Растаяв у него на груди, я тихо вздыхаю и расслабляюсь.

— Я тоже люблю тебя, Уэс, — шепчу я. — И любила всегда.

Уэс размыкает объятия и отстраняется, чтобы взглянуть на меня. Видно, что он задается вопросом, правильно ли он расслышал меня.

Вместо того, чтобы повторить, я усмехаюсь и спрашиваю:

— У тебя есть костюм? Ну, кроме твоего шикарного рабочего смокинга. А то это будет чересчур сексуально.

Он выгибает бровь и пытается нахмуриться, но уголки его губ дергаются в улыбке, и он закатывает глаза. Еще раз окинув меня долгим взглядом, он отвечает:

— Только тот, что я надевал на похороны Спенсера.

Вместо того, чтобы вогнать меня в грусть, этот ответ вызывает улыбку.

— Идеально.

Уэс прищуривается, ожидая вопроса, который, как я уверена, он уже угадал.

Я улыбаюсь.

— Хочешь пойти на осенний бал со мной, моей сестренкой-девятиклассницей, гиками из оркестра и парой лесбиянок?

Переварив мое приглашение, он улыбается и, посмеиваясь, кивает.

— Дай мне минуту переодеться.

Ожидая его, я снова рассматриваю фото на стенах. И на этот раз, глядя на фотографию его матери, мысленно улыбаюсь. Что ж, я смогу сдержать данное ей обещание. Уэс не будет один, когда время, отведенное ей на этой земле, истечет.

Уэс откашливается у меня за спиной. Я оборачиваюсь и тут же чувствую слабость в коленях. Мое сердце колотится, а в животе порхают бабочки. Мне нравилась внешность Спенсера. Он был самым красивым, самым очаровательным парнем на свете, но Уэс… Уэс сексуален. Встречаться с кем-то, кто воспламеняет меня изнутри — это новое чувство. Волнующее и завораживающее.

— Вау, — говорю я, повторяя комплимент, которым он наградил меня.

Он подходит ко мне, и мое сердце снова делает кувырок. Его губы растягиваются в коварной ухмылке, напоминая, что он всегда осознавал свою привлекательность и знал, какой эффект производит на девушек. Но раньше его внимание никогда не было направлено на меня. Наверное, потому что я встречалась с его лучшим другом. Однако теперь все изменилось.

Ох, у меня такие проблемы…

Прежде чем он успевает обнять меня, я нервно снимаю с запястья букетик.

— Можно?

Уэс останавливается и замирает, пока я прикалываю цветы к его лацкану.

— Почему ты не выбрала красные в тон своему платью? — любопытствует он.

— Это незабудки. Они символизируют память.

Цветок благополучно пришпилен, я разглаживаю лацкан его пиджака и отважно поднимаю глаза. Уэс смотрит на меня так взволнованно, что щекам снова становится горячо.

— О Спенсере? — хрипло спрашивает он.

— И о Рози. — В ответ на его удивление я улыбаюсь и увожу его к двери. — Спенсер сказал, что они познакомились, и мне показалось, что она сразила его наповал. Ему нравится, что она рыжая.

Уэс спотыкается.

— Я не говорил тебе, что у нее были рыжие волосы.

Многозначительно улыбнувшись, я тащу его к лимузину, где наши друзья хлопают и приветствуют нас.

Возможность спросить меня насчет Спенсера появляется у него лишь после того, как мы проводим на балу больше часа и оказываемся за столиком наедине.

— Так это правда, да? — Он закусывает губу и хмурит брови. — Ты правда видела Спенсера. Он являлся тебе.

Я не обижаюсь за то, что он не поверил мне сразу. Серьезно. На его месте я бы тоже себе не поверила.

— Да, он являлся мне.

Уэс втягивает в себя воздух и позволяет этим словам перевариться. В конце концов по его лицу пробегает улыбка.

— Жаль, что я не видел его. Я бы хотел извиниться, понимаешь? На самом деле я не ненавидел его. Я ревновал, но всегда любил его. Разве я мог его не любить?

— Разве кто бы то ни было мог его не любить? — дразнюсь я.

Уэс обнимает меня, и я склоняюсь к нему.

— Он знает, — уверяю я. — Он ведь почти всегда был рядом с нами.

Уэс изумленно качает головой.

— Я серьезно думал, что ты сбрендила.

— О, ну спасибо.

Уэс виновато улыбается.

— Я не виню тебя. Я решил, что внушив себе, будто тебе является его призрак, ты пытаешься примириться с утратой. Наверное, я принял бы… все, что могло помочь. В последнее время тебе, кажется, стало лучше, и я…

— Ты решил, что если я брежу, то это нормально?

Я получаю еще одну виноватую улыбку.

— Ну, я все-таки рад, что с тобой все в порядке.

— Что ж, а я рада, что ты мне поверил. И раз уж мы заговорили об этом, есть еще одна вещь, которая не дает мне покоя. Что у вас за история с зоопарком? Спенсер ничего конкретного не сказал.

Уэс краснеет, и мое любопытство разгорается еще больше.

— Уэс…?

— Там мы с тобой должны были бы пожениться.

Я моргаю. Этот вариант мне в голову не приходил.

— Где мы… что?

Уэс закатывает глаза и, будто оправдываясь, пожимает плечами.

— Когда нам было по девять, ты подарила нам обручальные кольца и сказала, что мы поженимся. Ну… вот мы со Спенсером и распланировали наши свадьбы с тобой.

Я кусаю изнутри щеки, чтобы не улыбнуться, потому что Уэс явно смущен. Но это правда самая восхитительная вещь, которую я когда-либо слышала.

— Но почему в зоопарке?

Уэс опять заливается краской.

— Тебе нравились дурацкие мультики про принцесс, где они разговаривали с животными и все в таком духе. И у тебя в домике на дереве было столько плюшевых зверюшек. Наверное, я решил, что ты захочешь, чтобы животные были и на твоей свадьбе.

Я больше не могу прятать улыбку.

— О, Уэс, это так романтично. Мне бы очень понравилась свадьба в зоопарке.

Он снова закатывает глаза и отворачивается, но я успеваю заметить у него на губах маленькую улыбку.

— А где хотел сыграть свадьбу Спенсер? — не могу не спросить я.

— В домике на дереве, — ухмыляется Уэс. — Он никогда не отличался богатым воображением.

Я смеюсь. Говорить о Спенсере очень приятно. Ведь весь этот год я не могла даже думать о нем.

Возможность говорить о нем и делиться воспоминаниями с Уэсом дарит мне ощущение, что он все еще с нами, хоть и исчез. Вот, что он имел в виду, когда попросил хранить его в памяти, когда я отдам сердце Уэсу. И впервые я понимаю, что смогу это сделать.

Музыка сменяется на более мягкую, подходящую для медленного танца, и я, предвкушая, как мы будем покачиваться в объятьях друг друга, протягиваю Уэсу ладонь.

— Потанцуешь со мной?

Он улыбается, как будто собирался задать мне тот же вопрос.

Когда мы сходимся в море других танцующих пар, я вздрагиваю. Находиться так близко, чувствовать, как он обнимает меня и прижимает мою щеку к груди — это так правильно и приятно. Я посылаю молчаливую благодарность Спенсеру за то, что мы теперь вместе.

— Бэй… — Уэс откашливается.

Я запрокидываю лицо, чтобы заглянуть ему в глаза.

— А насколько медленно мы должны продвигаться вперед? Будет ли мне позволено поцеловать тебя после бала? А то это единственное, о чем я могу думать с тех пор, как открыл дверь и увидел тебя в этом удивительном платье.

Мое тело реагирует на эти слова, вмиг разослав по рукам и ногам жаркую дрожь. Может быть, нам и не надо развивать отношения медленно. Но ему я об этом пока что не говорю.

— Скажу тебе вот что. — Я хитро ухмыляюсь ему. — После бала мы сыграем в бутылочку, и если тебе повезет, то ты получишь зеленый свет.

Смеясь, Уэс трясет головой, затем быстро наклоняется, а когда я от неожиданности ахаю, приникает к моим полуоткрытым губам. Поцелуй смелый, однако в нем не только страсть и огонь, но и признание в любви. Так он показывает, насколько я ему дорога.

Застигнутая врасплох, я догоняю Уэса не сразу, но когда все же делаю это, то обвиваю его шею руками и таю. Его объятья становятся крепче, когда он понимает, что без его помощи я не удержусь на ногах.

Он прерывает поцелуй дерзким смешком, о которого во всем моем теле взрывается приятная дрожь.

— Прости, — говорит он, но в его голосе нет ни капли раскаяния. — В игре в бутылочку мне, как правило, не везет.