– Она умрёт? – Цыган прикрыв растерзанный бок окровавленной тряпкой привалился к капоту машины.

– Нет. Не успеет, нас всех очень скоро съедят, если не уберёмся отсюда прямо сейчас.

– Хорошо. Сейчас переведу дух и поедем.

– Вот…, мы же только что чудом уцелели. Пешком и только пешком. Вдоль оврага к лесу. Перевяжу твою рану, сменишь окровавленные штаны, обувь и пойдём.

– Оксана без сознания, я ранен. Слышь, поехали назад, а? – в его голосе чётко звучали просящие, почти умоляющие нотки.

– Цыган, посмотри, какую колею мы пробили, увязнем. Тем более, посмотри, сколько мы проехали под уклон, а теперь нужно наоборот – вверх. Мы застряли, дороги назад нет. Если через десять минут мы не тронемся, то к лесу живыми не дойдём.

Пока перевязывал рану, мой товарищ всё причитал, что нельзя трясти его девочку, что она слаба, что надо положить её в кузов и потихоньку ехать, а он будет толкать, и вообще можно воспользоваться лебёдкой.

– Цыган дружище, лебёдка не поможет в чистом поле, толкать вообще не вариант. Мы даже по бровке не проедем, в этой низине… Первые двести метров с одной остановкой я пронесу Оксану на руках, потом ещё двести метров мы её будем нести вдвоём – в одеяле, как на носилках. Всего-то километр.

Первые сто метров были самыми лёгкими. Через пятьсот метров, мы в очередной раз повалились без сил – шли по самой границе распаханного поля где и ноги в земле не так сильно вязнут, и не путаются в некошеной траве. А как же это во время войны раненых выносили, причём женщины огромных мужиков, а тут наоборот – два мужика одну женщину не могут километр пронести. В прежнее время, я как-то нёс из магазина домой тридцати двух килограммовую гирю на плече… Икроножная мышца на правой ноге неделю ныла.

Спустя бесчисленное количество времени мы добрались до леса.

– Знаешь Хват, я дальше не смогу, сил нет.

– Всё, Цыган, самое тяжёлое позади. Сейчас я сделаю пару эликсиров – оживём! Мы с тобой затрофеили очень богатую добычу. Жаль вещи почти все бросили, но это дело здесь наживное.

Нашу добычу составили: одна горошина и десять споранов. Из вещей прихватили только два литра воды, бутылку уксуса, две бутылки водки, перевязочный материал, бинокль, арбалет, трофейный пистолет с патронами и все те мелочи, которые я взял с собой из дома.

Водка и уксус пошли на изготовление энергетиков. С помощью живца, произвели перевязку Оксаны и Цыгана. После всех процедур Цыган приободрился:

– Слышь, а чё дальше будем делать?

– Ты отдыхать, а я пойду на разведку, постараюсь раздобыть машину. Мы уже явно за городской чертой, в бинокль видно крайние многоэтажки и дорогу из города, до неё километра полтора, пойду к ней не прямо, а через лес, чтобы выйти вне видимости из города. Там найду машину, и вернусь за Вами, заодно надо отыскать что-нибудь вроде тропинки.

– Ты не бросишь нас, Хват?

– Нет. Даже оставлю АПС со всеми патронами, живец и добытые потроха. Так что не переживай.

– Спасибо! Я если честно, уже сказал себе, что теперь всё, не выбраться, только для неё стараюсь, она знаешь…? – Цыган сделал паузу, шумно, всхлипывающим дёрганным движением втянул в себя воздух. – Мне трёх сыновей родила, я ей так благодарен, должен спасти её.

– Всё хватит! Каждые полчаса делай по глотку живца, и плескани им на рану. Не жалей его в общем. Пистолетом умеешь пользоваться?

– Да. Там всё просто, я двигатель жигулевский могу раскидать, а тут пистолет. Вот курить очень охота, жаль не взяли. Пачка в куртке, ещё одна в кабине, блок в сумке, эх…

Я уходил и сам до конца не верил, что вернусь. Все свои вещи забрал, и свою горошину и шесть споранов добытые мной лично. Была внутренняя уверенность, что я не вернусь, хотя шёл и твердил себе, что полтора-два часа и я снова буду здесь, обязан быть. Гнал мысль бросить своих попутчиков, ведь это они сами виноваты: не слушали меня, шумели, не хотели пешком идти. С другой стороны, одного меня, те пятеро заражённых уделали бы на раз-два. Ладно, хватить яриться, копить злость и настраивать себя на неблаговидный поступок. Вернуться за ними нужно, но на будущее вывод однозначен – или добиваться беспрекословного выполнения приказов, или избавляться от подобных умников ещё до выхода на территорию кластеров.

