— Всегда можно потратить их на благое дело, — тихо прокомментировала она, садясь напротив.

— Имеешь в виду, на вашу с Нюниусом лабораторию? — он скривился.

— Разбирайтесь в своем конфликте с Северусом сами, я мирить вас не собираюсь, но не отрицай очевидного — тому же Люпину было бы чрезвычайно сложно доставать противоядие без нашей совместной помощи.

Блэк нахмурился и сунул ключ в карман. Дамблдор обследовал чашу, сидя за столом чуть поодаль, и на них не отвлекался.

— Мать узнает об этом и обязательно что-нибудь выкинет.

— Она осталась одна…

— Вот именно, — он встал, — теперь её ничто не сдерживает.

Разговор закончился сам собой, Сириус покинул дом. Она не стала сразу лезть с расспросами к директору и пыталась наблюдать за огнем, не забивая себе голову чужими проблемами. Все равно никакого влияния на Блэка и уж тем более его мать она не имела. Сейчас самым важным был крестраж. Всем участникам операции, к слову, сообщили чистую правду — артефакт был передан на хранение Беллатрисе Лордом и был чрезвычайно важным. Его предстоит изучить и, вероятно, уничтожить. Не рассказали только о механизме действия, но, если уж начистоту, и сама Гермиона, провозившись с крестражами практически год, знала о них постольку-поскольку — ни сам ритуал создания, ни какое-то внятное объяснение «разделения души» они так и не нашли.

— Похоже, мы недооценили первого.

Голос Дамблдора вывел её из задумчивости, Гермиона дернулась и обернулась на него.

— Что вы имеете в виду?

— Это копия. Весьма топорная, но старательная.

Ей захотелось вскочить и тряхнуть старика за плечи, настолько спокойным он был, но она лишь сжала кулаки.

— Так это не крестраж, а подделка?

— Так и есть, мисс Фицрой. Вроде тех, что создали Регулус Блэк и Северус. Хотя более чем уверен, что их подобия были выполнены более качественно.

Она зажмурилась и досчитала до десяти, а потом выдохнула.

— Он пробрался в сейф до нас?

— Сомневаюсь, что гоблины устроили бы в собственном хранилище проходной двор, но это возможно. Предыдущие договоренности мне бы в любом случае никто не открыл, а продать один товар дважды — вполне в их духе.

— Или… — её осенило. — Что если первый — сама Беллатриса?

— Предположение имеет право на жизнь. Я не слишком хорошо знаю миссис Лестрейндж, но разве такое поведение характерно для неё? — Дамблдор поправил очки и наконец отставил фальшивую чашу в сторону. — Северус описывал её как весьма эксцентричную особу.

— Там, в моем времени, она очень переживала из-за крестража, о том, что мы ограбили банк, чтобы похитить его. Вполне логично, что это беспокойство она принесла с собой и решила перестраховаться, даже если не ожидала наших ответных действий так скоро.

— В этом есть смысл, но что насчет остальных её шагов? Предположение Северуса, что первый поостережется помогать Тому в открытую, тоже звучит разумно. Но стала бы миссис Лестрейндж молчать? По вашим же данным она была близка с хозяином.

— Будет. Сейчас её положение может быть более шатким. Конечно, я бы не удивилась, если бы она просто устроила резню во славу Лорда. Эта женщина действительно сумасшедшая, но кто знает, из какой реальности она пришла.

— Вы полагаете, что она отравила собственную сестру?

— Почему нет? Нарцисса подвела Лорда под конец войны, а Драко, её сын, и вовсе не слишком то хорошо справлялся со своими обязанностями Пожирателя. Белла могла просто наказать её. Не убила же, в конце концов.

— Но все же избавилась от Грейнджеров.

Гермиона вздрогнула, но опять сдержалась.

— Магглов! Она их и за людей не считает, да и это могло быть по личным причинам. Я сбежала от неё и не дала закончить начатое, стереть сам факт моего существования…

— Мисс Фицрой, вы предвзяты в своих суждениях.

— Но все сходится! Она очень преданная Пожирательница. Пророчество погубило Лорда, а её довело до Азкабана и разлучило их на долгие годы, неудивительно, что она решила устранить Трелони.

