина решительно возвратилась к продавщице:

– Виноградный сок, пожалуйста. – Манюня, искоса наблюдая за заказом матери, не двинулась с места. – И апельсиновый ещё дайте, – попросила Нина.

– Какую пачку? Маленькую? – проявила понимание продавщица.

Почему-то с закипающей злостью, глядя на Манюню, Нина ответила:

– Нет, самую большую!

Они вышли из магазина и направились домой. Манюня была в восторге от сегодняшних покупок и не могла умолчать:

– Спасибо, мамочка. Но… не надо было тратить на меня денежки. Я ведь ничего не просила…

– Ничего, доченька, разбогатеем. Вот устроюсь на работу, – нежно ответила мать. И вдруг остановилась: – Ой, Манюня, а картошку-то мы забыли купить!

Возвращаться в тот магазин Нине не хотелось, и она решила сделать небольшой крюк, зайдя в овощной. Там была очередь, практически, во всех отделах. Нина стала в одну из очередей и тут же схватила дочь за руку:

– Стой! Куда направилась?!

– Я пойду посмотрю, как дядя бананчики покупает, – жалостливо ответила дочь, показывая на соседний отдел.

Нина не стала её задерживать – пусть идёт, из магазина никуда не денется. Подошла очередь, она сделала покупку и с двумя полными пакетами, пошла искать Манюню.

Обнаружила она её стоящую посреди магазина. С опущенными плечами и болтающимися вдоль туловища руками, Манюня голодным, тоскливым взглядом уставилась на мужчину, который складывал в пакет бананы. Своим жалким видом она привлекала внимание покупателей. Те уже начали собираться кучками, решая, что делать с брошенной сиротой.

Сгорая от стыда, Нина схватила дочь за руку и потянула из магазина:

– Пойдём! Быстро пойдём отсюда!

– Мамочка… подожди… – отрешённо воззвала дочь, перехватывая взглядом пакет с бананами в руках у мужчины.

Покупатели по-прежнему поглядывали на девочку и, Нина, пытаясь изобразить улыбку, которая у неё получилась кислой и неестественной, открыла перед дочерью пакет:

– Я купила тебе бананчики. – Но тут улыбка сорвалась с лица, и голос получился каким-то злобно-ехидным: – Два кэ-гэ!

Манюня глупо заулыбалась:

– Ой, мамочка, зачем ты опять потратила денежки?! Я бы только посмотрела…

Нина крепко ухватила дочь, таща из магазина.

_________

Аппетитная, поджаренная отбивная превратила Николая в кота, которому подносят сметану. Он потёр руки, вооружился приборами и приступил к действу. Покорительница кухни – Зинаида, заняла своё место за столом напротив Николая. И, не прикасаясь к приборам, ждала его вердикта.

Вкусной и аппетитной отбивная оказалась только сверху. Стоило Коленьке прикоснуться к ней ножом, как из мяса брызнула кровь. Он слыхал про тех, кто любит мясо с кровью, но себя к ним не относил – и гордился этим. «Кровожадность не присуща котам» – знал он. Кончаясь от голода, он в сердцах подцепил отбивную вилкой, и та, ненароком спав, улетела на пол.

Зинаида вскипела:

– Ты… Ты… – знатная кулинарка не могла подобрать слов, чтобы выразить свой гнев.

– Да я, я! Я – мужик, я хочу мяса! – вздумал удивить он Зинаиду.

– А это что по-твоему?

– Ты не поняла, я не хочу крови, я хочу мяса! Я не знаю, как это едят, просто не умею!

Есть отбивные Зинаида умела. Она подняла отбивную с пола, кинула обратно в его тарелку и самолично попыталась разрезать ножом. Из прожилок просочилась кровь, набегая в тарелку. Николай брезгливо наблюдал за её потугами, пока та, под его взглядом ни кинула нож и вилку:

– Что уставился, интеллигент хренов?! – и Зинаида, хватая руками отбивную, стала рвать зубами резиновое мясо.

Николай, околдованный этой вампирской сценой, уставился на женщину, широко выкатив глаза. Потом зычно плюнул и пошёл к выходу. Там он на мгновение задержался, раздумывая – может, и не в отбивной счастье-то? По большому счёту Зинаида была неплохой бабой, а главное, удобной для него во всех отношениях. Он оглянулся и тут же в ужасе отшатнулся – её губы и пальцы, которыми она пыталась его остановить, были в крови.

– Ой, мать моя! Фильм ужасов какой-то! – И он ушёл, громко хлопнув дверью.

_________

Вытаскивая Манюню из магазина, Нина наткнулась на новое препятствие. Выход проходил через холл, где, как на зло, продавали мороженое. «И кто его только ест в такой мороз?» – удивилась Нина. Но Манюня думала иначе, и призывный глас продавщицы не остался без ответа:

– Какое у вас мороженое? – крикнула девочка, удерживаемая матерью за руку.

– Ванильное, клубничное, шоколадное… – стала перечислять мороженщица.

И надо ж было случиться, чтобы именно в этот момент к ней подошёл мальчик и заказал шоколадное мороженое. Нина, понимая, чем может кончиться дело, решительно потянула дочь за руку. Но та, ничего не требуя, просто попросила:

– Мамочка, ты иди, иди… я тебя догоню. Я только посмотрю, как мальчик будет мороженое кушать и…

В этот момент Нина узнала, как бьёт нервная дрожь. Она, с трудом сдерживая себя, ядовито зашипела:

– Что ж, смотри, смотри! Только внимательно смотри, ничего не пропусти. Как он его разворачивает, как лижет, как проглатывает…– Она бросила руку дочери, и вся трясясь от злости, выскочила из магазина.

Продавщица бросила ей вдогонку пару осуждающих фраз и протянула Манюне мороженое:

– Бедная девочка! На, бери, бери, я угощаю.

_________

Мороз пробирал до костей. Поставив в гараже свою синюю BMW, Антон направился к дому в расстёгнутом нараспашку пальто, прочувствовав на собственной шкуре какими лютыми случаются декабрьские морозы.

В холле его встретил управляющий и потянулся за пальто:

– Добрый вечер, Антон Юрьевич.

– Добрый – Аркадий Львович. – Отдал ему пальто Антон. – Как дела?

– Потихоньку, Антон Юрьевич, потихоньку. Я это… – замялся мужчина, – спросить хотел…

– Надо что-то? – С готовностью отозвался Антон. – Вы говорите, не стесняйтесь. Чем сможем – поможем.