– Хлещут натуральный туршский ораубик, а с товарищами не делятся! Лопнете когда-нибудь от жадности. У вас там кудрявый приморский или жёсткий горный?

– Кудрявый, – Квилл понимающе полез за двумя чашками. Рут бросила быстрый взгляд на подругу и прислушалась к безмолвному тягучему пению глейтера. Нет, никаких примет того, что кэп Далине успела затащить смазливого и болтливого Звездного Лорда в койку. Похоже, ей просто по душе его общество. А может, планы какие разрабатывают, стратеги и тактики. Что ж, сейчас она подбросит им отличную пищу для размышлений.

– Нет, – отрезала Инге Далине, терпеливо выслушав захлёбывающихся словами бортмехаников «Фелиции» и «Милано».

– Почему? – набычилась Рут. В отличие от миз Далине, Квилл явно проникся размахом замысла. – Обоснуй!

– Потому что мы взрослые разумные люди, – отчеканила Инге. Ее глейтерное излучение кристаллизовалось, обжигая мертвенным холодом. – Потому что есть заключенные контракты и принятые обязательства. Миновали времена, когда мы мотались по Сектору туда-сюда в свое удовольствие и проводили изыскания на первых подвернувшихся планетах. Я и так перекроила график полетов, чтобы ты смогла попасть на Забвение и заполучить свою игрушку.

– «Фрейнд» не игрушка! – Рут звякнула чашкой о расписное блюдечко салимской работы.

– Хорошо, раритет. Артефакт. Святой Грааль. Ты шла к нему всю разумную жизнь, а теперь поставь его на полку и успокойся. Рут, мы не бросимся сломя голову неведомо куда разыскивать невесть что.

– «Морж», – вкрадчиво напомнил Ракета. – Старый, добрый, пропавший без вести «Морж». По самый клотик набитый сокровищами.

– Какой, к альясам, клотик на звездном крейсере?! – пробормотал Квилл.

Инге демонстративно прижала пальцы к вискам и закатила глаза:

– Слышали бы вы со стороны, что несете. Право слово, дети малые. Какие сокровища, Ракета? А если крейсер грохнулся о горячую планетку типа Калисеи? За двести лет его занесло песком так, что никаким орбитальным сканером не засечешь. Он может ржаветь на морском дне. Жариться в кратере вулкана. Он давно утоп в болоте и разложился на составляющие. Нырнул в фотосферу звезды, распался на атомы от цепной реакции в двигателях, да мало ли!..

– Но Инге! – растерявшаяся Рут лихорадочно подыскивала убедительные аргументы. – Ничего с нашими контрактами не сделается. Скачок на Альтерру для Феликса вообще фигня, рукой подать. Заглянем в Музей, перемолвимся парой слов и бодро рванем дальше с посылками в зубах. Это космос, тут лишние секунды ничего не решают!

– Сказала женщина, просравшая аукцион из-за разницы в пару нано-секунд, – тихонько съязвил Ракета. Рут всем корпусом развернулась к фурри:

– Я не поняла, ты мне помогаешь или пакостишь исподтишка?

– Помогаю! – вскинул лапы енот. – Квилл, вот признайся: у тебя наверняка имеется прикормленный контакт в Музее Экспансии? Сколько ты тамошним хранителям краденого добра перетаскал, а уж сколько от них…

– Давай это останется моим маленьким секретом, – Квилл переводил озадаченный взгляд с Ракеты на Рут Вебер, явно что-то решая. – Леди… предлагаю компромиссное решение. Я свяжусь с Музеем Экспансии и задам вопросы, которые так волнуют миз Вебер и Ракету. Послушаем ответы и примем решение. Идет?

– Идет-идет! – единодушно воскликнули упомянутые миз Вебер и Ракета. Инге раздраженно сморщила нос, но кивнула – мол, связывайтесь.

Вниз громыхнуло. Некто большой и грузный издал громоподобное ворчание, с размаху зацепившись бронированной макушкой за светильники или раму шлюзовой камеры. Перекладины трапа застонали под тяжестью двухсот кило туши великого охотника, и незваный гость ввалился в кают-компанию. Прицельно огляделся. Клыкастая морда навигатора не обладала способностью отражать эмоциональные перепады, но в глейтере ощущалось удивление… и некоторое разочарование.

«Он ничего не знает, – в который раз повторила себе Рут. – А даже если узнает, что с того? Не полезет же он отрывать мою голову на трофей. Да, я с ним, но это совсем не означает, что я целиком и полностью его. Это, знаете ли, какой-то мужской шовинизм получается!»

