Затем вступили дети — они пели не столько музыкально, сколько громко и вдохновенно, но не могли заглушить голос Розали.

Забудь о ней, решительно приказал себе Адам.

Тем более что звукозаписывающую компанию он давно продал.

А значит, нет никакого смысла искать знакомства с мисс Джеймс — ни в личном, ни в профессиональном плане.

В следующий раз Адам увидел ее шесть месяцев спустя и снова был потрясен ее красотой.

Это случилось в Нью-Йорке, на премьере «Принцессы Турандот» в «Метрополитен-Опера». Адам не был большим поклонником оперы, но был вынужден пойти, поскольку весь сбор от нее шел на благотворительность и, кроме того, его последняя подруга Саша Ривкин обожала такого рода мероприятия, где можно было увидеть различных знаменитостей и погреться во вспышках фотокамер. Их роман с Адамом находился еще в той стадии, когда ему было приятно доставлять ей удовольствие.

Вместе со своими друзьями они занимали угловую ложу, и Саша поторопилась занять лучшее место, чтобы иметь возможность наблюдать за публикой, особенно в двух центральных ложах и первых рядах партера.

Но внимание Адама было целиком приковано к ложе напротив, поскольку в вошедшей туда под руку с мужчиной женщине он узнал Розали Джеймс.

Ее гладкие черные волосы были уложены на макушке, открывая длинную лебединую шею, на которой переливалось ожерелье из рубинов и бриллиантов.

Ее изумительную фигуру плотно обтягивало темно-красное бархатное платье с глубоким вырезом в форме сердца, подчеркивающим соблазнительную ложбинку между грудями. Она выглядела… королевой. Если бы на ней была тиара, люди, несомненно, стали бы гадать, к какой королевской семье она принадлежит.

Она заняла свое место и улыбнулась сопровождавшему ее мужчине — высокому, широкоплечему, мускулистому. Он был примерно одного возраста с Адамом, в его каштановых волосах поблескивала седина. Мужчина ответил Розали теплой и нежной улыбкой.

Адам никогда не знал ревности, но тут она накатила на него такой яростной волной, что у него потемнело в глазах. Если бы взгляд мог убивать, спутник Розали исчез бы с лица земли, рассыпавшись на мельчайшие атомы. Адам чувствовал себя обманутым, обокраденным, разозленным на превратности судьбы, отдавшей эту женщину не в его руки, а в руки этого незнакомца, который ничем не был лучше его.

— Это же Розали Джеймс! — возбужденно прошептала Саша, узнав самую загадочную из топ-моделей. — На ней платье из последней коллекции Беллаванти! Наверняка она взяла его напрокат для этой премьеры. О-о, а ожерелье! Наверняка от Бергофф. Господи, везет же некоторым!

Саша исходила завистью, а Адам испытал внезапное облегчение оттого, что ее королевский наряд — не подарок щедрого любовника.

— А кто ее сопровождает? — раздраженно спросил он.

— Не знаю. Какой-нибудь богач с безразмерным кошельком. Но очень даже ничего.

Эти циничные слова разозлили Адама еще больше.

— Джеймс… Джеймс? Имеет ли она какое-нибудь отношение к тенору, который сегодня дебютирует в заглавной партии? — спросила одна из женщин, сидящих в их ложе.

Адам развернул красочную программку. Имя тенора было Цун Ши Джеймс.

— Она же не китаянка, — не без сарказма заметил он.

— Ты просто не читал его биографии, Адам, — последовал не менее саркастичный ответ. — Цун Ши родился в Китае, но его родители тайно вывезли его в Австралию, чтобы он имел возможность развить свой уникальный голос. Его официально усыновила семья бывшего посла Австралии в Китае, Эдвард и Хилари Джеймс. Они наняли ему преподавателей из Сиднейской консерватории, потом он выиграл стипендию…

— Между прочим, Розали Джеймс тоже австралийка, — заметила Саша. — Вполне может быть, что между ними есть связь.

