Видимо, смотритель порта не усмотрел в появлении незнакомого корабля никакой угрозы государству, иначе судно еще издалека расстреляли бы из дальнобойных катапульт и баллист. Сейчас же заморское судно, спустив паруса, на одних веслах медленно входило в гавань Санг-Ардтта. Похоже, прибывшие и в самом деле впервые оказались у берегов державы владыки Морра. Свободные члены экипажа, сгрудившись на носу корабля, с интересом разглядывали гранитные бастионы, защищавшие гавань, и портовые постройки. Особое внимание гостей привлекла, конечно же, огромная чаша Священного Неугасимого Пламени, пылавшего на вершине грандиозного сооружения далеко за городом. Отесанные самой природой скалы уступами поднимались в небо, подобно гигантскому обелиску, превосходя все прочие горные вершины, на самом же пике плясали языки огромного пламени. Эта чаша служила не только религиозной святыней и символом государства, но и маяком для кораблей в ночное время суток. Огонь пылал в чаше уже многие века, озаряя своим светом чуть не треть всего острова, никто его не поддерживал, однако пламя не угасало, вызывая изумление чужестранцев и вселяя уверенность в будущем в подданных владыки Морра, символизируя нетленную мощь его государства.

Из-под стены, где стояли Дангар и его товарищи послышался топот – быстроногий гонец, помчался по направлению к Остегарду, столице государства.

– Видать, кого-то важного привезли, – заметил седой воин.

– Это точно, – подтвердил его предположение поднявшийся на стену парень посыльный. – Дангар, тебя требует к себе смотритель порта.

Дангар поспешил на зов своего начальника, остальные воины обступили посыльного, желая узнать подробности.

– Возглавишь конвой, – распорядился смотритель, едва седой страж предстал перед ним. – Сопроводишь гостя прямо во дворец.

– Кто это? – поинтересовался Дангар.

– Посол властителя Тан-Карнаона к нашему владыке.

Пожилой воин удивленно присвистнул. За долгие годы его службы столь значительный гость впервые прибыл в порт Санг-Ардтта.

Высокий статный мужчина в расшитых золотом одеждах, с аккуратной бородкой, лихо закрученными усами и сединой на висках проследил, как четверо слуг переместили в легкую повозку большой сундук с дарами, затем сам забрался в носилки, предоставленные ему, как почетному гостю.

– Вперед! – скомандовал Дангар.

Носильщики подняли на плечи паланкин, крепкий рикша потянул двухколесную тележку с сундуком. Бряцая доспехами и оружием, воины конвоя двинулись вперед. По булыжной мостовой загрохотали подкованные сапоги, вся небольшая колонна потянулась на север, к столице владычества.

Низенькая калитка со скрипом отворилась. Сгорбленный священник, вышедший наружу, приподнял голову, оглядев рыцаря из-под капюшона, и произнес:

– Я слушаю тебя, брат мой.

– Мое имя Смирд. Мне нужен твой глава.

– Сожалею, но глава братства сейчас занят. Однако любой другой из нас готов помочь тебе.

– Тем не менее, предпочитаю личную беседу с самим главой вашей святой обители, – настаивал рыцарь. – Дело, которое привело меня в обитель, слишком деликатное и важное.

Священник посторонился и жестом пригласил Смирда внутрь:

– Войди, брат.

Рыцарь перешагнул порог обители.

– Подожди здесь, – попросил священник, запирая калитку.

Он направился к серому строению без окон в глубине двора. Ожидая возвращения священника, рыцарь снял шлем и огляделся. Вымощенный булыжником дворик был абсолютно пуст. Видимо, братья старательно поддерживали существующий порядок, сквозь щели не пробивался ни один росток. Так же неброско выглядела и сама обитель – серое строение без единого окна под черепичной крышей. Подобная обстановка нисколько не удивила Смирда. Церковь Благодати держала под своей властью многие острова и владела значительным состоянием, в этом рыцарь не сомневался. Однако ни одно братство не выставляло скопленные за годы своего существования богатства напоказ. В отличие от служивших церкви наемных рыцарей, священники вели скромную уединенную жизнь в своих неприметных обителях, призывая паству к отречению от земных благ.

Как ни странно, серость обители производила впечатление ничуть не мрачное, однообразная пустота навевала чувство покоя и умиротворенности.

