– Это уже хорошо, – выдохнул я с облегчением и сел рядом с ними. – Ричи, сделаешь мне новый? Я без него тоже не выдержу.

Он с напускной усталостью посмотрел на меня, но потом, видимо, снова прикусив себе щёку, плюнул на землю яркую кровь. Цветные щупальца красок переплетаясь и перетягиваясь между собой, образовали чокер, который я сразу же с облегчением застегнул на своей шее. Стоит говорить о том, как сильно была заметна неловкость?

– О. Черт. Возьми. – С ужасом и удивлением сказала Люси, закрывая рот рукой. – Прости. Этого не должно было случиться. Я просто почувствовала такой прилив…

– Не надо, – я поднял руку и поджал губы. Слушать про это было ещё более неловко, чем наблюдать за чужими поцелуями. – Считай, что это эквивалентно моему позору в отеле.

Я снова отвернулся от Люси и переключил внимание на брата. Он поднял веки и смотрел на меня большими от испуга глазами.

– У меня очень болят рёбра. Будто грудь сейчас лопнет. – Сокровенным шёпотом сказал он.

– Это нормально. С такой-то силой. – Легкомысленно ответил ему Ричи. Он выглядел, как человек, которому срочно нужен сон и алкоголь. – У тебя глаза теперь, как два фонарика. Эту жутко. – Со смешком сказал Ричи.

– Я слышу, как они разговаривают. Прямо в моей голове. – Томас снова закрыл глаза и болезненно поморщился. – Это так громко. Ужасно громко. Настоящие вопли. – Он закрыл одно ухо рукой.

Мы снова все замерли, не меняя поз, будто даже дышать боялись. Только спустя минут пять, скромно покашляв, Риган сказал, что пора бы вернуться в дом. Томас, взяв на руки Джек, соскочил самым первым, чтобы быть подальше от позора. Но парочку колких выражений в спину от своего друга всё равно получил. Уже через пару секунд почти все скрылись за дверью дома. Я подошёл к крыльцу, когда Никс крепко ухватила меня за локоть.

– Ты обещал мне её голову, – тихо прошипела она мне на ухо.

– Я думал, ты шутишь.

– Коннор не сможет помочь твоему брату, – с раздражённой улыбкой сказала мне Никс. – Я обучала Лисс контролировать это.

Я посмотрел себе в ноги. Понятное дело. Голова в качестве оплаты.

– Оленёнок, тогда, в музее, я сказала тебе кое-что важное. – Она хрипло хихикнула. – Твой дар – слепое обожание.

Я глупо ойкнул. В лёгкие будто дым забился. Вот, от кого я это слышал. Она мне это сказала.

– Теперь ты этого не вспомнишь, увы. Демон, сидевший в твоей голове, паразитировал там целые годы и утащил с собой все воспоминания, которые ты не успел вернуть. – Холодно шипела Никс. – Всё, что тебе так дорого рассыпалось в пыль. Ты не вспомнишь смех матери или отца. Не вспомнишь своих друзей. У тебя за плечами ничего не осталось. Кроме твоего брата. – Никс сменила тон. Буквы проговаривала более чётко, будто иглами заносила их под кожу. – Но он долго не протянет, если не сможет обуздать демонов. Все пятьдесят устроят хаос, усмирить их – дело непростое. Я могу помочь, нужна только незначительная оплата. Не так уж много, правда? – Она снова зашипела мне прямо в ухо, но слишком нежно. Заботливо. – Лисс и так слишком многое утащила в бездну. Пора показать ей, что ты тоже умеешь кусаться.

Я смотрел куда-то в пустоту и медленно закипал. Злость и жуткое осознание заглушили здравый смысл. Ладони сжались в кулаки, сердце ускорило ритм. Лисс забрала всё. Я же говорил, что такие люди рано или поздно вынуждены расплатиться всем, что у них есть? Пока что оплата была неполной. У Лисс ещё осталась её жизнь.

– Я заберу у неё всё. – Я обернулся к Никс, на её губах сразу заиграла торжествующая улыбка.

– Умница, Оленёнок. – Никс подняла голову и глубоко вдохнула, а потом подняла руку, указывая мне направление, в котором убежала Лисс.