В чащу глубоко забираться не стал, шёл в сторону дороги змейкой, то удаляясь вглубь леса, то вновь выходя к его окраине. Передвигаясь подобным образом, можно обнаружить тропинку или лесную дорогу, а можно просто натолкнуться на противопожарную канаву, по ним гораздо легче идти, а если раненого тащить, то и вообще речи нет.

К намеченной цели вышел минут через тридцать, ещё столько же потратил на изучение обстановки. Машин на дороге хватало, но вот пригодных для перемещения по принципу «сел и поехал» было не много. Часть находилась в кюветах, часть была либо разбита, либо затёрта другими автомобилями. Исходя из степени удалённости от моего наблюдательно пункта, наметил себе для изучения четыре перспективных машины: одна была протаранена в багажник и её развернуло на девяносто градусов, еще одна была прижата к отбойнику другими машинами. Два оставшихся перспективных авто стояли целыми с открытыми на распашку дверями, их бросили перед образовавшейся пробкой до того, как из города прошёл караван мародёров и с помощью броневика, оборудованного отвалом, расчистил одну из полос дороги. Правда, как раз наиболее подходящие машины находились на значительном удалении и возиться рядом с ними это значит привлекать ненужное внимание новых хозяев города.

Теперь, когда со средством передвижения появилась какая-то определённость, можно возвращаться за моими товарищами. С пистолетом, оставшимся у Цыгана к машинам идти будет спокойней.

Возвращался быстрым шагом под защитой леса и только на подходе к нашей стоянке вышел осмотреться. До места где меня ждали Цыган с Оксаной оставалось не больше ста метров. Я устроился поудобнее у сосны, после интенсивной ходьбы смотреть в бинокль лучше если упереть его в твердую поверхность.

Сердце ухнуло куда-то вниз. Обзор местности я начал с того злополучного поля, по которому нам довелось только что пройти. От увиденной картины я испытал просто физическое недомогание, почти явственную боль – по нашим следам, растянувшись, трусила стая разномастных заражённых. Впереди, с большим отрывом три лотерейщика, за ними четвёрка бегунов. Если я сейчас рвану изо всех сил, из всех сухожилий, то имею шанс оказаться на поле боя одновременно с первыми нападающими, но надо ли мне это? Первый монстр уже явно перерос тех уродов, которых я валил до сих пор, здесь уже начинает появляться костяная броня, и с трясущимися после забега руками я просто не смогу попасть по месту. Цыган естественным образом начнёт палить в первого и самого опасного заражённого, даже если всадит в него всю обойму, то не факт что завалит. Я имел опыт расстрела гораздо менее развитого гада, по сути недолотерейщика, так половину магазина на него извёл. Даже если мы одолеем самого здорового, и пусть, дополнительно, ещё одного мутанта, что уже будет фантастическим результатом, то третий нас всё равно достанет… По крайней мере, одного из нас. Картина сражения пронеслась в сознании за секунду – шансы уцелеть минимальны. Находись я сейчас рядом с товарищами, то принял бы неизбежное, не бросил раненых. Но я здесь, не с ними, и бежать в самоубийственную атаку? Я развернулся и пошёл в глубь леса.

Стаб «Южный» представлял собой провинциальный городок, перенесшийся в Стикс в 60–70-ых годах двадцатого столетия. Отцы основатели, получив в распоряжение поселение, обустраиваться начали вокруг местной угольной электростанции. Спустя пятьдесят лет защитный периметр представлял собой квадрат со стороной равной одному километру, внутри которого из старых строений сохранились здания самой электростанции, механического цеха, общественной бани и школы, в настоящий момент используемой в качестве казармы. Остальная застройка это трех-, реже двухэтажные здания современного типа. Вся прилегающая к крепостной стене территория на удалении в восемьсот метров была расчищена от любых сооружений, мусора и растительности. По середине полосы отчуждения с интервалом в сто метров двумя рядами располагались противотанковые ежи с паутиной колючей проволоки натянутой между ними. Дорога ведущая ко въезду в город на финальных шестистах метрах оборудована мощным отбойником, что позволяет предположить минные поля защищающие подступы к городу.