– Ха, он боится, – уронила Гамора.

– Ничего я не боюсь! Я просто не возьму в толк, какого хрена, выбросив свои законные бабки, я вашими стараниями остаюсь ни с чем? А она, – енот обличающе ткнул лапой в сторону Рут Вебер, – она в случае проигрыша вообще ничем не рискует!

– Ставлю коллекцию, – решительно заявила бортмех. – Всю. Шестьдесят восемь единиц хранения с сертификатами подлинности.

Ракета замер с открытой пастью. Кто-то уважительно присвистнул. Сайнжа звонко прищелкнул клыками.

«Рудольфина Агата Вебер! – не выдержала Инге. – Йезус Мария, подруга, ты сознаешь, что напрочь чокнулась?! Всерьез намерена скопом променять своих любимцев на одну замшелую хреновину?»

«Инге, ты не догоняешь, – синхрон звенел от переполняющих его противоречивых эмоций Рут Вебер. – У меня все под контролем. Это не просто редкость, это подлинная история. Воплощенная мечта. Истинное сокровище. То, что встречается один раз на миллион. В сравнении с этим мое собрание – детский магазин игрушек, – глейтер захлебнулся волной рыданий, героически сдерживаемых стальной волей бортмеха. – Vater unser im Himmel, приходит время совершить безумство, шагнув за грань. Вопреки доводам разума и логики. Коллекцию можно собрать заново, а шанс заполучить «Фрейнд» больше никогда не подвернется».

«А если ты проиграешь? Вы даже условия поединка не обговорили!»

«Тогда я пойду и застрелюсь, – отчеканила Рут. – Сожгите мой труп, а прах развейте над океаном Гезегена».

Иногда Инге Далине проклинала тот день и час, когда общим решением экипажа ее внесли в судовую роль «Феликса» на должность капитана. Иногда думала, что полюбила Рут Вебер именно за эту скрытую сумасшедшинку, вспыхивающую ослепительным и смертельно опасным фейерверком в самый неподходящий момент. Иногда ей казалось, что на маршруте своей жизни она свернула куда-то не туда. И теперь летит в компании упертых безумцев в неизвестность, радостно хохоча. Если б она носила длинные волосы, они бы живописно развевались соответственно моменту.

– Идет, – выдохнул Ракета. Дракс ребром ладони разбил сцепленные над макушкой Грута ладони фурри и бортмеханика «Феликса». – Эй, вы! Нечего отсиживаться в углу, раз вы меня в это втянули. Не стану я отплясывать в одиночку, уловили?

Инге поймала быстрый взгляд Квилла. Тот выразительно закатил глаза – мол, на что только приходится идти ради команды!

* * *

Участвовать в состязаниях, неуважительно названных ею «балаганом», Гамора отказалась наотрез. Даже под непонятной угрозой Квилла заковать ее в цепи и отправить посылкой к некоему Таносу. Ее тон был столь ледяным, а улыбка – такой кровожадной, что спорить с зеленокожей девицей никто не рискнул. Впрочем, Гамора милостиво согласилась исполнять роль непредвзятого судьи – вкупе с двумя своими приятелями из числа завсегдатаев кантины. Инге предположила, что эти двое, человек и таульгар, пользуются среди шахтеров и ледорубов немалым авторитетом.

Явившийся на грохот отодвигаемой в стороны мебели и обрадованные вопли хозяин «Подруги ледокопа» заявил, что состязания – дело хорошее. Покуда они не вступают в конфликт с законом и местными правилами хорошего тона. Свои требования он подкрепил демонстрацией лайтера последней модели, со встроенным целеуказателем и шкалой вариативности удара, выставленной на «Оглушение».

Жребий определил, что в первом туре испытаний сойдутся Дракс и Сайнжа. Инге полагала наилучшим видом состязаний для этих двоих армрестлинг или вольную борьбу в холле кантины, но разгулявшееся общество рассудило иначе.