Я побежал так, будто не дрался до этого. По телу пронеслась дрожь и возбуждение, бешеная энергия мчалась по сосудам вместе с кровью. Животный азарт вскружил голову. Я даже не заметил, как пересёк трассу, спустился вниз по покатой дороге, сворачивая в лес. Я уже видел, как хрупкое тельце мелькает между толстыми стволами деревьев, что только подогревало пульсирующую в груди жажду. Красные волосы подпрыгивали на каждом её шаге, в спутанных прядях уже застряли литься и мелкие веточки. Я бы мог в воздухе уловить запах её страха. Пугающий азарт пьянил. Меня ужалила совесть, но я продолжил бег. Потому что я всё ещё злился, но хотя бы мог оправдать свою жестокость тем, что Никс не станет помогать без достойной оплаты. Мне нужно было спасти последний осколок моей семьи. Я подобрался совсем близко, прыгнул вперёд, сшибая Лисс с ног. Мы рухнули буквально в метре друг от друга. Я быстро вскочил и, запыхавшись, поднялся на ноги. Она лежала на земле, опираясь на локти. Лисс тяжело дышала и смотрела на меня.

– Ты ведь не сделаешь этого, так? – Жалобный голосок врезался мне под рёбра.

Я не стал отвечать. Поднял с земли увесистый булыжник и шагнул к ней. Лисс с ужасом глянула на меня, на камень в моих пальцах и поползла назад. Я не к месту заметил, что её глаза из оранжевого выцвели в карий цвет.

– Я ведь сделала, как ты просил. Я всё сделала!

– Ты стольких убила. – Скрипуче сказал я. – Столько жертв.

– Так было нужно. Ради высокой цели. Ты ведь не всё знаешь.

– Чужая жизнь – не расходный материал.

– Послушай меня внимательно, – с отчаянием лепетала Лисс. – Никс вывернула правду наизнанку. Это всё ложь!

Её голос превратился в истерический крик. Я снова шагнул к ней, свободной рукой коснулся своего живота. Она уже почти убила меня. Лисс бы не стала жалеть.

– Ты пошёл у неё на поводу! Очнись же! Никс тебя одурманила, это её гипноз. Змеи умеют гипнотизировать, ты же знаешь! Всё, что происходит, не то, чем кажется. Остановись, пока не поздно. – На этом моменте я почти поверил и был готов задуматься, но Лисс решила выкинуть козырь и жалобно добавила. – Твой брат бы этого не сделал.

Она только что добровольно шагнула в бездну. Я размашисто шагнул и сел перед ней на корточки. Она дёрнулась от меня, но не предпринимала попыток подняться. Возможно, повредила ногу, когда я толкнул её. Я поднял глаза на Лисс и сочувствующе спросил:

– Не хочешь умирать? – Она в ответ замотала головой, глотая слёзы. – Мои мама с папой тоже не хотели.

Лисс не успела даже крикнуть.

***

Хлюпающий треск, с которым камень врезался в её висок, вызвал у меня рвотные позывы. Я не смог с ними справиться, когда желудок и горло охватил спазм. Рот наполнился вязкой слюной, я едва успел отвернуться, когда меня стошнило. Я медленно пришёл в себя, протёр лицо рукавом и не сразу рискнул повернуться к ней. К её телу. Я зажмурился и обернулся. Потом медленно открыл глаза. Она лежала щекой к земле. Безвольная кукла в нелепой позе и с торчащими из-под кожи на виске осколками костей. Пустые глаза невидящим взглядом смотрели куда-то в сторону. Желудок снова скрутило, но это удалось подавить. Я не стал опускать глаз и смотреть на камень в моей руке, и без того понятно, что там кровь и, возможно, волосы. Что-то холодное и неприятно скользкое разбухло в груди, но дело надо закончить.

Пока я дробил шейные позвонки, из-за влажного хруста, меня стошнило снова. В этот раз только желчью, потому что желудок успел опустеть. Всё остальное прошло, как в тумане. Были только внешние звуки и тяжесть камня в ладони. В себя я пришёл только в тот момент, когда стоял около забора дома О’Хары, сжимая в кулаке липкие пряди. На волосах висел вполне понятный груз. Стоял тяжёлый запах соли и железа, меня трясло на каждом выдохе, ноги едва ли не подкашивались, пальцы свело, а под кожей скопился жар. Хотелось просто закричать, но это вряд ли принесло бы хотя бы каплю облегчения. Никс встретила меня восторженным и громким криком: