Жуткий страх сковал мое тело.

Там у входа стоял Татхенган. Он был напуган не меньше меня.

Паучиха окинула его гневным взглядом и полушепотом обратилась ко мне:

– Богиня, ты нарушила слово данное мне.

Меня трясло как осиновый лист, от страха я не могла даже открыть рот.

«Слово? Какое слово? Что я обещала?» – в панике метался мой разум.

– Ты обещала спасти мою планету…

«Я не помню, не помню, не помню…»

В страхе я закрыла лицо руками.

– Она здесь для этого, – уверенно сказал Татхенган.

– Лжец! – паучиха вдруг плюнула в него сгустком белой паутины. Но проворный султан увернулся, чем еще больше разозлил ее. – У вас иные цели! А я требую спасти мой мир! Ты не оправдал моих надежд, Татхенган!

Она плюнула еще раз. Опять промахнулась.

– Стой, где стоишь, или Богиня вернется туда откуда пришла, – рассвирепела паучиха.

Татхенган остановился.

– Хорошо, стою. Давай поговорим спокойно…

Пока паучиха плевалась в султана, я смогла взять себя в руки и немного успокоиться. Сердце сбавило темп ударов, и дыхание стало более ровным.

– Ты умрешь… – прошипела паучиха.

И я вдруг почувствовала, что мы начали опускаться. Султан пытался сохранять хладнокровие, но чем ближе приближалась Зайрай, тем бледнее становилось его лицо. Он не удержался на месте и начал отступать к стене.

Лапы Зайрай коснулись пола. Ее левая рука схватила меня за талию и оттащила в сторону, а правая потянулась к султану.

– Не надо умоляю… – с трудом пробормотал Татхенган.

– Пожалуйста, не убивай его, – дрожащим от волнения голосом проговорила я, увидев как ее пальцы сомкнулись на груди султана. Я зажмурилась, зная, если она сейчас его раздавит, я упаду в обморок. Без султана мне трудно будет найти Нацтера, и как выжить на этой планете, если власть перейдет в другие руки?

– Я убью всех людей на моей планете, ибо они не могут ее спасти! Татхенган, ты тоже умрешь, но… последним. Твоя гордыня помешала Богине выполнить на Дордодотернзисе свою миссию.

– Я спасу твою планету, – искренне пообещала я. – Только повремени убивать людей.

– Осталось мало времени.

– Я справлюсь, клянусь!

Я старалась не смотреть в глаза Зайрай, боясь потерять свою волю. И вообще ее вид вселял в меня смертельный ужас.

– Хорошо, я верю тебе, Лануф.

Она убрала руку от Татхенгана, и приказала ему:

– Приведи сюда заложника!

– Нет! – вскрикнула я, догадавшись, кого она имеет ввиду.

– Иди за ним!

– О, Боже, нет… Если ты его сожрешь, я не стану спасать твой мир! – на грани истерики заявила я.

Татхенган растерялся. Он не хуже меня знал, чем может закончится для Нацтера встреча с Зайрай. Паучиха нетерпеливо толкнула султана к выходу. Он с трудом удержался на ногах.

– Лучше убей меня! – воскликнул он. – Но я не приведу его!

Паучиха засмеялась.

– Я знаю, как мальчишка дорог вам. Татхенган, веди его, или я сама отправлюсь на поиски и тогда не гарантирую, что он останется жив.

Султан посмотрел на меня словно извиняясь, за то что ему не оставалось выбора. Он не хотел смерти Нацтера. Я закрыла руками лицо, желая скрыть слезы.

Вскоре он ушел.

Я попыталась освободиться от захвата паучьей руки. Паучиха отпустила меня, и я упала на пол, больно ударившись коленкой.

– Что ты хочешь с ним сделать? – спросила я.

– Я еще не решила. Хочу посмотреть на него.

– Только не убивай, умоляю…

Паучиха не ответила. Переступая с ноги на ногу, она задумчиво повертела головой.

– Мой верный друг мертв. Не ты ли случайно Воскрешающая?

– Да, это я…

– Оживи его.

Она ухватила пальцами кусок ткани, скрывающий паука, и сорвала его. Я со вздохом поднялась на ноги. Спорить и возражать не имело смысла. В принципе, мне ничего не стоило выполнить ее просьбу.

Когда паук зашевелился, я отвернулась.

– Спасибо, – тихо сказала паучиха. – Он больше, чем мой друг, он мой детеныш.

