Иван молчал, пока я рассматривала его собаку, вероятно, с самой огромной и глупой улыбкой, которая впервые за очень долгое время появилась у меня на лице. Но через несколько минут парень, наконец, спокойно и холодно произнес:

— Пристегнись. Не хочу получить из-за тебя штраф.

Я еще раз взглянула на Рассела, погладила его по уху, потом откинулась на спинку сиденья и пристегнула ремень безопасности. Как только металл со щелчком встал на место, сзади вновь донесся тот самый визг, который я слышала перед тем, как села в машину, и Иван застонал, положив руки на руль.

— Лейси, клянусь Богом, не начинай, — бросил он через плечо.

Мой напарник уже смотрел вперёд, когда я повернулась, чтобы взглянуть на второй ряд сидений, при этом вновь столкнувшись лицом к лицу с Расселом. Затем сдвинулась и хорошенько рассмотрела еще одного «пассажира», издающего скулящие звуки. Рассел находился в промежутке между сиденьями, а в углу второго ряда... в розовой шлейке, которая была закреплена через ремень безопасности, сидела маленькая, короткошерстная белая собака с заостренными ушками и курносым носом.

— Это что..? — начала я медленно, чувствуя, что наверняка сплю, так как если это не сон, то я ничегошеньки не знаю об Иване. Абсолютно ничего. Все, что мне было известно о нем, оказалось ложью, и я до конца не понимала, какие чувства испытывала при этом. — Французский бульдог?

Мы уже выехали на дорогу и направились к ближайшему шоссе, когда Иван кивнул, глядя в зеркало заднего вида.

— Ага. Дива на заднем сиденье — Лейси. Она наказана. Стоило бы оставить ее дома, но сегодня у Расса день поездки, а она не может находиться в машине ни с кем, кроме него.

Он только что сказал, что его собака наказана?

Боже мой.

Я оказалась настолько ошеломлена другой стороной жизни и личности своего партнера, что терялась в догадках, чего ещё ожидать от мужчины, с которым мы тренировались вместе шесть дней в неделю. Однако каким-то образом мне удалось собрать мысли в кучу.

— А почему она наказана? — почти прошептала я.

— Сегодня утром Лейси мне нахамила. А потом приставала к сестрам, пытаясь украсть у них еду, и нагадила на одну из лежанок мне назло, — объяснил Иван так, словно это было самой естественной вещью в мире.

Я не знала, что и сказать. Собака хамила ему, дразнила сестер, пыталась украсть еду и нагадила на лежанку из мести. Просто так. В общем я промолчала. А что мне еще оставалось?

Я не знала этого человека. Абсолютно. И почувствовала себя отвратительно. Еще хуже, чем раньше.

Как я могла не догадаться, что у него есть собаки? И по-видимому, больше двух, судя по тому, что у Лейси были сестры.

Черт. На самом деле я ничего не знала об Иване.

Но, видимо, никто не знал. Потому что девочки в раздевалке ни за что не упустили бы возможность посплетничать о его «чопорной пухленькой француженке», если бы появился такой шанс. Черт возьми, да его фанаты, вероятно, забросали бы его игрушками для собак после проката программ, если бы прознали об этом.

Никто не догадывался. Без шансов.

И все же дело обстояло именно так.

Тихое рычание с тоненьким подвыванием вынудило меня оглянуться через плечо и посмотреть на белое тельце, находившееся во втором ряду сидений. Собачка даже не взглянула на меня; вместо этого она, казалось, прожигала взглядом спинку сиденья Ивана. На ней была надета розовая шлейка и закреплен ремень безопасности. Из такого кокона даже я не смогла бы выбраться.

Также на её розовом ошейнике виднелись стразы. По крайней мере, мне показалось именно так.

Затем я перевела свой взгляд на Ивана, чётко понимая, что теперь ни за что не отстану от него.

— Твоя собачка пристегнута ремнем безопасности, — сказала я, будто не он ее пристегнул.

Все, что сделал мой партнер, это опустил подбородок на пол сантиметра, продолжая смотреть перед собой.

— Она не слишком часто ездит в машине. И не умеет сидеть спокойно, — Иван взглянул на меня. — Прямо как одна моя знакомая.

