1 глава

Лондон, туманный, пасмурный. Тёмные тучи нависали над домами, высокими и низкими. Из одного такого дома на площади Гриммо, расположенной в не самом элитном районе, вышел восемнадцатилетний Брайан Мэсс. Он вприпрыжку спускался с хлипкой лестницы, позвякивая связкой ключей. Юноша оглянулся на грязные окна и поморщился: эта аристократическая развалина чем-то напоминала старую графиню-вдову, которая еще кичилась своим богатством, но уже никому не была нужна. Дом достался Брайану в наследство от крестного отца, который совсем недавно повесился в тюрьме Азкабан. Это была неприступная крепость в центре Средиземного залива, бесконечно обдуваемая ветрами, пронизывавшими до костей. Единственным выходом оттуда была встреча с безносой, и крестный поспешил на свидание, раньше положенного срока лет.

Брайан подошел к ещё одному наследству почившего – совсем недавно отремонтированному собственными руками мотоциклу – и стряхнул капли дождя с черного кожаного сиденья, на котором уже опробовал одну красотку. Он сел на него и, дёрнув рычаг ногой, с упоением услышал урчание мотора. Черноволосый, зеленоглазый, Брайн Мэсс одним своим видом всегда привлекал внимание: сначала – социальной службы, потом – полиции, а теперь – женщин. А шрам, оставшийся после аварии, в которой погибли его родители, добавлял ему пиратского шарма, тем более что он не особо утруждал себя расчесыванием волос, и его кудри порой нависали над одним глазом.

Вырулив на главную улицу города, Брайан помчался по дороге, по которой еще неуверенно катились такси. Его путь лежал в пригород Лондона, в городок Честер, где он вырос. Но счастье наступило только тогда, когда, будучи двенадцатилетним хилым мальчишкой, он впервые смог ответить тяжеловесному двоюродному братцу Кайлу, а потом и его отцу, похожему на борова.

В этой семье, по доброте душевной и за приличное содержание от социальных служб приютившей племянника, частенько срывали на нем же свое плохое настроение. Собственные провинности также давали повод стать боксёрской грушей. Брайану пришлось научиться не только приносить домой одни положительные отметки, но и в совершенстве овладеть домашним хозяйством. Жаловаться не приходилось. У многих из его компании не было даже крыши над головой и стабильного питания. Жизнь в семье Нарроу дала возможность начать самому неплохо зарабатывать на хлеб, подстригая кусты азалий и газоны, а еще радуя неудовлетворенных жен мужчин-«воротничков».

Сейчас ему нужно забрать последние вещи и отправиться в долгое путешествие, называемое взрослой жизнью.

Он как раз проезжал мимо одинаковых двухэтажных домов, стоявших в ряд на идеально «вылизанной» улице.

Брайан печально вздохнул. Он был там только по работе, а вот жить даже не мечтал. Он не обижался на жизнь, но прибавил газу, чтобы избавиться от негативных мыслей.

Скорость, ветер в лицо, моросящие капли – это та свобода, которую он для себя выбрал, стараясь ни к кому особо не привязываться. Одиночество его не обременяло, тем более что всегда можно было встретиться с приятелями – весельчаком Роном и шальным Дином. Брайан познакомился с ними в автомастерской, где ему посчастливилось начать работать. Без денег ему в университете все равно делать было нечего, хотя ему и предлагали часть суммы оплатить грантом за несколько успешных олимпиад.

Брайа н еще раз оглянулся на аккуратные ряды удаляющихся домиков. Теперь они, как и в его жизни, стали лишь размытыми пятнышками.

***

В таких домах приятного голубого цвета жили люди из среднего класса. Одни такие пытались убедить свою взрослую дочь, что ей совершенно не нужно работать в каком-то невзрачном кафе. Через две недели она уезжает учиться на врача в один из университетских городков близ графства Глостершир.

– Я уже объясняла: это дает возможность влиться в иную социальную среду. Мне как человеку некоммуникабельному просто необходимо научиться нормально вести беседу на уровне нижнего класса. Я не хочу прослыть заучкой и в колледже.

Маргарет Грейсон объясняла родителям свою точку зрения звонким, очень строгим голосом, что не вязалось с её милым личиком и чуть вздернутым носиком. Невысокая, стройная, она стояла у зеркала в прихожей – невысокая, стройная – завязывая тяжелую массу кудрявых каштановых волос в узел.

– И зачем тебе занижать собственный уровень устной речи подстраиваться под кого-то? – сложив руки на груди, пытался допытаться Дэн Грейсон – высокий долговязый мужчина с тонкими усами и очками в прямоугольной оправе. Он стоял, опершись на стену, увешанную детскими фотографиями дочери. Она была для них с супругой единственной отрадой.

– Моими друзьями, кроме вас ,конечно, – Маргарет улыбнулась матери – маленькой светловолосй женщине с почти черными глазами, – были Лира, Уилл из «Темных начал» и многие другие персонажи. Я хочу нормального общения. С людьми, а не книгами. Я устала быть заучкой. Мне восемнадцать. Я хочу жить, —резко отвечала Маргарет, уже в который раз пытаясь объяснить родителям, что она больше не ребенок.

– Но подожди! – воскликнула мать. – А как же этот… твой? Вуди! Дорогой, помнишь его? Стройный, светловолосый мальчик в таком смешном зеленом костюме с галстуком в виде змеи.

– Хорек, – незаметно фыркнул тот в кулак, за что получил мимолетный осуждающий взгляд Эммы. Его всегда смешило имя школьного приятеля дочери. Дэн прекрасно понимал порывы Маргарет, но страшился последствий, к которым они могли привести, особенно появления в доме бойфренда, как сейчас выражалась молодежь. Может, пора отпустить птенца из клетки, чтобы он научился летать сам, без помощи взрослых?

– Вуди гомосексуалист и никогда мне не нравился, – заявила девушка и, повязав на шее желтый шарфик под цвет форменного платья, повернулась к родителям.

– Вот и хорошо! – к всеобщему удивлению, согласился Дэн. – Ладно. Иди уже в своё кафе, а то опоздаешь. – Он выглянул в окно у входной двери из красного дуба. Там на подъездной дорожке стоял черный кэб. Он посмотрел на вытянутые лица супруги и дочери. – Ну, а что? Если решила, пусть идет. Грейсоны не должны демонстрировать невоспитанность.

Если это не полный карт-бланш «жизни», о которой мечтала Маргарет, всю сознательную жизнь проведшая без друзей из-за своего стремления всех поучать, то во всем Лондоне прекратится дождь.

Маргарет бросилась отцу на шею и крепко поцеловала его в щеку.

– Спасибо, папочка, ты самый лучший, но мне кажется, что для отца социально не адаптированного ребенка ты…

– Иди уже! – рявкнул Дэн.

Родители смотрели, как их взрослая дочь садится в машину, и махали на прощание. Тревожно переглянувшись, они вернулись в дом. Волнение за дочь не оставляло их никогда. Им было прекрасно известно, как легко в большом городе вляпаться в неприятности, а тем более – девушке, знающей о жизни по большей части из фэнтезийных книг, где всегда добро очень ясно отличалось от зла, как черное от белого. Но в мире всё и всегда имеет оттенки, и порой важно научиться не только различать их, но и смешивать самому.

– Учеба для неё всегда останется на первом месте, – успокаивал Дэн больше себя, чем супругу.

Женщина же только качала головой, поднимаясь по лестнице в свою спальню. Пора было и им собираться на работу. Стоматология – это та отрасль медицины, которая всегда будет востребована, а значит, приносить неограниченный доход. Эмма посмотрела на фотографию двадцатилетней давности – там был Дэн и его красный кабриолет – и усмехнулась. Ей-то было хорошо известно, как падки юные девы на мерзавцев. Один из таких пошел отвечать на телефонный звонок из клиники, и ей когда-то стоило больших усилий превратить его в приличного человека.