— Нет! Чтоб трахнуть нужно было дотронуться, я бы понял!

— Тебя раздели, так что не нужно говорить про прикосновения. Ты всерьез думаешь я поверю в эту лабуду? А ведь твой папочка говорил, что она твоя девушка и ты ее любишь, предупреждал.

Волков теперь посерел:

— Отец. Это он отдал ключи девчонке и все подстроил, — пиликнул его телефон.

— Что там? Любовница заждалась?

Парень достал телефон позволяя мне тоже видеть экран и, похоже пожалел об этом. На лице полнейший шок.

«Любовь моя, завтра как обычно, буду ждать тебя!»

— Хм. Может не стоит дальше отпираться?

— Сама смотри, у меня нет этого номера даже в телефонной книге. Я никогда не звонил по нему и не писал. — Начинает с остервенением открывать одну за другой папки, показывать мне и сам прифигел увидев исходящий этому абоненту.

— Открывай, — я горько усмехнулась, и схватила за запястье, чтоб парень не смог отвертеться.

Волков сглотнул и нажал на значок смс.

«Катюш, все как договаривались. Сегодня же рассказу ей о нас. Люблю тебя»

— Две минуты вышли, проваливай.

— Это все отец!

— Что ты! — театрально задохнулась от возмущения. — Он очень понятливый, честный и любит тебя, а еще он не против наших отношений! Не стоит приплетать «больного» папочку, — сама же оперировала его словами.

Волков не стал больше бездействовать и схватил меня, накрывая губы поцелуем, притискивая к стене.

— Пошел ты! — с размаху влепила пощечину.

— Дура! Если бы я хотел расстаться, то уже прыгал бы от радости, а не сидел под твоей дверью. Сама подумай!

Я признавала правоту его слов, но была эмоционально выжата и просто кивнула на дверь, сказав:

— Уйди. Я хочу побыть одна.

— Таша…

— Ааааа! — заорала я не своим голосом. — Чего ты хочешь? Представь, что это ты пришел домой, а я раздетая на кровати, а передо мной голый мужик! Ты бы дал мне шанс?

— Я бы остыл и тогда все понял.

— Вот и дай мне остыть! Дай придти в себя!

Волков притянул к себе и поцеловал уже спокойно, вот только я не ответила, уперлась кулачками в грудь и зарыдала.

— Маленькая моя, не плачь! — губы вытирали щеки от мокрых дорожек. — Я не могу уйти когда тебе плохо.

— Пожалуйста, — выдохнула из последних сил.

Еще немного и я упаду в обморок. У меня началась истерика, руки задрожали, я с мольбой посмотрела на Кирилла.

— Я приеду утром, — губы коснулись моей макушки, и он ушел, прикрыв за собой дверь.

После того вечера я неделю жила у Мити, захватив с собой Каспера. Бедная животина не выбирала того, кто ее купил, а девчонки радовались и вместе с котом разносили дом.

С Волковым на протяжении всего времени разговаривала только однажды, случилось это в универе перед парами на следующий день после истории в квартире. Возможно он надеялся все обсудить еще у меня дома, но я так и не смогла уснуть и уехала слишком рано.

— Как себя чувствуешь? — раздалось совсем близко со мной, а ведь я даже не заметила появления Кирилла на скамейке возле главного корпуса. — Побеседуем?

Я устало посмотрела на небо, закуталась в курточку, тело пробирала дрожь, но не от холода.

— Отец отрицает, что все подстроил, но я полностью уверен.

— Сейчас ты вдруг понял какой он на самом деле, а еще сутки назад корил меня за мое недоверие к нему, — грустно посмотрела в серые глаза.

— Значит ты веришь, что я не приводил эту девицу к нам?

— Не знаю.… То, что я увидела до сих пор стоит перед глазами, но я не отрицаю, как подозрительно выглядят детали, — например обувь шлюшки или мои духи, темнота в комнате и то, как выглядел растеряно сам парень, а с другой стороны эти детали ничего не значили, подумаешь обувь или желание воспользоваться моим парфюмом, зато были вещи которые говорили об измене Волкова — коробка с презервативами (мы ведь ими почти не пользуемся) или ключи в его брюках и сообщения в телефоне.

