***

А Волан-де-Морт разлагался. Распадался, гнил… ну что вы так смотрите? Лучше в памяти покопайтесь, господа читатели, вспомните, как он с помощью Квиррелла прибил пару единорогов в Запретном лесу при Хогвартсе… А теперь откройте книгу номер один и прочитайте в пятнадцатой главе на триста пятнадцатой странице «Запретный лес», там написано, что убийство единорога считается чудовищным преступлением. Только тот, кому нечего терять и кто стремится к полной победе, способен совершить такое преступление. Кровь единорога спасает жизнь, даже если человек на волосок от смерти… Но человек дорого заплатит за это. Если он убьет такое прекрасное и беззащитное существо ради собственного спасения, то с того момента, как кровь единорога коснется его губ, он будет проклят. Вот и настигло это проклятие Волан-де-Морта. И будет настигать его и впредь, сколько бы личин и тел он не сменил, везде, всегда и повсюду его будут преследовать неудачи, ни в одном теле он не задержится теперь надолго. И якоря-крестражи теперь ничем не помогут ему, это всё равно что мертвому ставить припарку, если верить одной мудрой пословице. Или, к примеру, это так же бесполезно, как молодящейся бабке делать подтяжки и малевать своё морщинистое личико тонной косметики, всё равно моложе она не станет. Волан-де-Морт злился, ругался, круциатил ни в чем не повинного Хвоста и шипел:

— Ты что-то не так сделал, гаденыш. Круцио! Ты что-то неправильно… Круцио… сварил, крыса! Круцио! Это тело… Круцио… не доживет до конца полугодия! Иди делай нового голема, скот голохвостый! Кр-ррруцио!..

Бедный Пит, прикрывая ладошками толстый зад, вприпрыжку понесся в подвал за ингредиентами и котлом, не понимая, с чего господин так бесится. Ни он, ни Лорд даже понятия не имели, что Томаса Марволо Реддла просто-напросто настигает древнее единорожье проклятие, природное наказание, падшее на голову человека, так самолюбиво и самозабвенно, так высокомерно и чванливо лишившего жизни невинное и волшебное создание ради спасения себя любимого…

========== Часть девятнадцатая. Тайные соглядатаи Хогвартса ==========

Бартика окружали поклонники, девушки тащились от него, парни радостно и искренне предлагали дружбу. Его изумительный тур с китайским драконом впечатлил всех — шутка ли, окунуться в очищающее драконье пламя и возродиться заново чистым и непорочным! Поняв, что дурак Министр всё ещё не желает освобождать Бартика — всеобщего любимца и кумира, — студенты всех трех школ устроили тако-о-ой бойкот Министру, что хочешь не хочешь, а пришлось уступить деткам. Тем более что собственная внучка, Миранда Фадж, закатила деду дикую истерику с твердой аргументацией — ты-ж-министр-а-он-твой-подопечный! Или-я-не-твоя-внучка.

После долгих споров и ругательств, уговоров и прочих свар чиновники, в конце концов, сдались и, махнув рукой, дали амнистию осужденному Барти Краучу-младшему. И вроде все были довольны. Но только не Невилл, он единственный, кто не был рад оправданию преступника, для него Барти оставался врагом номер один. Он не забывал, по чьей вине его родители по сей день лежат в дурке… и продолжал страстно ненавидеть Бартика. Гарри замечал это противостояние и однажды на правах друга потребовал объяснений.

— Невилл, ну чего ты, что ты так на него взъелся?

— Он — Пожиратель смерти! — вяло огрызнулся Невилл.

— И что? — недоумевал Гарри. — Игорь Каркаров и наш профессор тоже были этими… Пожирателями.

— Я ничего не знаю про них. А Крауч с Лестрейнджами очень так отметились в нашей семье, это из-за них мои родители… — тут Невилл запнулся и умолк.

