Невский всадник Ваятели и Зодчие, Поэты Для Петербурга Музы воссоздали, И благозвучны стали камни зданий, Наполнились гармонией проспекты. От ладожских бурунных вод До Балтии туманных скал Река просторная течет, Волна качает облака… С волной дорога-бирюза, И люди льнули к берегам, — Наверно, реку ту прозвал Невою невод рыбака… Привык народ к реке Неве, Деревни строил, торговал, Да швед-король клонил к войне — Эх, знал бы, с кем он воевал! Швед воевал в чужом краю И сдался русскому царю! Из той поры вернулся миф Победной Северной войны: «Где Финский близится залив, Вдруг всадник над скалою взмыл! На шкуре зверя, без седла, Коня он вздыбил над Невой — Из бездны, из волны скала И всадник власти роковой! Недвижен, но вперед и ввысь И взлет коня, и мудрый взор! Казалось, наполнял он жизнь Великой целью, – весь простор Десницей царственно объяв, Провидел здесь, на островах, Мечты столицу, словно явь! Вражду змеиную и страх Поправ копытами коня, Расставил службу по местам И покорил пространства вязь! И город встал, мечту храня, Как будто всплыл – мечта сама… Река ли внове родилась, Или вернула град Нева…» Сей миф не числит деревень, Что смыл строительный прожект, Что многим стало умереть На стройке первых трудных лет. Харчи, болотный грунт и сырь Ругал и клял работный люд, Но всюду Всадник-поводырь, Чья Власть, чей Дух вперед зовут. Не каждый город – властелин Судеб и грез, творцов, царей, Но невский град предвосхитил И всадника красой своей. Полна величия река, Брега украсили гранит, Мосты парят и облака, Но Верховой коня стремит. Всплыла легенда – знать, пора — О том, что город здесь стоял Намного ранее Петра, А Петр скорей воссоздавал?… Давно, возможно, город жил, Но вдруг стихией поглощен, В подводном царстве долго был И вновь на землю возвращен?… Так, зданье Биржи – давний жанр — От Атлантиды образец: Свят в Греции – ни млад, ни стар, — Под стать одну живет дворец. А здесь откроет вдруг гранит Средь плит таинственный портал, Что по законам пирамид Являет в космосе сигнал. Светоч
Я задремал… мне снилась хорошо Та «Светоч», что всю жизнь глаза мозолит: «…перелетев Пушкарку, я прошел через врата фабричные со звоном. И предлагают звоны променаж средь книг, тетрадок, механизмов… В створе дверей – тупик… телега… в ней тираж стихов… моих?! „Вези уж, стихотворец…“». Вальс Забвение любимой, как поцелуй, храню. Размолвка так жива, что чувствую дыханье. Оставь, уйди, забудь – я будто бы в раю, Благодарю за все, что кончилось стихами. Никто не виноват, что север вновь подул И солнце отдает ему во власть пространства. Заслужен отдых твой, беги от мудрых дум, Они вослед тебе соединятся в стансы. Надежней и верней в них чувства сохраним, Учи хоть наизусть каприз воспоминаний… О, даже за любовь я не благодарил Так неизбежно. Рок! Не ссора вовсе с нами… Припев: Я тот, кем не кажусь, Зря не вводи в кураж себя, Тебя ж понять не тщусь, — Ведь ты не та, кем кажешься. Памяти любви Любовь среди воспоминаний… Жаль, не заполнить ими дни, Не счесть на счастье притязаний, Былых обид не отменить. Когда же вдруг ты в мир летальный Ушла от нас, призвав любовь, Я мнил в мечтах воспоминаний Любовным сном забыться вновь. Но годы правят суть желаний: Воображение молчит — Вослед в тиши воспоминаний Ослабевает дух мечты… Жить красиво Быть знаменитым некрасиво… Б. Пастернак «Быть знаменитым…» – жить красиво! Свой тайный слог не тешь, поэт. Ты сам всю жизнь необъяснимо Взахлеб звал славу, с ней воспет. К тебе лишь вопрошает Сталин: «А Мандельштам наш гениален?» Сказав: «Не знаю…» вместо: «Знамо!..» — Ты разве трусость признавал? Восславил гений Мандельштама Сам Сталин – коль арестовал! И Мандельштама мчит в спецлагерь Вагон-свинарник жутких правил… Бывает, славою воспеты, Махнут для правды мини-ложь, — Благой ответ хранил Поэта: Простил бы тезку, может, Вождь! Свидетель жил от ссыльной были: «Живым Иосифа застили…» …Запрет для рукописей тайных Стихам – как хлеб, знакомый нам! В напрасных сталинских стараньях Скрыт воспитательный бедлам. И вновь волхвует, восхищая, Стиль Мандельштама… не прощает… |