Австралийка? Вряд ли. В ее внешности нет ничего англо-австралийского, а ее спутник со своими рыже-каштановыми волосами вообще похож на шотландца. Огромного свирепого шотландца, схватившего в свою лапищу ее тонкую хрупкую руку, как только свет в зале стал гаснуть.

Первый акт оперы прошел для Адама в красном тумане ярости и ревности. Он не мог оторвать взгляда от Розали и ее шотландца, которые с неподдельным восторгом следили за действием. Она ни разу не отвела взгляд от сцены и не посмотрела по сторонам. Каждый раз, когда начинал петь Цун Ши, Розали подавалась вперед и замирала. Может быть, он на самом деле ее брат?

Даже Адам, далекий от оперы, не мог не признать, что голос у молодого певца действительно потрясающий. Но вряд ли только этот факт вызывал бы у Розали такой восторг. Тем более она сама пела божественно, хотя и без того профессионализма, который приходит с годами учебы. Но не следовало забывать, что весь сбор от премьерного спектакля шел на благотворительность. И, скорее всего, это первая причина, почему Розали Джеймс находится здесь.

Ее рука в лапе шотландца острым шипом засела в сердце Адама, являясь источником все возрастающего раздражения.

Адам едва дождался окончания спектакля — ужин в дорогом ресторане был куда больше в его вкусе.

Следующая встреча произошла через три месяца.

Неожиданная.

Незапланированная.

С тем же ошеломляющим эффектом, но с одной существенной разницей — на этот раз Адама не сопровождала женщина. Розали Джеймс тоже была одна.

Теплый воскресный день как нельзя лучше соответствовал поездке за город. Адам гнал свой «астон-мартин» в Дэвенпорт, чтобы забрать дочь, которая гостила у своей лучшей школьной подруги, приходившейся племянницей графу Стэнторпскому.

Бывшая супруга Адама была в восторге от этой дружбы — впрочем, Сара всегда была жутким снобом. Узнав, что первую неделю летних каникул Кейт проведет в Дэвенпорт-Холле, Адам не стал возражать, видя, что дочка хочет этого сама.

Его единственной дочери от единственного брака недавно исполнилось тринадцать, и она была… замечательной. Адам гордился ею и всегда радовался возможности провести с ней время. Они много путешествовали, занимались самыми разными вещами, которые ее мать непременно осудила бы, и много веселились.

Сара любила только Англию и чувствовала себя счастливой только здесь. Одной из причин их развода спустя три года после заключения брака было ее категорическое нежелание колесить по свету вместе с мужем. Сейчас она была замужем за членом парламента и представляла собой просто-таки идеальную жену политика, занимаясь публичной благотворительностью и ведя активную светскую жизнь.

Адам был искренне рад за нее. Между ними не было вражды, а развод состоялся по обоюдному желанию со щедрыми отступными со стороны Адама. Он и сейчас беспрекословно дает Саре деньги, стоит ей сказать, что это для дочери. Деньги, по мнению Адама, были залогом спокойствия и гармонии в такого рода отношениях. Он имел возможность беспрепятственно встречаться с дочерью, когда хотел, проводить с ней выходные и каникулы. То, что Кейт изъявила желание погостить у подруги, честно говоря, немного задело Адама. Неужели им с Селестой не надоела компания друг друга в школе? Или же пребывание в Дэвенпорт-Холле было слишком лакомой приманкой?

Въехав в ворота, Адам медленно покатил по дороге, по обе стороны которой высились вековые деревья, ветви которых переплелись, придав дороге вид тоннеля. У него родилось странное чувство, что он попал в тоннель безвременья. Кейт рассказывала ему, что поместью около четырехсот лет, и, судя по толщине стволов, деревьям примерно столько же.

Объехав массивный каменный фонтан, Адам затормозил у трехэтажного особняка, большая часть каменных стен которого была увита плющом.

Основательность и незыблемость — таковы были первые впечатления Адама. Он не был помешан на многовековых родословных и глубоких корнях, но не мог не признать, что в такой незыблемости и неизменности есть определенная притягательность. Может быть, именно ощущение стабильности и защищенности привлекло сюда Кейт? Или же это влияние Сары с ее стремлением «ввинтиться» в высшее общество и стать там своей?