Часть вторая В парке Лера заигралась. С детьми бегала кругом, На жар-птицу забиралась, На коне была верхом. И мишку, друга своего, Из рук не выпускала, Веселя, балуя его, На качелях всё катала. Вскоре дети все собрались, В прятки начали играть. Все по парку разбежались, Леру стали в игру звать. К деткам Лера подбежала, В прятки начала играть, Её очередь настала В тайниках друзей искать. Нужно было побыстрее Ей считалочки сказать, Нужно было поскорее До пяти ей посчитать. Но миша Барвик ей мешал: В руках его держала. Считать на пальцах не давал, Что делать ей, не знала. И головой стала крутить, Ему искать местечко, Чтобы на время положить Хоть где-то на крылечко. И у домика большого Скамейку увидала. Смеясь, радуясь уж много, К ней Лерочка помчала. Уложила мишу спатки. Рада сильно уж была, Что продолжит играть в прятки, Что считать легко могла. С детьми бегала, играла — Не до миши было ей. Когда сильно уж устала, Пошла к бабушке своей. И вот так она забыла Мишку в парке своего. За днём ночка наступила И укрыла тьмой его. Вскоре дождь ночной пустился. Миша Барвик всё лежал, И казалось, что просился, Чтоб хоть кто его забрал. Он был брошенный, несчастный, Дождь его всё поливал, Холод пробирал ужасный, И он, бедненький, страдал. Часть третья Тишина в «Сказке» стояла, Лишь был слышен шум дождя. Ночь свой холод распускала, Смело по земле идя. И тут вдруг в доме ведьмы злой Заскрипела звонко дверь. И средь дождливой тьмы ночной — Ты ушам своим поверь — Гномы вылезли наружу, Что имели здесь ночлег. Жили в доме в зной и стужу, Когда дождик шёл и снег. Они сказочные были. Ик и Як их имена. В доме ведьмы они жили, Подходил он им сполна. Ведьма злая всю жизнь сроду Одна в нём проживала И в большую непогоду В край тёплый убежала. Гномы светлым днём любили В доме тёпленьком поспать, Когда дети приходили В «Сказку» вместе поиграть. Они шума не любили, Укрывались с головой. Дети вовсе их не злили, Но им нужен был покой, Чтоб добро делать на свете, Творить в мире чудеса. И при лунном в парке свете Раздавались голоса, Когда ночка наступала, Гномы весело вдвоём Убирали одеяла И бежали в парк бегом. Рост травинка бы их скрыла, Затоптать могла толпа, Им кроватками служила От ореха скорлупа. И, толкаясь в дверь большую, Вышли гномики во двор. Скорчив рожицу кривую, Гномик Як поднял здесь ор: «Дождь идёт – какая жалость! Мы не можем поиграть. Ждать придётся уж не малость, А не хочется ведь спать! Не люблю я жить на юге! И особенно зимой! Когда время снегу, вьюге, А тут дождь льёт, как весной». «Ой, ой, как лужиц много здесь! – Другой гномик запищал. – Промок сапог мой правый весь, Чихать, кашлять я уж стал». Сунув нос свой в телогрейку, Шмыгнув громко, кашлянув, Заскочил он на скамейку, Ногой Яка слегка пнув. И вдруг страшный крик раздался! Ик испуганно кричал: «Я чудовищу попался! Считай, я уже пропал!» Як услышал, испугался, Что он Ика потерял. На скамеечку взобрался, Мишу щупать пальцем стал. – Ух, чудовище какое! Сказал тихо, еле вслух.  – И, как мир, оно большое, Но мягусенько как пух. И приятный, и красивый Нос курносенький его. Но зачем же в час дождливый Тут оставили его? Слушал Ик, не понимая, Что имеет Як в виду. Почему, не прогоняя, Гладит он его беду? Ему стало интересно, Он дотронулся рукой. Сразу стало всё известно: Мишка мокнет с головой. – Да ведь это ж медвежонок! Его кто-то потерял! Не имеем мы пелёнок, Я б его запеленал. – Тут так холодно и сыро, Жалко, мокнет под дождём. Что ж, дитя его забыло, Давай в дом его возьмём! «Ну а как же это сделать? Он тяжёлый и большой», — Спросил Як и начал мерять С мишкой рост вприпрыжку свой. – «А давай к нему применим С тобой наше волшебство. Жизнь его на время сменим. Потом снимем колдовство, — Сказал Ик и покрутился. — Где ж соломинка моя?» Ему Як не удивился: «Твоя в доме. Вот моя!» Взял соломинку Ик в руки, К лапке Барвика скорей Прикоснулся, издал звуки, Чтоб всё свершилось побыстрей. И – о чудо совершилось! Миша Барвик прокряхтел, Будто что ему приснилось И он спать уж не хотел. Смешно лапками своими Вдруг легко зашевелил. Помогать себе стал ими И добавил себе сил. Легко сел он на скамейку И вдруг громко он сказал: «Мне надеть бы телогрейку, Я дрожать чего-то стал. Ой, как холодно и сыро! Где ж Валерия моя? Неужели что-то было И мы больше не друзья?» И, глотая миша слёзы, С плачем вновь проговорил: «Неужели-то в морозы Ангел жить мне здесь сулил?» Гномы дружно запищали: «Ой! Не плачь ты, не страдай!» И ему они сказали: Нашим другом стань. Давай!» Барвик, слёзы вытирая, Им ответил: «Дети вы! Ваша мама будет злая, Меня бросите и вы». Гномы громко закричали: «Нет, не дети уже мы! Давно взрослыми уж стали, Мы прожили три зимы. То, что ростом небольшие, Тебе можем объяснить. Гномы мы ведь не простые — Чудеса можем творить!» – Вот, посмотри, что я могу! — И в ладоши хлопнул Як. – С тобой дружбу берегу, Сегодня сделаю я так! И скамейка, на которой Засиделись все втроём, Стала лодкой быстрой, скорой, Поплыла вниз под дождём. С такой скоростью огромной Вдруг по лужам поплыла, Что сырой ночью холодной У всех радость ожила. Мише дух перехватило. Он смеялся и кричал: «Ой, как весело и мило! Я счастливым тоже стал!» И катились по лужайкам В ночной сказке Ик и Як, Не давая дождя каплям Испугать его никак. «Что-то слишком темно стало, — Яку гномик Ик сказал. – Света лунного уж мало, Ты бы больше его дал». И соломинку чудную Кверху Як свою поднял. Темноту ею ночную До утра всю вмиг прогнал. Дождя капельки большие Превратились в светлячки, Как фонарики ночные, Осветляли пятачки. В «Сказке» видно, светло стало. Словно летний день пришёл. Мишке радостнее стало, Ключик чёрный свой завёл. И по «Сказке» разметалась С песней музыка кругом. Танцевать, гулять хотелось В светлом празднике ночном. Игрой Барвик наслаждался, Но вдруг громко закричал: «Сам уже я накатался, Я б друзей сюда позвал. Петушок сидит на шпиле, И Ванюша на коне. Прикажите чудо-силе, Пусть отпустит их ко мне. И жар-птица вон страдает, Иван держит лапу ей. Пусть её уж отпускает Мчать к компании моей. Кот учёный уж не бродит, Песни петь уж перестал. Пусть ко мне сюда приходит, Час играть его настал!» И два гномика чудные, Любя Барвика, с душой Просьбы все его благие Выполняли до одной. Уж давно не колдовали — Не хотелось им того. Свои силы все собрали, Чтоб обрадовать его. И всех сказочных героев, Живших в «Сказке» много лет, Веселясь, без перебоев Оживляли в Божий свет. Петушок закукарекал, Слетел наземь со шпиля. Карлсон джем свой жадно трескал, Вёл мотор до корабля. Кот учёный цепь златую, Сбросив с шеи побыстрей, Песнь мурлыча всё простую, Бежал к Барвику скорей. И русалка запищала, С дуба спрыгнула скорей, В лужу хвостиком попала, Плыла к Барвику быстрей. Конь заржал, стукнул копытом. Иван птицу отпустил. В парке сказочном закрытом Праздник счастья наступил. На двух рельсах паровозик Запыхтел и загудел. Он друзей в дождь без сапожек Подобрать скорей хотел. С шумом праздничным, весёлым Умостились все на нём. Кот с мурлыканьем довольным Размышлял всё о своём: «Как прекрасно! Я свободный! На цепи уж не сижу. Свой имея нрав природный, Сам по себе уж похожу». И кукарекал петушок: «Полетать теперь могу! Расправлю перья, свой пушок И в курятник побегу!» И жар-птица закричала: «Лапу я уже не дам, Чтоб меня рука держала. Иван устал небось и сам!» Лошадь весело заржала: «Я свободная! Ура!» — И к компании помчала, Гулять собралась до утра. Паровозик, пар пуская, По аллеям парка мчал. «Чахи-пахи» издавая, Слёзы радости пускал: «Так давно я не катался, Надоело мне стоять. Добро, Барвик где-то взялся! Мне б колёса раскатать». Мчался он быстрее ветра! Ездить так всегда мечтал. Но, проехав сто два метра, Вдруг зайчишку увидал. Испугался, что раздавит, Рычаг тормоза нажал, Но не смог он тут заставить, Чтоб на месте поезд стал. Тормоза лишь запищали, Поезд ехать продолжал, И зайчишку напугали, Он как вкопанный стоял. Паровозик громко свистнул, Заскрипел что было сил И в отчаянии крикнул: «Хулиган рычаг сломил! И я себя остановить Уж никак тут не могу! Чтоб зайчишечку не сбить! Жить с тем дальше не смогу». Но тут гномики смешные Помогли ему в беде. Две соломинки чудные В нём всё исправили везде. И веселье продолжалось, Веселились все кругом. И в ночи глухой казалось, Что играют ясным днём. Заработали качели — Гномик Як их оживил. |