– Судя по интенсивности вашего излучения, я рассчитывал застать межвидовую оргию, – объявил Сайнжа. – Чем это вы заняты, умансоо?

– Тшшш, – оскалился на него Ракета. – Сделай одолжение, большой и зубастый, захлопни пасть. Мы делим сокровища, этот процесс круче любых оргий.

– От мелкого и волосатого слышу, – не остался в долгу навигатор. – Где сокровища?

– Мы их еще не раздобыли.

Импульсы комм-браслета капитана «Милано» наконец проторили дорогу сквозь усыпанный мириадами звезд бездонный эфир к Альтерре, безошибочно отыскав нужную точку приема. Квилл жестом развернул настенную проекцию: сперва по ней густо бежали ало-синие полосы помех, затем смутно проглянуло лицо. Гуманоид средних лет, ничем особо не примечательный, с залысинами на высоком лбу и при последнем писке моды – квадратных глассах стиля «ретро-ностальгия». Рут он показался похожим на грызуна.

– Питер, это ты там? – прищурился сотрудник Музея Экспансии.

– Он самый. Привет, Джеронимо.

– Сколько раз повторять, не называй меня этим дурацким прозвищем. По делу или лишние мультиены кредитку жгут? У тебя есть, что предложить?

– У меня есть, что спросить, – ослепительно улыбнулся экрану Квилл. Улыбка у него была совсем мальчишеская, яркая и заразительная. – За тобой должок, Джеронимо. Так что не вздумай прерывать связь или с невинным видом твердить, якобы ты не в курсе. Меня интересует пушка полковника Куртца. Помнишь такую? Если проблемы с памятью, могу показать подлинник.

– Не блажи, – Джеронимо торопливо оглянулся, убеждаясь в отсутствии поблизости коллег с чрезмерно бдительными ушами. – Что с ней не так? Ее еще лет десять тому продали собирателю с Забвения, а тот недавно толкнул «Миротворца» с аукциона Сельвы.

– Это мне известно. Вещицу приобрел один мой друг. Как всякий упертый коллекционер, он дотошен и желает знать – как вещица угодила на ваш склад ненужного старья?

– Мы ее купили. Лет одиннадцать или двенадцать тому, могу поискать точную дату.

– У кого?

– Квилл, ты порой хуже следователя, – Джеронимо откатился на стуле, пропав из поля зрения, и вернулся с раскладной планшеткой. Забегал пальцами по клавиатуре, ища данные. – Вот. Объект хранения инвентарный номер Дубль-Вэ 468-11 был куплен Музеем у некоего Л. П. С. Флоунтера, гражданина Сигмы-96. Продавец изрядно нуждался в средствах и предложил нам два несортированных контейнера имущества, доставшегося по наследству от старшего поколения. Среди прочих вещей находился «Миротворец». Мы отдали его в экспертное бюро Вильи, они подтвердили время и место сборки. В ходе переговоров и заключения сделки Флоунтер несколько раз упомянул семейную легенду. Якобы он и его родители являются дальними потомками одного из членов экипажа полковника Куртца. Его дед в пятом поколении ходил на «Морже» навигатором или старшим помощником. Молодой человек в этом здорово сомневался, но подтвердил: «Миротворец» издавна хранился в семье, передаваясь из рук в руки.

– Никакого почтения к семейным традициям, – презрительно заметил Сайнжа.

– Что еще было в контейнерах? – не отставал Квилл.

– По большей части всякий хлам. Кое-что задействовали в выставочных инсталляциях, кое-что определили в фонды хранения, кое-что просто выкинули за отсутствием исторической и материальной ценности. Занимавшийся сортировкой сотрудник возлагал некоторые надежды на мнемокристаллы. Их там валялось с полторы сотни штук, марки «Лингва-2» и «Лингва-4», что штамповали лет двести тому. Для проформы засадили интернов на прослушивание. На кристаллах надиктованы воспоминания дряхлого сморчка из родни Флоунтера. В молодости дедок, возможно, активно покорял новые земли и осваивал Галактику, но под старость впал в полнейший маразм. Пережевывал всякую фразу по три-четыре раза, начинал про одно, заканчивал про другое. Четкой структуризации повествования нет и в помине. Видимо, старикан сутками торчал в обнимку с диктофоном. Трепался о том, что на ум взбредет, а объем памяти у тогдашних мнемоник был изрядный, до сотни терабайт. В общем, прослушивание ничего не принесло.