Выбравшись из ванной, я поставила разогревать остаток пиццы в микроволновку, а заодно принялась варить крепкий кофе. Вдыхая кофейный аромат, я размышляла над тем, что со спокойной совестью могу сбросить со счетов двоих подозреваемых – лучащуюся счастьем Алину и самого Виталия. Как ни странно, до известия о его заболевании у меня все еще оставались серьезные сомнения на его счет. Супруг-альфонс (а как ни грустно это признать, Виталика хотя бы отчасти, но все же можно считать таковым), избавляющийся от мешавшей наслаждаться жизнью нелюбимой жены, – классика жанра. И моя обширная практика частного детектива лишь подтверждала реальность подобного предположения. К тому же никакой особой любви я в данном случае не увидела. Скорее уж раздражение и усталость молодого мужа от бесконечных истерик жены и прочих проявлений ее эксцентричной натуры.

И все же в данном случае у зятя богатой тещи не было мотива устранять супругу. Наоборот, Алена была его единственной гарантией качественного лечения при столь серьезном заболевании. Он ведь не мог заведомо знать, сохранит ли Вольтарская лояльность к своему зятю, который пусть косвенно, но имеет отношение к гибели ее единственной дочери. Вольтарская в любой момент может своей волей упразднить закрытое акционерное общество, ей же самой и созданное. И что тогда? На одной научной работе далеко не уедешь, да у Виталия и нет пока ученой степени.

Рассуждая таким образом, я не заметила, как расправилась с пиццей. За окном уже начали сгущаться сентябрьские сумерки, и я решила провести весь вечер дома, например, пересматривая свои любимые старые кинофильмы. Именно этим я и занялась, расположившись на софе перед экраном домашнего кинотеатра. Однако следя за развитием старомодного любовного сюжета, я постоянно ловила себя на мысли, что не перестаю думать, кто бы мог подтолкнуть Алену к роковому шагу. Или толкнуть в самом прямом смысле слова стоявшую у окна девушку. Это начинало всерьез меня напрягать. Чтобы положить конец подобной тенденции раздвоения сознания, я твердо пообещала себе начать завтрашний день с посещения университета, где учились Алена и Виталий. Отключив таким способом активность своей детективной сущности, я всецело погрузилась в созданный режиссером мир классической мелодрамы.

– Доброе утро, – вежливо, хотя и довольно сухо ответила на мое приветствие молодая женщина, сидевшая за столом в довольно скупо обставленном кабинете. В этом давно не знавшем ремонта помещении располагался научный отдел. Я не без труда разыскала этот самый кабинет, поплутав по обширной и довольно запутанной территории университетского городка.

– Чем могу помочь? – ободряюще спросила сотрудница научного отдела, поскольку я не спешила излагать свою просьбу. Я решила не выдавать себя за подругу или родственницу погибшей Алены Нерпиной, как собиралась вначале. Мне уже не раз приходилось сталкиваться с тем, что люди бывают более откровенны с сотрудником детективного агентства, чем со случайными людьми, порой задающими весьма странные вопросы. К частному детективу возможные свидетели подчас бывают более расположены, поскольку их в данном случае не пугает общение с представителями правоохранительных органов и в то же время у них появляется реальная возможность помочь изобличить преступника.

– Я бы хотела поговорить с научным руководителем Алены Нерпиной, – напрямик объявила я. В светло-карих глазах сотрудницы появилось настороженное выражение.

– Татьяна Иванова, частный детектив, – поспешила представиться я, продемонстрировав сотруднице свое удостоверение.

– Юлия, – охотно сообщила свое имя девушка. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Я опустилась на предложенный стул, и Юлия, с любопытством глядя на меня, продолжила:

– Никогда еще не приходилось общаться с частными детективами. Я даже не подозревала, что у нас в Тарасове существуют такие агентства. Тем более девушка – частный детектив…

Я улыбнулась, радуясь, что Юлия оказалась словоохотливой собеседницей. Иногда даже самый, казалось бы, малозначительный разговор может подкинуть важную ниточку, стоит потянуть, и начнет разматываться весь клубок.

