Поскольку мы несколько отошли от первоначально заявленной темы, то желательно было бы теперь вернуться к Жаку Дорио и его сторонникам, хотя после столь длинного предисловия говорить о них уже и не хочется. Да говорить, собственно, и не о чем, так как партия в действительности если и выделялась из общего строя других подобных организаций, то только своей многочисленностью. Именно поэтому Французская народная партия продемонстрировала лучше всего основные противоречия и особенности французского фашизма. Первой подобной особенностью являлась тотальная идеологическая несамостоятельность французских фашистов, находившихся одновременно под сильным идеологическим влиянием коммунистов, но при этом восхищавшихся своими более удачливыми коллегами в Италии и Германии. Тут необходимо в первую очередь отметить тот факт, что Жак Дорио в начале 1930-х годов не просто состоял во Французской компартии, но и был членом ее Центрального комитета, имея все шансы сделаться в самом скором времени руководителем оной. Советские власти, однако, оказали давление на французских коммунистов, фактически утвердив на посту генерального секретаря совершенно зависимого М. Тореза. Последний выделялся не только идеологической безграмотностью, но и феноменальной трусостью [182]. М. Торез многократно менял свою точку зрения на важнейшие вопросы, ориентируясь в этом отношении на мнение И. Сталина: так, изначально он поддерживал концепцию «социал-фашизма», отвергая все предложения о создании единого антифашистского фронта [183], но после изменения официальной советской позиции на этот счет немедленно сделался горячим сторонником такой коалиции [184]. Помимо всего прочего следует отметить, что М. Торез не отступал от навязываемой советским руководством линии даже в условиях, когда следование ей приводило к огромному оттоку людей из компартии в различные фашистские организации [185]. Расточая совершенно необоснованные славословия в адрес camerade Staline, этот человек подчас доходил до полнейшего гротеска. Так, свою автобиографию он открывает следующим медоточивым посвящением: «К товарищу Сталину, великому строителю социализма, любимому начальнику рабочих всего мира, вождю народов, мастеру и другу, который меня однажды осчастливил. Великой честью почитаю я возможность передать тебе эту книгу в знак моей абсолютной верности и безграничной любви.» [186]. Словом, назвать эту книгу автобиографией едва ли возможно хотя бы потому, что написал ее вовсе не сам М. Торез, а его добрый друг Жан Фревиль [187]. Этот последний, кстати, является автором не только этой «автобиографической» книги, но и всех прочих сочинений М. Тореза, который оказался до такой степени неспособным к теоретической работе, что даже речи для него вынужден был писать сердобольный друг [188]. В заключение следует заметить, что этот человек пытался устроить во Французской компартии свой собственный культ личности, из чего получилась сущая комедия, вызванная полным отсутствием харизмы у объекта этого культа. В заключение же этого небольшого отступления следует сказать пару слов о последовательности его «сталинистских» убеждений. В 1956 году М. Торез без всяческих колебаний выразил полное согласие с тезисами Н. Хрущева, прямо на съезде принявшись каяться за преступления сталинизма [189]. Впоследствии этот человек начал защищать линию Н. Хрущева столь же ревностно, как раньше он защищал линию И. Сталина. Именно поэтому некоторые историки не без оснований указывают на то, что политика М. Тореза стала одной из основных причин упадка Коммунистической партии Франции, способствуя закреплению за коммунистами звания «агентов Кремля» [190]. Именно этот человек и занял пост генерального секретаря ЦК КПФ, отодвинув образованного и бесстрашного Ж. Дорио, пользовавшегося невероятной популярностью среди партийцев. Причиной изгнания из партии человека, имевшего столь очевидный авторитет и фактически находившегося на втором месте после М. Тореза, – заключалась в его позиции относительно Народного фронта. Дело в том, что именно будущий фашист Ж. Дорио первым выдвинул идею создания некоего объединения всех антифашистских сил для совместного противостояния приближающемуся врагу [191], за что и был изгнан в июне 1934 года. После этого он создает Французскую народную партию, которая немедленно наполняется бывшими коммунистами, отказавшимися верить М. Торезу и пошедшими за своим кумиром.