— И до личной жизни мистера Снейпа ей тоже было дело? — Дамблдор приподнял брови, было понятно, что он весьма прохладно отнесся к её измышлениям.

— Я не совсем понимаю это, но Беллатриса, которая была в моем мире, даже не узнала, что Северус предатель: она погибла ещё до того, как это стало известно.

Директор задумчиво кивнул.

— Мы не можем объяснить логику её действий без знания предпосылок, но больше всего меня волнует не то, что она сделала, а то, что она не сделала. Подумайте об этом, мисс Фицрой, о возможностях, которые у неё имелись и которыми она не воспользовалась.

Гермиона сжала челюсть. Как бы она не настаивала на своей версии, все же и в ней зародились сомнения. Она бескомпромиссно заявила, что Беллатрисе есть за что винить сестру, но ведь её ложь была совсем не очевидна, тем более в тех хаотичных событиях на последних этапах битвы. Она сама то узнала об этом только по короткому пересказу Гарри уже постфактум, когда Малфоев отпустили, а не стали задерживать, как некоторых других сдавшихся противников. С другой стороны, мало ли у Беллы причин мешать рождению племянника. Может это вообще было нацелено на Люциуса в первую очередь, он ведь тоже Воландеморта подводил неоднократно. Знала ли она о других крестражах и в принципе про них? Вот Поттеры и Лонгботтомы в любом случае были в опасности. Гермиона сжала переносицу пальцами.

— Последую вашему совету, но сейчас мне нужно домой. Не знаю, когда Северус вернется с праздника, а стазис нельзя держать вечно.

— Конечно, мисс Фицрой.

Зелья Гермиону не волновали. Подождут до завтра, в её состоянии соваться в лабораторию вообще было бы опрометчиво. Ей хотелось что-нибудь разбить, поругаться, выплеснуть гнев, который она тщательно сдерживала в присутствии Дамблдора. Они были так близко! Даже если бы это не обеспечило им победу, то уж точно дало неплохой шанс. Чертов первый, чертовы крестражи, чертов Воландеморт! Где им теперь искать концы? Как действовать? Если это провернула Беллатриса, то куда она спрятала чашу?

Снейп совсем не спешил домой. Гермиона не знала, злится ли она на него, лишенная сейчас возможности поспорить и высказать свое волнение, или боится, что и у него тоже что-то пошло не так. Воспользоваться вкладышем от шоколадной лягушки она так и не решилась: мало того, что её сообщение могло быть не к месту, так ещё и прочитали бы его все желающие, включая Дамблдора, если кто-то до сих пор держал карточку под рукой. Не то чтобы в её беспокойстве было что-то странное… Она поморщилась и заставила себя лечь в постель. Сна не было ни в одном глазу. Книги раздражали своей монотонностью. Собственные мысли выводили из себя драматичной безвыходностью и нагнетанием негатива. Поэтому, когда она услышала хлопок трансгрессии в тишине ночи, то почувствовала почти облегчение. Гермиона чуть не упала с кровати, запутавшись в одеяле, и как была, босиком и в ночной рубашке, выбежала наружу, столкнувшись со Снейпом на входе в палатку.

С ним все было в порядке, судя по виду, впрочем, он никогда не выглядел счастливым или хотя бы в достаточной мере довольным. Мантия так и осталась опрятной и без единой складочки, как будто Северус вовсе никуда не ходил. Немного тянуло алкоголем и чем-то сладким, но, очевидно, пьян он не был. Гермиона не знала, какую свою тревогу ей стоит высказать первой.

— Чаша… она…

На лице её, вероятно, отразилась вся бездна отчаяния, по крайней мере, ей так показалось, и она бросила попытки объяснить что-либо и просто бросилась ему на шею в трагичном жесте. Её разочарование по поводу происходящего и выводящая из себя беспомощность достигли пика. Он в ответ обнял её неожиданно крепко, проведя ладонями по спине и собирая тонкую ткань сорочки в складки, но также резко отпустил, как будто осознав свой безотчетный порыв.

— Гермиона, — его голос был очень низким, — мне двадцать.

— И что?

— А ты, в каком-то роде, девушка.

Ей потребовалось несколько долгих секунд, чтобы соотнести факты и сделать выводы. И ещё несколько, чтобы наконец отпустить его и сделать шаг назад.