— Как хочешь — но ищи транспорт, — стянув с себя куртку, демон прижимает её к боку, та моментально пропитывается кровью, Дай бледнеет и я вместе с ним. — Пешком не дойду…

Даймона шью уже в машине, охрану я предлагал вырубить, но ему показалось — мало крови, и аргумент, что это не люди, а наёмники — был весомее. Он снёс им обоим бошки и забрал единственный имеющийся джип, отогнал его километра на три и только потом отрубился. Восстанавливаться ему придётся сутки — минимум, рана не смертельная, однако, крови потерял много, это тормозит меня по времени, но бросить его не могу, к тому же есть ещё незаконченные дела.

По его указке еду вслепую, сам плохо ориентируясь в загорающемся рассвете, от слабости, как пьяный. Тело не слушается и болит сильно, там за грудиной, сжимает, будто кто со всей силой, разломав грудную клетку, продолжает давить.

— Поговори со мной, — просит в полубреду, лежа на заднем сидении.

— Интересно, — в голове пусто, нет тем для разговора, — вампир чувствует, что ты ранен?

— Нет… Или да… Не совсем так… — голос тихий, съедает окончания слов, не выговаривая их целиком, почти не разобрать. — Он же меня давно пьёт. Значит, чувствует, что крови во мне стало меньше. Теоретически, он должен понимать, куда она делась. А твой?

— Не знаю. Я не спрашивал.

— Спроси. Потом мне расскажешь.

— И на кой тебе эта информация?

— А может, я хочу написать книгу: особенности трахающихся между собой нечей разных видов.

— Над названием ещё поработай, — он смеётся и отключается. Быстро курю в форточку, пейзаж всё ещё плывёт. В следующий раз он приходит в себя минут через сорок, когда за нами, где-то неподалеку, слышится взрыв такой силы, что от неожиданности бью по тормозам, и демона стаскивает вперёд. Оборачиваемся синхронно, если я правильно понял — дома араба больше нет…

— Я весь — внимание! — на пониженных бужу его нервную систему, сам за руль держусь, боюсь голову откручу, помощник хуев!

— Маленькая бомбочка… — улыбается, сукан, радостно ему, — двух зайцев за раз, и ты всё равно должен мне денег.

— С каких пор ты стал заниматься чёрной работой?

— С тех самых, как управление объявило меня в розыск, мне тоже надо выживать.

— Спасибо, хоть меня не взорвал.

— Пожалуйста. Кстати, на тебя тоже заказ есть, но его брать никто не стал, ты ж крезанутый.

— Ага, а ещё я сопротивляться буду.

— Мой тебе совет…

— В жопу себе его засунь.

— А я не обиделся, и всё равно скажу, — он медленно перебрался на переднее пассажирское и опустил руку мне на плечо, хорошенько сжав, — тебе надо бросить всё, и начать новую жизнь.

— Я старую ещё не сносил.

— Учишь его, учишь, — скривившись, снова тронулся с места, но руку так и не убрал. — Я понял, что с тобой было. Ну, когда ты вдруг не смог драться. Ты стал бояться себя. Боишься, что однажды твоя настоящая сущность окажется сильнее, чем человек, и не сможешь вернуться. Но ты — это ты, высший демон, и пора бы уже принять себя таким. Не человеком, Дан, — демоном.

— А горы трупов за мной ты подчищать будешь?

— У тебя денег не хватит рассчитаться, — отшучивается, но быстро становится серьёзным. — Не примешь себя, и демон однажды вырвется. Человек всегда будет слабее. Это всего лишь тело, сила внутри. Поэтому мы долго и не живём, хотя по времени — лимит не ограничен. Изнашиваемся.

— А я попытаюсь.

— Попытаешься стать полноценным демоном?

— Попытаюсь сдохнуть побыстрее и остаться человеком. Вот сюрприз-то будет!

— Это невозможно. Позже поймёшь. И кстати, задавай уже вопрос.

— Какой? — он мягко подправил руль, и мы сворачиваем вдоль дорожки, ведущей с основной дороги.

 — Тот, на который я знаю ответ. Хочу, чтобы озвучил.

Долго собираю мысли в кучу, слишком долго, и он даже отключается снова. Пока еду между полуразрушенных домиков давно забытого посёлка в пустыне к тому, что возвышается на вершине холма под раскидистым накренившимся к земле деревом. Остановившись, закуриваю, выбравшись из авто, даже дым не лезет в глотку, настолько переполнен изнутри, и эти чувства некуда деть, они причиняют боль, они делают меня слабее. Я их не понимаю.

Иду в дом, так и не спросив. Обшариваю всё вокруг, удивляясь, как крыша ещё не упала, стены качаются под порывом ветра, от прежних хозяев нет даже напоминания, только выжженые солнцем пустые рамы, и песок под ногами. Прохаживаюсь по крохотному дому, ища глазами то, что нужно старому волку и, к своему удивлению, не видя — знаю, что если отогнуть половицу под окном, то там будет тайник. Так и делаю. Присев на корты, сгребаю руками песок, кожа начинает зудеть, словно в стекловату влез, в глазах вода, горло перехватывает.