Из двери обители вышел священник. Приблизившись к рыцарю, он произнес:

– Мое имя Торох, я старший среди братьев этой обители. Я готов выслушать тебя.

Смирд смерил фигуру священника взглядом. В отличие от первого, этот оказался рослым и плечистым, даже шерстяной плащ не мог скрыть его крепкое телосложение.

– Я разыскиваю человека, – сказал Смирд.

– Почему именно здесь? – поинтересовался священник.

– Ее забрала церковь. Это девочка, вернее, уже девушка. Пять лет назад святые братья перевезли ее с Зальтарена на Тан-Карнаон.

– Много времени прошло, – бесстрастно заметил брат Торох.

– Много, – согласно кивнул рыцарь. – Однако надеюсь, у церкви достаточно власти, чтобы отыскать человека.

– Церковь не пользуется мирской властью и не имеет ее, – возразил священник. – Она лишь подсказывает путь, угодный Создателю, и принимает благодарность от принявших учение Благодати.

– Называй как угодно, но я должен разыскать эту девушку.

– На твоем плаще эмблема церкви, но, кажется, вера твоя нетверда, брат. Тебе следует чаще посещать храм.

– Я воин, я верую в свой клинок, – твердо сказал рыцарь. – Лишь он хранит мою жизнь и оберегает мою честь.

– Благодать осеняет всех, принявших ее. Оружие, это всего лишь железо, нас же, смертных, хранит Создатель, и он же призывает к себе в урочный час.

– Если бы я хотел услышать проповедь, отправился бы в храм, – жестко произнес рыцарь. – Но сейчас меня заботит совсем другое.

– Зачем ты разыскиваешь девушку? – спросил брат Торох.

– Она моя дочь. Пять лет назад, когда я был далеко, ее мать умерла. Тамошнее братство взяло девочку на воспитание. Вскоре ее отправили сюда, на Тан-Карнаон.

Священник помедлил, затем кивнул:

– Я помню девочку с Зальтарена.

– Помнишь? – недоверчиво переспросил Смирд.

– Удивлен? Я был одним из тех братьев, с кем она покинула Зальтарен.

– И где же она сейчас?

– Создатель призвал ее.

Суровый лик рыцаря помрачнел еще больше.

– Как это случилось?

– Она не добралась до Тан-Карнаона. Корабль попал в шторм и девочку смыло за борт волной.

– Но ты не видел ее мертвого тела? – уточнил рыцарь.

– Человеку бывает трудно смириться с потерей, – вздохнул брат Торох. – Но в твоем случае надежда тщетна. Даже взрослый человек не смог бы вплавь добраться до берега в шторм.

– Ты уверен, что мы говорим о той самой девочке? – снова усомнился Смирд. – Ее зовут…

– Я помню ее имя. Моя память крепка. Как ни жаль мне разочаровывать тебя, но ребенок утонул. Более мне нечего тебе сказать. Позволь проводить тебя.

Священник направился к калитке. Рыцарь немного помедлил. Священник отворил калитку, красноречиво намекая, что гостю больше незачем задерживаться.

Когда Смирд вышел за пределы обители, священник снова посоветовал:

– Тебе необходимо чаще посещать храм, брат мой. Утрата твоя тяжела, теперь лишь вера поможет тебе.

Рыцарь даже не обернулся. Не проронив больше ни слова, он зашагал прочь.

Слуги толкнули тяжелые дубовые створки, распахивая двери перед высоким гостем. Посланник правителей Тан-Карнаона вошел в тронный зал, где на престоле восседал сам повелитель Шангарских берегов, владетель Глинканских гор, властелин Храонских рек, хозяин Двуречья и Хранитель Чаши владыка Морр.

Как и накануне, во время первой встречи с владыкой, когда передавал ему послание и дары, Ангал Таг Мата испытал невольный трепет, представ перед грозными очами правителя державы, куда его отправила Митари. Владыка Морр производил впечатление человека властного и даже в какой-то степени жестокого, что наверняка соответствовало его натуре – мягкотелому и слабовольному правителю едва ли удалось бы крепко держать в кулаке столь великую страну. Своим мощным телосложением и грубыми чертами лица, Морр напоминал героя старинных баллад о легендарных воителях-варварах. Даже его длинные седые волосы казались нечесаными.