Очнувшись, Женя еще некоторое время ломала голову, к чему эти картинки, преследующие ее. Может быть, в ней действительно просыпается какой-то талант или эти видения на нервной почве. Элементарный психоз. Скорее всего. Но, может быть все наладится…Да и как не может наладиться. Ведь у нее такой муж! А какой конспиратор! Это же, наверняка, он с собакой ходил на прогулки к тому садику. Значит, их знакомство тянется уже давно. Вот почему, когда они проезжали вместе мимо приемника, Жучок так дернулся. Женя всем телом прильнула к мужу, снова закрыла глаза и задремала утомленная безумными фантазиями и ожиданиями. Жизнь, которая еще накануне утомляла своей бессмысленностью, вдруг перевернулась той стороной, где все оправдано и наполнено смыслом.

Сквозь сон она услышала, как Василий поднялся, вероятно, в туалет, а может быть уже для того, чтобы приготовить ей завтрак. Он нередко делал это в последнее время и всегда с удовольствием наблюдал, как она завтракает в постели.

Женя обычно не любила опеки и, в такие минуты, испытывала противоречивые чувства. Нет слов, приятно, когда любящий человек о тебе беспокоится, но неприятна мысль, что тебя принимают за какую-то недееспособность. Словно она младенец. Но, сегодня, все совсем по-другому…

Какой-то грохот со стороны ванной комнаты внезапно оборвал ее полусонно-восторженное состояние. Еще не поняв, в чем дело, Евгения выскочила из постели и бросилась туда. Распахнув дверь, она увидела растерянное и в то же время немного отрешенное лицо мужа поднимающегося с пола. На ее испуг и вопрос, что с ним произошло, невнятно ответил вроде того, что поскользнулся на влажном полу. Женя невольно перевела взгляд на пол. Абсолютно сухой кафель. Она вгляделась в бледное лицо Василия и почувствовала, как что-то тоскливо сжалось в груди…

Что с ним? Может быть отравился? Наверное, это королевские креветки. Угораздило же ее купить их. Сама она терпеть их не может и покупает только ради Василия, который готов их есть сырыми. А вдруг это не отравление а еще что-то… У Жени от ужаса стали влажными ладони рук. Остаться одной в этом безразличном к твоим бедам и радостям мире… Спаси и сохрани!

Нет, надо срочно искать своих медиков, промычать прохожим что-то наподобие руссо квартало…

Женя, не слушая возражений Василия, втащила его в машину, торопливо села за руль. Остановилась на улочке с родными буквами на рекламах.

Выскочив из-за руля, Женя стала метаться по улице, надеясь услышать русскую речь. Ждать, на удачу, пришлось недолго. Две молодые женщины, не стесняясь выражений, костерили какого-то бармена из забегаловки. Так и смотрит, как бы нагреть руки на своих- же, проходимец! Когда Женька перекрыла им путь, женщины остановились.

– Наконец-то наши!

Подруги пооткрывали рты. Женя как можно короче объяснила им, что с ней ее муж, без сознания. Нужны специалисты. Русскоязычные. Девахи вопросительно посмотрели друг на друга и, крашенная под блондинку, вспомнила, что слышала про одного профессора, занимается частной практикой. У него своя клиника. Еще у него фамилия такая странная – Лупенко. Наверное, хохол. Здесь недалеко – второй перекресток и направо. Есть вывеска. Дальше она принялась, было, повествовать, как они сами сюда попали, но Женя, нетерпеливо махнув рукой, бегом вернулась к машине, из которой уже делал попытки выбраться Василий. Женя, оценив его вид, прикрикнула, чтобы сидел смирно, и включила передачу.

Врач, плотненький мужчинка с лицом человека только что съевшего что-то кислое выслушал Женю, лишь мельком взглянув на нее. Все остальное время он что-то изучал на полу. Затем, не поднимая глаз, согласился посмотреть пациента. У машины он пощупал пульс Василия, раздвинул веки… Потом неожиданно повернулся и молча отправился назад, на полпути остановился и все так же, глядя куда-то вниз, сообщил:

– За ним придут.