— Руками не трогай, — демон заглядывает в окно и специально же человека в себе прикрыл, настоящий стоит, красуется, бабайка, бля!

Отгибаю половицу и всматриваюсь в небольшой прямоугольный сундук, перетянутый спрелой от времени тряпкой. Что-то в кривых узорах на крышке кажется отдалённо знакомым, но где мог видеть — не припоминаю.

— Это волчье клеймо, если не хочешь обжиться парой новых проклятий, то руками не трогай, тем более, я не советую заглядывать внутрь.

А оно мне надо? Леонид просил, вот пускай сам и открывает, а я рядом постою, полюбопытствую. Извернувшись, сдёргиваю с окна шторину, заматываю в неё небольшую коробку, и стоит только выйти, крыша обрушивается с грохотом, подмяв под себя стены, будто те не из дерева вовсе, а картонные, подняв клубы песка вокруг себя. Как в чистилище провалившись…

— Мне кажется…

— Заткнись, — прошу серьёзно, и так зная, что ничего хорошего от этой коробки не надо ждать. Предчувствие меня редко подводит. И всё же…

— Как убить демона? — спрашиваю в лоб, глядя ему прямо в глаза, слегка запрокинув голову. От волнения вспотели ладони, нет смысла делать вид, что спокоен, это далеко не так, я устал и измучен собственными переживаниями, не болит разве что жопа, и это тоже не радует. Поступает голод, плодится злость, меня растаскивает от противоречий, и я не хочу знать ответ, потому что умирать пока не планировал, но если передо мной встанет выбор… нет, пока я не готов дать ответ.

— Никак, — пожимает плечами и ухмыляется.

— Ты знаешь.

— Боюсь, тебе эти сведения не пойдут в прок.

— Мне надо знать.

— Чтобы убивать?

— Чтобы защищать.

— Глупый. Не понимаешь своей силы.

— Как раз таки наоборот, слишком хорошо понимаю. Ну?

— Чтобы убить демона, сначала надо убить человека. Физическое тело. Лишить оболочки. Есть артефакты, да ты и сам знаешь, главное, подобрать их правильно.

— Их?..

— Ну да. Двое на смерть: тело и душа — два удара. Только вот нет гарантии, что когда будет мёртв человек — демон позволит к себе подойти. Но у тебя с этим проще, у тебя же есть тот, кто сможет подойти со спины, да?.. — мне не нравится, как его взгляд темнеет от беспокойства, а улыбка становится разочарованной. Мне не нравится, что он всё понимает и что осуждает меня тоже. Мне не нравится в принципе, что он упоминает о Викторе. — Ты же не хочешь…

— Я уже не в чём не уверен, но готов ко всему.

— К смерти нельзя быть готовым, это противоестественно.

— К сожалению, можно…

====== Часть 8 ======

От Авторов

В боевой трансформации не так тепло, как в пушистой волчьей шубе, но сила прёт и пофигу мороз. Часть оборотней в четвероногой ездовой форме вывозила освежёванную и упакованную свинину на дровнях. Косуль тащили на плечах, периодически устраивая махачи и получая затрещины от старших. Выхватить подмороженной тушей плашмя по башке — это ж так весело! Взрослые оборотни порядком измотались на охоте, молодняк очень активно рисковал, и лёгкие ранения, о которых уже и не вспоминали, вполне могли оказаться опасными. На Вика смотрели с нескрываемой тревогой: нервный, взвинченный вожак постоянно огрызался и словно держался поодаль, часто и шумно нюхая воздух и озираясь. Он носился по окрестностям, снова возвращался, забегал вперёд. Близнецы по обоим бокам, прижимали уши, но упрямо не отклеивались, даже если клыки Вика щёлкали у самых их морд. Вожак вёл себя крайне беспокойно, и объяснялось это просто, что-то происходило в Салане, и он это выпустил из-под контроля. В какой-то момент, Вик перестал чувствовать Дантреса. Леон, Мирра и Яков — хороший щит, но если они встрянут в проблемного белобрысого инкуба… Только подумав о силах Дана, Виктор коротко взвыл в морозную высь, да так, что мелкие веточки поотваливались, и порхнули стайками пичуги, половина — с разрывом сердца. Это не вой был, а стон бессилия, но бросать охотников Бойко не имел права. Волки и так двигались на пределе, Дановская родня им в таком состоянии не по зубам. Ещё один световой день пути, и к вечеру… Вику невыносимо захотелось обнять гибкое тело, вжать в себя до хруста, вдохнуть сложный запах волос и кожи, чтобы потемнели от страсти аметистовые глаза.