Тут открылась дверь. Татхенган вел перед собой Нацтера. Парень был с завязанными глазами, но шел уверенно.

Я посмотрела на Зайрай, готовясь к худшему. Паучиха держала в руках детеныша, и улыбалась ему. Взглянув на вошедших, улыбка медленно исчезла с ее лица. Она дождалась, когда оба подойдут ближе, потом усадила детеныша на шею, и обратилась к султану:

– Верни его Богине, и не смей более разлучать! Она вернула мне дитя и надежду, и потому я грубо вмешиваюсь в твои дела, султан. Но запомните, я запрещаю вам покидать мой мир, пока не буду уверена, что он в безопасности. И отныне любой корабль, осмелившийся прилететь на эту планету, не сможет покинуть ее без моего ведома. Я даю тебе время, Лануф, чтобы выполнить клятву. Чтобы вы не забывали обо мне, каждые тридцать дней я буду появляться во дворце. А через шесть месяцев начну убивать людей.

После этого она отпрыгнула в сторону и исчезла в стене.

Татхенган пришел в себя быстрее, чем я. Он начал развязывать Нацтеру глаза.

– Нацтер! – я бросилась к нему и расплакалась, обнимая.

– Лануф, я и не надеялся…

Султан предпочел не участвовать в сентиментальной сцене.

В молельне остались только мы вдвоем.

– Мне тоже не верится, что мы вместе, – сквозь слезы проговорила я.

– Кто с нами говорил?

– Хозяйка планеты. Давай уйдем отсюда.

Мы прошли в гостиную, где могли спокойно поговорить.

– Я боялся, что меня ведут убивать. Султан думал о какой-то жертве для Зайрай. Она и есть хозяйка?

– Да.

Я смотрела на парня, отмечая, что он выглядит слишком бледно. И кажется даже так подумала.

– Ты тоже неважно выглядишь, – заметил Нацтер. – Это из-за нее? Она угрожала расправой?

– Она хочет, чтобы мы спасли ее мир. Я не знаю, что делать. Без Айрена мне не справиться.

– Ты мне расскажешь, что с тобой произошло?

– Расскажу, но не сейчас. Меня трясет от ужаса, и мысли путаются.

Только спокойно поговорить нам не дали. Кто-то настойчиво постучал в дверь.

– Войдите, – разрешила я.

Вошел Татхенган с разносом, на котором стояли какие-то флаконы с разноцветными жидкостями и три бокала.

И опять мое сердце тревожно заколотилось в груди. Неужели он собирается нас разлучить? Я встала, намереваясь преградить ему путь к Нацтеру.

– Сядь, – велел он, ставя разнос на столик.

– Ты же не уведешь его обратно? – с надеждой спросила я.

– Не бойтесь, мне ни к чему гневить Зайрай. Я принес лекарство. Еще никому из живущих в моем городе не приходилось сталкиваться с прародительницей пауков. Это страшное испытание. Лануф, тебе повезло. Только я знаю, насколько крепки твои нервы, и не хочу, чтобы ты испытала послестрессовую депрессию.

Он наполнил два бокала разными жидкостями. Один протянул мне, а другой залпом осушил сам. И увидев, что я не решаюсь испить напиток неопределенного цвета, который не внушал мне доверия, сказал:

– Это успокаивающий настой. Пей, не тяни.

Я вопросительно посмотрела на Нацтера. Паренек кивнул, давая понять, что опасаться нечего. Только после этого я выпила напиток, сморщившись от горького вкуса, и вернула бокал Татхенгану. Потом села рядом с Нацтером, продолжая внимательно наблюдать за султаном.

Он налил еще один бокал, и подал своему бывшему заложнику.

– Пей, только мелкими глотками, не торопись, – потом сел в кресло напротив и внимательно посмотрел на меня. И напомнил: – Ты собиралась идти к себе.

– Я передумала.

– Тебе не надо было возвращаться.

– И что теперь? Разве что-то изменишь?

– Она назвала тебя Богиней, а значит рано или поздно ваша встреча произошла бы.

Он горько усмехнулся, затем встал и прошелся по комнате. Надолго задержался у окна. Мне захотелось уйти к себе. Нацтер понял мое желание, и ответил коротким кивком. Я уже собралась встать с софы, как голос Татхенгана остановил меня:

– Ты не мерзнешь, Лануф?

Я действительно чувствовала легкий озноб, но если бы султан не спросил меня об этом, я не обратила бы на него никакого внимания.