Как будто услышав мои мысли Кир сказал:

— Тот номер заблокирован сколько не пробовал дозвониться. А вообще я просто слишком расслабился и пропустил, как меня обвели вокруг пальца. Но все исправлю и больше не позволю отцу вмешиваться в наши отношения. Если бы не его проблемы со здоровьем, то …

— Ты до сих пор не осознал, что у твоего отца все прекрасно со здоровьем? — перебила я. — Все спектакль, направленный на то чтобы дергать тебя за веревки жалости.

— Я так не думаю. Да я сам разговаривал с доктором, видел анализы.

— Хорошо, Волков. Верь и дальше, но без меня. Созвонимся чтоб ты мог забрать свои вещи, — я встала, не чувствуя ничего.

— Ты так просто покончишь с отношениями? Я устал постоянно один бороться за них, а ведь ты даже ни слова не сказала о том, что они для тебя важны, что ты любишь меня. Я только и делаю, что добиваюсь тебя, вечно прошу прощения за все, а теперь готов идти против отца, — отстраненно проговорил Кирилл.

Конечно, ведь когда я собиралась открыться перед тобой ты чуть не занялся сексом с другой! Но об этом я промолчала. Сейчас, когда в душе пустота я почти довольна, это лучше чем вчерашняя боль, обида, страдания и грусть.

— А за что ты просил прощения? За то, что сам же постоянно обижал. Пусть случайно, но все же. Я не виновата, что мои друзья приняли мой выбор быть с тобой в отличие от твоих, и у меня нет необходимости выбирать между вами. На запрет отца я напрочь забила. Пустила тебя в свою квартиру, жизнь, постель, а ведь никого не пускала так далеко. Зато ты можешь больше не подстраиваться под меня, наладить отношения с Зуевым и найти выгодную невесту. — Я отвернулась, собираясь уйти. — Только все же стоит предупредить, это не дочь Романова, у вас с ней ничего не выйдет, можете не терять времени с отцом.

И я ушла. Заставила проглотить себя ком в горле и обрубить все ниточки связывающие с Волковым. Случайно в коридоре столкнулась с Костей.

— Ого, Мираева! Давно не виделись! — грубо схватил меня за плечо, разворачивая к себе. — Эй, что случилось? — в голосе слышалось беспокойство и пропали ехидные нотки.

— Можешь радоваться, ты оказался во всем прав, только утешать не нужно, мне одного мажорика хватило выше крыши, — я оттолкнула его руку и пошла в обратную сторону, решив прогулять сегодняшние пары.

С тех пор прошли уже шесть дней. Кирилл ко мне не подходил и больше не заговаривал, если случайно оказывался рядом. Часто мы виделись в столовой, наши столы были напротив друг друга, и не заметно я следила за парнем, но он на меня не обращал внимания. Вокруг него вновь стали виться девчонки, пытающие пристроиться рядом, и обычно я в эти моменты уходила, чтобы не чувствовать разочарования. С каждым днем становилось тяжелее, я боялась сорваться, проснуться однажды без желания жить.

Сегодня я вынуждена приехать к отцу. Завтра годовщина свадьбы их с мачехой. Первой свадьбы. Про их развод и повторную регистрацию все умалчивают. Родитель должен лично одобрить наряд, не дай бог, доченька опозорит своего папочку.

Я сидела в своей бывшей комнате, невидяще уставившись в окно.

— Наташ? — позвал отец. — Я хочу поговорить.

— Да, конечно. Я тебя внимательно слушаю, — желания, как обычно язвить не было.

Мой бледный и нездоровый вид не укрылся ни от друзей, ни от родственников. Мужчина усадил меня на кровать и нежно взял за руку, впервые за восемнадцать лет.

— Я плохой отец, дочка. Не умею выражать своих чувств, избегаю тебя, почти всегда строг и груб, но… не оттого что не люблю тебя девочка. — Он вдруг обнял меня, а я сидела и не знала куда деть руки. — Я трус, малышка. Ты так похожа на свою маму, что мне было больно даже смотреть на тебя. Гляжу в твое лицо и вспоминаю ее. Это больно. Очень.

Впервые за неделю у меня зажглась искорка в глазах. Неужели он расскажет мне о маме, о прошлом? Я сидела, как истукан, страшась пошевелиться и сбить тихую речь родителя.