— А что с твоими родителями? — занервничал Гарри, пытливо заглядывая в синие глаза друга. И Невилл, видя неподдельную тревогу в зеленых омутах Гарри, сдался… Ведь Гарри же друг, настоящий, верный товарищ, с Гермионой помогает, за него переживает, будет просто свинством что-то от него скрывать. И, запинаясь через слово, часто повторяясь, Невилл рассказал Гарри о своих маме и папе, которых запытали до потери рассудка Барти и Ко. Наконец он закончил заикаться и нерешительно замер, ожидая приговора, но, к его удивлению, Гарри задумался, крепко так, аж щеки кулаками подпер и уставился в стену невидящим взором. Завороженный Невилл с трепетом смотрел, буквально видя, как вертятся под темными волосами шестеренки мозга в черепной коробке Поттера. И даже слышал их скрип. Думал Гарри, думал, думал и додумался, серьезно спросил у Невилла:

— Ведь у директора же феникс есть, а у феникса есть слезы жизни. Так?

Невилл пожал плечами — чего не знает, того не знает, но на всякий случай покивал. Гарри продолжил свою мудрую мысль:

— А раз так, то почему же он не даст пару капелек на исцеление своих соратников?

Вот теперь и Невилл задумался — и правда, почему? Ведь они с бабушкой почти одногодки, правда бабуля в делах Дамблдора не участвовала, но они же знакомые… А тем временем Гарри дальше развивал свою мысль:

— Вот ради моего спасения он презентовал целый пузырек этих слез феникса, во всяком случае один такой выпал из кармана профессора Снейпа… ну, почти… Целый пузырек, понимаешь, Невилл, и я его весь отдал тёте Оксане. Потому что боялся, что Эмили умрет. Она умирала, и я боялся, что опоздаю.

Невилл на это лишь покивал, проглотив комок. Гарри же не знал, он за других боялся.

— Но я не думаю, что у директора это был последний пузырек, при неистощимом-то источнике, который всегда под рукой. Не верю! — продолжал разглагольствовать Гарри, энергично жестикулируя. — Наверняка у него ещё есть, а нет, так феникс же рядом на жердочке сидит. Я видел ещё на втором курсе, когда меня в кабинет к директору вызвали. Невилл, как думаешь, он даст мне, если я его попрошу? — неожиданно спросил он у Невилла. Тот растерянно замигал и развел руками, потеряв дар речи.

А Гарри далее вслух размышлял:

— Не-е-е… сомневаюсь я что-то, что он просто так даст… ещё и спрашивать начнет, зачем и для чего мне понадобились слезы его феникса. А если я и расскажу, то что-то мне подсказывает, что он не растрогается и не даст мне целый галлон целебной жидкости, раз уж сам не чешется ради своих соратников… — тут он резко переключился на другое: — Невилл, а на Барти не сердись. Ну подумай сам, он же пацан совсем был, когда его в Пожиратели загребли, всего-то семнадцать лет, это разве возраст? Это Лестрейнджи должны за всё отвечать, в том числе и за Барти, это они его втравили в свои взрослые игры.

— Но он самый верный последователь Сам-Знаешь-Кого… — запротестовал Невилл. Гарри возразил:

— И что? Его дракон очистил, причем против его воли. Барти теперь ничем не связан со своим господином. А он чокнутый, Невилл, ненормальный… всех убивал. Своих, чужих, взрослых, детей… Мне Сириус рассказал, что его младшего брата, Регулуса, Темный Лорд тоже убил, а ведь он был своим! Верным сторонником. Правда, медальон он у господина всё-таки украл… медальон, медальон… — забормотал вдруг Гарри, внезапно отключившись от реальности. Невилл с тревогой наблюдал за товарищем. Для него, собственно, было странно то, что Гарри в конечном итоге стал его другом, раньше рядом всегда крутился Рон, неприятный, жадный и завистливый тип, который ревниво смотрел на всех, кто подходил к Гарри ближе чем на метр. А стоило только ему проявить к кому-то хоть малейший вежливый интерес, как Рон тут же пресекал близкие знакомства, злобно оттирая от Гарри поклонников. К Гарри он допустил только Грейнджер и свою сестру Джинни, наверное счел, что девочки не могут быть серьезными конкурентами в мужской дружбе. Гарри кротко следовал за рыжим, просто потому, что оказался ведомым, вот и таскался покорно за ним, как теленок на веревочке. И только несчастный случай с Гермионой показал, насколько Рон низок и нехорош. Да и сам Гарри очень сильно изменился в это лето, он впервые узнал, что смертельно болен, что тётя и дядя его на самом деле любят. Что… Тут сумбурные мысли Невилла прервал вскочивший с воплем Гарри:

— Да медальон же!!! — с чем и унесся в направлении совятни.