«Для любви необходима разница во вкусах и мнениях,

мелкие обиды, примирения, слёзы —

всё, что может взволновать чувствительность

и пробудить повседневную заботу»

―Жорж Санд

Лондон. Позднее утро воскресенья. За окном тринадцатого дома по Квик-стрит мелкими каплями лениво шуршит дождь. Небо хмурится тяжелыми мышастыми тучами, навевая на город тоску. Осень, вопреки всем прогнозам, в этом году выдалась на редкость унылой, мрачной, с горьким привкусом меланхолии. Но, кажется, это обстоятельство ничем не коснулось двух лежебок, досматривающих десятый сон под покровом толстого стеганого одеяла.

Говорят, понаблюдав за позой, в которой спит человек, можно судить о его характере. Джим всегда спит на спине, утопая растрепанной темной макушкой в горе из разномастных подушек. Дыхание ровное, высокий лоб чуть нахмурен, уголки рта опущены, правая рука закинута за голову, левая — уверенно зарылась в золотисто-каштановые кудри девушки, уютным клубком свернувшейся у него под боком.

Флорин знает, что Джеймс любит делать вид, будто бы ему неприятны её объятья и прочие проявления нежности, поэтому даже во сне девушка прижимается к нему, как к большому плюшевому мишке (не назло, а просто, в очередной раз доказывая очевидное). Выглядит Фло действительно так, словно не успела выйти из «возраста мягких игрушек»: пушистые ресницы длинными тенями ложатся на пухлые румяные щечки, маленький аккуратный нос чуть вздернут, трогательная ямочка на подбородке.

В конечном итоге Джиму плевать на разницу в возрасте, он готов простить ей кукольную внешность и большие наивные глаза, но эта отвратительная привычка таскать у него подушки и класть их себе в ноги, поистине доводит злодея-консультанта до белого каления…

Из коридора в полумрак спальни просачивается узкая дорожка белого света. Ступая точно по ней, как модель по подиуму, в комнату вальяжной походкой вплывает истинный хозяин дома: Бурбон — коренастый черный кот, холенный и лоснящийся. Он недовольно окидывает спящих надменным желтым взглядом и, распушив усы, презрительно крутит хвостом. Бурбон не любит, когда завтрак задерживается: как настоящий британец, он ценит распорядок и точность во всем, особенно в вопросах, касающихся кратности и количества принимаемой пищи. Попружинив с секунду на задних лапах и совершив легкий грациозный прыжок, что удивительно при его габаритах, кот приземляется прямо напротив выглядывающей из-под одеяла пятки сорок третьего размера. Размер этой пятки был знаком Бурбону не понаслышке: не далее чем пол часа назад он намеренно пометил кожаные туфли этого же размера. И собирался повторять сию маленькую месть снова и снова до тех пор, пока этот чудовищно грубый двуногий не перестанет называть Его Котейшество «никчемным блохастым кукурузником»[1].

Задрав хвост трубой и сделав несколько мягких шагов по атласной простыне, Бурбон аккуратно устраивается на груди «врага номер один», бессовестно уткнувшись филейной частью ему в лицо, а мордочкой усиленно принимается тереться о щеку девушки, для полноты эффекта запустив на максимум мурлыкательную систему: «холодильник на взлете».

— Флооо! — возмущенно взревел Мориарти осипшим спросонья голосом, рывком садясь и грубо стаскивая с себя наглое животное. — Блохастое отродье! Фло, если твой кот не будет держать свою жопу при себе, то я собственноручно начиню её взрывчаткой и подкину в Скотланд-Ярд.

Как и всегда, в это время суток Мориарти всецело сконцентрирован только на своём раздражении и ненависти ко всему миру, так что даже не замечает, что вместе с котом скидывает с себя и протестующе пискнувшую Флорин.

— Бон просто хотел пожелать «Доброго утра», успокойся, — сонно бормочет девушка, пытаясь выпутаться из коварного плена одеял и подушек.

Ей давно известно, что «добрым» утро для Джима становится лишь после получасового душа и большой чашки крепкого кофе. Поэтому, пропуская мимо ушей все его угрозы, сладко потягивается, сползая с кровати, и нетвердым шагом направляется на кухню.