Я проигнорировала его замечание и снова посмотрела на собаку. Она все еще сердито пялилась в спинку кресла Ивана. Я чувствовала напряжение и обиду, исходящие от нее.

Ха!

— Не хочу, чтобы она вылетела через лобовое стекло, если мы попадем в аварию, — продолжал Иван, не обращая внимания на то, что я украдкой поглядываю на его собаку. — Расс встает только тогда, когда я не за рулем, — невозмутимо объяснил мой напарник. — Он — послушный мальчик.

Я перевела глаза на Расса, который, по-видимому, был коричневым лабрадором. В данный момент пес лежал на полу между сиденьями, положив голову на лапы. От него исходило глухое ворчание.

— Я не заметил никаких признаков животных в вашем доме, — произнес Иван ни с того ни с сего.

Я подалась вперед, чтобы выглянуть в окно.

— У нас их и нет. У мамы на них аллергия, — потом, сама того не желая, добавила. — И у сестры тоже.

— У которой? У рыжей или у Руби?

Я оглянулась на него.

— У Руби, — ответила я. — У Аарона была собака. Она умерла пару лет назад, — я даже плакала из-за её смерти, но об этом никто не знал.

Иван медленно кивнул, словно это все объясняло.

— Руби самая младшая? — спросил он своим противным тоном.

— В моей семье?

— Угу, — ответил парень, пересекая поток машин.

— Нет, — разве это не очевидно? — Я. Она на пять лет старше меня.

Иван повернул голову, глядя на меня с выражением «Да ладно?».

— Она?

Я даже не обиделась.

— Да.

— Ты самая младшая? — удивленно уточнил он.

— Почему ты говоришь таким тоном, будто мне давно пора подать заявление на приём в дом престарелых?

— Ну, просто... — Иван сморщил нос и даже покачал головой. — Не знаю… — он окинул меня взглядом и снова покачал головой.

Я поняла, что мой напарник имел в виду. То же самое говорили обо мне моя мать и все остальные. Физически я выглядела моложе Руби, у которой все еще оставались детские черты лица, как и у мамы. Но во мне жила душа сварливой старой бабки.

— Я понимаю, о чем ты.

Судя по тому, как исказилось его лицо, он мне не поверил.

— Ты действительно моложе ее?

Засунув руки под бедра, я подавила вздох и откинула голову на спинку кресла.

— Да. У нее долгое время были проблемы с сердцем. Мы все слишком ее опекали.

— Я не знал. Она симпатичная, — внезапно выпалил Иван, и я дернула головой так, будто являлась героиней фильма «Экзорцист». Клянусь Богом, моя шея без малейших усилий изогнулась в сторону мужчины.

— Нечего глазеть на мою сестру. Она замужем.

Луков рассмеялся.

— Я в курсе. Сколько раз мы встречались с ее мужем? Я сказал, что она симпатичная, а не то, что хочу пригласить ее на свидание.

— Вот и отлично. Руби слишком хороша для тебя, — бросила я в ответ, не отрывая на него взгляда.

На что парень пробурчал:

— Ха!

— Я серьезно, — медленно ответила я, не позволяя его смешкам повлиять на меня.

— Знаешь, в мире есть много людей, которые посчитали бы, что я слишком хорош для них, — тон Ивана звучал...

Я закатила глаза и откинулась на сиденье, скрестив руки на груди.

— Возможно. Но до моей сестры тебе далеко, секси-шмекси. Так что умерь свой пыл.

— Если бы я интересовался твоей сестрой, а это не так. Я лишь сказал, что она симпатичная, но в мире полно симпатичных девушек…

— Моя сестра — самая красивая из всех. Они обе. Не сравнивай их с остальными женщинами.

Иван фыркнул.

— Ну, ладно. Боже. Все, что я пытаюсь донести до тебя, это то, что если бы заинтересовался одной из твоих сестер — а я не интересуюсь, услышь уже меня — ты бы на полном серьезе не позволила мне встречаться с ними?

Из-за странного чувства, о котором даже не стоило размышлять, в моем желудке появился дискомфорт, но я закрыла на это глаза.

— Ни за что на свете.

Его фырканье вынудило меня улыбнуться — из-за того, насколько он был оскорблен.

— Ты серьезно?