Скоро к машине из аллеи выскочил парень в белом халате и худосочная чернявая женщина небольшого роста похожая на состарившегося подростка. Они осторожно вытянули Василия из машины, отчего тот снова очнулся и, отстранив их, встал на ноги. Санитары, позволили ему сделать несколько шагов, но, едва он пошатнулся, моментально прилипли к нему.

Женька плелась следом и никак не могла прийти в себя от ужасных предположений.

Диагноз оказался не смертельным, но и нешуточным. Василию определили цикл лечебных процедур и постельный режим. Женя решительно настроилась не отходить от больного ни на шаг, но вдруг выяснилось, что врач категорически запретил, находиться в больнице посторонним.

Она тут же прорвалась к лекарю и потребовала сделать для них исключение… за соответствующее вознаграждение, и лекарь тотчас сдал позиции.

Отсидка у постели больного заняла целую неделю, к концу которой взгляд у Василия стал осмысленным, он довольно отчетливо произнес ее имя и даже выразил недоумение, почему он до сих пор здесь.

Все это время Женя питалась кое-как, спала урывками, совершенно перепутав время суток. Она не позволяла никому ухаживать за Василием, все делала сама, и санитарки смирились с ее диктатом. И думала она только об одном – чтобы все закончилось благополучно. Все другие заботы отошли за горизонт.

День, когда Женя приехала на машине за выздоровевшим мужем, показался ей просто праздником, она даже хотела купить букет цветов, но вспомнила неоднозначное отношение мужа к ритуалу и от этой идеи отказалась. У нее будет немало других возможностей порадовать мужа…. В коридоре ее остановила уже знакомая сухощавая чернушка, на едва понятном языке предложила зайти к профессору на беседу. Счет за оказанные услуги выразился в ожидаемом размере. Рекомендации же оказались неожиданными. Эскулап, уставившись в окно, задал вопрос, который ее озадачил. Были ли у мужа черепно-мозговые травмы?

– Он говорил мне, что попал как-то под автомобиль. Я не очень поверила тогда…По крайней мере никогда ничего подозрительного не замечала, и он никогда не жаловался…

Врач, не оборачиваясь, почему-то отрицательно покачал головой.

– А еще, – он быстро повернулся к ней и вонзился взглядом в ее лицо – после того как вы занимаетесь с ним, этим …, как он себя ведет?

Женя порозовела и прикусила губу. Ощущение было такое, словно мужик заглянул ей в трусы.

– Ну…нормально. Лежит обычно на спине с закрытыми глазами.

– Цвет лица?! – резким, голосом спросил лекарь.

Женя уже с предчувствием недоброго, пролепетала.

– Ну, немного бледное. Я считала, что это нормально…

Лекарь закивал головой.

– Скорее всего он испытывает в такие минуты головные боли!– Он снова поднял на нее глаза. Ей показалось, что на лице доктора появилось выражение удовлетворения. Даже злорадства.

– Вам понятно?

– Нет!, – ответила Женя, хотя в эту минуту вспомнила как после страстей в бане он полз к кадке, чтобы отлиться холодной водой и его бледноватое лицо и молчаливость, после безумных ночей, и его странное поведение в полете… А она его еще при этом доставала его своими сексуальными притязаниями…

– Пока этот случай можно отнести к микроинфаркту, но ему нужен покой. Вы молодая, здоровая женщина, наверняка темпераментная… Вы представляете для него смертельную опасность.

– Не поняла…

– Вам следует оставить его в покое. Вы зло для него.

Сначала Женя ничего не поняла и, открыв рот, смотрела на эскулапа. Потом ее подбросило.

– Вы соображаете, что говорите?!

– Следует вообще прекратить заниматься этим безобразием. Но вы же этого не сможете. Это же у вас, женщин, в крови. Животный инстинкт!

Глаза у мужика стали совсем узкими и злыми.

– И… и что, больше нельзя…? – не обращая внимания на необъяснимую реакцию лекаря, заикала Женя.

Лекарь криво усмехнулся.

– Можно. Но для него это будет последний эпизод.

Мужик стоял, приткнувшись задом к столу и скрестив руки на груди. Жене показалось, что он злорадно ухмыляется.