— Детка, не будь занудой! Я всё равно прикончу его, — капризным тоном произносит уже окончательно проснувшийся злодей-консультант, оценивающим взглядом провожая тонкую девичью фигурку, облаченную лишь в просторную белую футболку с надписью «Boys from London lie».

Вслед за хозяйкой, не переставая обиженно тарахтеть, на кухню устремляется и Бурбон, стоически игнорируя брошенный ему в вдогонку тапок. Кот устал терпеть подобное неуважение к своей персоне и ни за что не оставит попытки выжить этого хамоватого наглеца из своего дома. Любым возможным способом. Но, чуть только расслышав призывный барабанящий звук гранул, насыпаемых в керамическую плошку, Бон решает отложить планирование мести на потом. Он всегда умел правильно расставлять приоритеты.

Меж тем утро в тринадцатом доме по Квик-стрит входит в свое привычное русло, и, пока её мужчины принимают водные процедуры (Джим, мыча какую-то попсовую мелодию в душе; Бурбон, сидя на полу, усиленно натирая мордочку лапой), уже умытая и одетая Флорин неспешно ставит чайник и заводит тесто для оладьев.

Жизнь под одной крышей с Мориарти порой напоминала ей хождение по тонкой проволоке, натянутой над минным полем — один неверный шаг, и все в радиусе нескольких миль взлетает на воздух. Почти за два года знакомства методом проб и ошибок девушка наверняка поняла, что одно и то же явление может быть растолковано Джеймсом с двух сторон — как скучно-банальное или же как необходимо-постоянное. Например, крепкий кофе с утра — постоянное, кофе в постель — банальное. И так во всем.

В теории, всё довольно просто: не давай гению заскучать, потакай капризам и привычкам, поспевай за вечно меняющимся настроением — и будет тебе счастье. Но на практике дела обстоят не так оптимистично, и Флорин приходится прилагать немало усилий для того, чтобы самый обычный завтрак прошел мирно: без каких-либо жертв и угроз заминировать пол-Лондона. Да, Джим жестокий манипулятор, мнительный параноик с садистскими наклонностями, абсолютно бесполезный в хозяйстве, но разве любят не вопреки? Злодей, преступник — всего лишь небрежно навешанные ярлыки, образ, созданный годами кропотливой работы. Для неё, здесь и сейчас, он просто Джим. А об остальном Фло предпочитала не думать.

— Доброе утро. — В гостиную, совмещенную с кухней, без стука входит высокий светловолосый жилистый мужчина под сорок в своей неизменной черной толстовке. — Что-то вы сегодня рано. Видела, какая погода на улице? И, говорят, лить будет, не переставая, всю неделю.

Джентльмена, так вовремя подоспевшего к горячим только что испеченным оладьям, зовут Себастьян Моран — полковник в отставке, непревзойденный снайпер, профессиональный подрывник и страстный фанат рыбалки (в свободное от работы время, конечно же). К слову, обитает полковник тут же: на первом этаже тринадцатого дома по Квик-стрит. Джеймс предпочитает всегда держать его под рукой и очень злится, если Моран надолго исчезает из виду. Многолетняя дружба ли тому виной или же просто желание контролировать всё и вся — с ходу и не разберешься…

— Доброе. Бон решил похулиганить, вот и проснулись. Погода — ужас. Кофе? — привычно на одном дыхании звонко произносит Фло, ставя на стол три дымящиеся чашки.

Себастьян лишь благодарно кивает, усаживаясь на высокий табурет и придвигая по ближе кружку с американо. Тут же у него на руках устраивается сытый и довольно урчащий кот, приятно согревая ноющее колено полковника (старая полевая рана даёт о себе знать, отзываясь на лондонскую сырость тупой ноющей болью).

Когда шум воды затихает, и подобревший (если можно применить подобный эпитет к злодею-консультанту), в одном халате, с гладко зачесанными назад темными волосами Мориарти наконец выходит из ванной, на кухне уже во всю идет непринужденная беседа за поеданием жаренного теста.

— Я не помешаю? — театрально вскидывает брови Джим, ехидным взглядом обводя почти идиллическую картину: «воскресный семейный завтрак». И, не дожидаясь ответа, плюхается на табурет, залпом опрокидывая в себя сразу треть кружки обжигающей арабики.