– Лед рубить да кварцолитные жилы искать – дельце прибыльное, только муторное, – разъяснил Инге оказавшийся рядом старатель, по уши заросший клочковатой бородищей. – Развлечений почитай что никаких. А тут вы сваливаетесь на голову. Да такую веселуху год потом вспоминать будут!

На высокую стойку бара с помощью доброхотов взобрались две девицы. Из тех, кого легко представить за штурвалом робопогрузчика или с тяжеленным горнопроходным буром наперевес. Выряжены девушки были согласно заповедям популярных бьюти-блогов: топы в искрящихся стразах и бантах, мини-юбки, ажурные чулки и туфли на массивной платформе с подсветкой. Врубили музыку, красотки начали пританцовывать в такт дружным хлопкам.

Недоуменно хмурящемуся Сайнже и его противнику торжественно вручили оружие – плод любви офисного скоросшивателя и держателя для резинок, заряженный скрепками.

– Значитца, так, – осклабившись, разъяснил один из судей, – вона ваши мишени. Упаси вас горные демоны оцарапнуть их хоть самую малость. Тут же выпишем штраф с занесением в торец. Эт ничего, что вы высшая раса, общими усилиями наваляем и высшему за милую душу. Палим по чулкам. Один выстрел – одна зацепка – один балл. Кто изловчится смахнуть бантик али блестяшку – два балла. Судьи готовы? Начали!

Сайнжа выстрелил, но в последний миг резинка на его оружии соскочила. Улетевшая вбок скрепка поразила кого-то из зрителей. Дракс долго прицеливался, под радостный вопль срезав бабочку из стразов на плече танцовщицы, а затем трижды поразив движущуюся мишень. Яут досадливо зашипел, вертя выданный ему скрепкомет и соображая, что к чему. Навыки великого воина требовали покончить с добычей одним ударом, не затягивая ее агонию.

Следующие выстрелы удались навигатору получше, но к тому моменту приноровившийся Дракс серией быстрых залпов буквально изрешетил чулки на своей мишени. Та с визгом запрыгала по широкой стойке, пытаясь уклониться от летящих скрепок. Врезалась в товарку и вместе с ней обрушилась на руки улюлюкающих зрителей. Раунд безусловно остался за Драксом.

«А я-то была уверена, мы в училище лихо отжигали. Матка боска, не хочу даже задумываться над тем, что потребуется от меня. Ну, Рут, ты за все ответишь. И лично мне, и нам обоим».

Судьба проявила малость милосердия к Рут Вебер и Ракете. Им не пришлось скакать в мешках или бегать на четвереньках под столами, изображая охоту на тапаса. Перед механиками просто щедрым жестом вывалили кучу неработающих приборов и разрозненных деталей.

– Чините, – пошептавшись с судьями, громко объявила Гамора, подхватывая на руки горшок с запаниковавшим Грутом. – Половина стандарт-часа вам на все.

Оскалившись, Ракета бросился лихорадочно копаться в залежах тускло поблескивающих деталей. Рут сцапала старинный радиоприемник, оторвала заднюю панель и с мультитулом наперевес кинулась потрошить электронную начинку. По всегдашней привычке она закусила кончик языка, своей перекошенной от напряжения физиономией смахивая на обезумевшего хирурга-маньяка. По мнению Инге, они с Ракетой ничуть не уступали друг другу в мастерстве. Поросшие серой шерстью лапы с черными подушечками двигались не менее проворно, чем шустрые человеческие пальцы. Мелькали сменяемые жала отверток, щелкали кусачки, клацали смыкающиеся челюсти плоскогубцев. Провода ложились на отведенное им место, закручивались гайки, вздрагивали оживающие на шкалах стрелки. Инге невольно стиснула кулаки, ощутив резь вонзившихся в ладонь коротких ногтей. Давай, Рут, давай, ты сможешь, сделай его, а уж я постараюсь не подвести…

– С каким примитивом я вынужден возиться, – бормотал себе под нос Ракета, отпихивая в сторону заработавший излучатель магнитных волн и хватаясь за бездействующий полевой контроллер. – На что растрачиваю свой гений…