– К сожалению, Валентина Аркадьевна, научный руководитель Алены… – Тут Юлия внезапно осеклась и, немного помолчав, добавила: – Бедная девочка! Да, так вот, она звонила, чтобы предупредить, что появится только после обеда. У нее сегодня неприсутственный день, она лишь подойдет часам к двум, чтобы встретиться с другим аспирантом. Но я могу дать вам ее телефон.

– Пожалуйста, если вам не трудно.

Юлия на небольшом листочке написала набор цифр и протянула мне. Я на всякий случай спрятала листок в сумочку, почти уверенная, что телефон мне не пригодится.

– Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь? – участливо поинтересовалась Юлия. – Я методист научного отдела, а в прошлом и позапрошлом году работала в деканате факультета культуры и искусств. Алена и ее муж Виталий (тогда еще будущий) как раз учились на выпускном курсе.

Что ж, на ловца и зверь бежит. Может, Юлия и впрямь подкинет ценную информацию.

– Очень хорошо, что вы упомянули о вашей работе со студентами, – ободряюще улыбнулась я. – Меня интересует, какая атмосфера царила у них на курсе. Я имею в виду взаимоотношения Алены и Виталия с остальными студентами на потоке.

– Что ж, – Юлия пожала плечами, – атмосфера самая обыкновенная, учебная. Специальность «культурология» в основном предпочитают девушки, так что на курсе был большой перекос, прекрасная половина явно преобладала. Ну, и Виталия Нерпина по этой причине встретили вполне благожелательно. А вот Алена…

Я насторожилась. Моя собеседница прервала свое повествование и ненадолго задумалась, в ее глазах появилось озабоченное выражение.

– Алену недолюбливали? – попыталась я вновь разговорить замкнувшуюся было собеседницу.

– Да не то чтобы недолюбливали. – Было заметно, что Юлия честно пытается подобрать наиболее соответствующее ситуации определение. – Просто, как бы вам сказать… По отношению к Алене сформировалось два лагеря. Одни считали ее наивной и бесхитростной, всегда готовой помочь. Если честно, я и сама всегда считала Алену именно такой. Она была хорошей доброй девушкой, но ей не хватало внутреннего стержня.

Юлия вновь задумалась, вертя в тонких пальцах карандаш.

– А другие? – Я попыталась скрыть нетерпеливые нотки.

– Ну, а другие – наоборот. Они считали Алену высокомерной, вы ведь знаете, кто ее мать?

Я кивнула. Еще бы мне не знать, кто моя клиентка.

– Ну вот, – продолжала Юлия, – поэтому Алену считали снобкой, недалекой бездарной студенткой, которая теперь учится в аспирантуре, да еще и на бюджете, благодаря связям матери. Многие откровенно завидовали. Алене ведь не было нужды подрабатывать, чтобы как-то прожить. А у нас двух девушек даже отчислили. Учеба в аспирантуре – это ведь серьезная нагрузка, и совмещать ее с работой очень непросто. А бросить работу – не на что жить. Замкнутый круг.

– Можно ведь перейти на заочную форму, – заметила я. Мне стало обидно за покойную Алену. Вот любят у нас обвинять в своих бедах всех и вся.

– На этой специальности нет заочной формы обучения, – возразила Юлия. – И потом не думайте, что это так легко. Заочно тоже приходится учиться, может, даже еще тяжелее – никто ведь с тобой не нянчится, а требования довольно высокие. И гарантий успешной защиты гораздо меньше. Многие так и остаются без ученой степени.

– Значит, подруг у Алены не было, – заключила я из всего услышанного.

– Нет, на курсе Алена ни с кем из девушек не дружила, – подтвердила Юлия.

– То есть с юношами отношения складывались куда лучше?

Юлия усмехнулась.

– Да там было не с кем строить отношения, я же вам говорила. В их группе с самого начала учились всего двое парней – Никита Костин и Андрей Велихов. Только на выпускном курсе появился Виталий Нерпин. Ее муж…

– А те два молодых человека – Никита и Андрей – тоже считали Алену высокомерной?