Французская народная партия имела ряд существенных особенностей, отличавших ее от других фашистских партий и даже вызывавших сомнения многих исследователей в природе этой организации. Среди таковых необходимо выделить факт весьма дружественных отношений, поддерживаемых организацией Ж. Дорио с Французской компартией и Коминтерном [192]. Помимо этого отметим, что французские фашисты не только тесно сотрудничали как с левыми силами вообще, так и с коммунистами в частности, но и принимали участие в деятельности Народного фронта [193]. Одновременно с этим они поддерживали стачечную борьбу рабочих за свои права и принимали активное участие в организации забастовок, что и обуславливало высокую популярность партии среди пролетариата: в 1939 году она на 3/4 состояла из рабочих, а наибольших электоральных успехов сторонникам Ж. Дорио удалось добиться в нищем парижском пригороде Сен-Дени, где и был размещен впоследствии главный партийный штаб [194]. Указанный пригород был даже упомянут в партийном гимне: «Debout Français, Saint-Denis te tend la main!» [195].
27-28 июня 1936 года в Сен-Дени прошел первый учредительный съезд Французской народной партии, где была обнародована программа оной, оказавшаяся весьма и весьма левой как в экономических, так и в политических аспектах. Партия выступала против любых форм военной агрессии, а равно с тем критиковала политику наращивания военных расходов, объявляя пацифизм неотъемлемой частью своей идеологии. В этом отношении занятным смотрится факт того, что сторонники Ж, Дорио ставили коммунистам в вину пособничество стремительной милитаризации французского общества и государства, стыдя их как «партию войны» [196]. Не менее интересным выглядит и то, что французские фашисты изо всех сил стремились дистанцироваться не только от радикального национализма в духе А. Гитлера, но и от весьма умеренного гражданского патриотизма, которому в те годы был особенно подвержен М. Торез [197]. Помимо этого Французская народная партия ставила себе в задачи «совершение национальной и социальной революции», «учреждение государства всеобщего равенства» и даже «уничтожение частной собственности» [198]. Особо интересно в этом отношении смотрится то, что во все том же 1936 году Коммунистическая партия Франции убрала из своей программы все заявления о совершении социалистической революции, а равно с тем пункты об уничтожении частной собственности [199].
Левый фалангизм в Испании [200].
В истории испанской революции и последующей затем Гражданской войны особенно интересным сегодняшнему исследователю представляется выяснение роли фалангизма как политического направления. Данное течение политической мысли на протяжении многих лет в нашей стране не подвергалось существенному изучению, несмотря даже на традиционно высокую степень интереса советской науки к событиям испанской революции. За весь советский период не было написано ни одного пристойного исследования фалангизма, опыт его не был как следует проанализирован, а потому следует говорить о тотальной неизвестности его тогдашнему читателю. Так, Большая советская энциклопедия, традиционно всегда снабжавшая обращавшихся к ней необходимым количеством ссылок на научную литературу, в статье об испанской «Фаланге» не приводит ни одной [201]. Все это указывает на то плачевное состояние неизведанности фалангизма в нашей стране. Так, лишь в самое недавнее время небольшим правым издательством «Тотенбург» был выпущен сборник работ Хосе Антонио Примо де Риверы «Стрелы фаланги» [202]. Несмотря на весьма хорошую полиграфию, данное издание в научном отношении совершенно неудовлетворительно. Постоянные опечатки, неточности и ошибки переводчика, вызванные его непрофессионализмом, отсутствие научных комментариев и прочие пороки делают данную книгу совершенно негодной для исследователя. Это издание, однако, и поныне остается единственным источником информации для российских граждан о той деятельности, что развертывалась некогда под руководством этой политической партии в Испании. Полагая необходимым хоть в некоторой степени заполнить образовавшийся таким образом проблем, я выступаю ныне с докладом, посвященным левому крылу испанской «Фаланги», сам факт существования которого и поныне остается неизвестным даже многим специалистам по испанской новейшей истории в нашей стране.
