— Следи за их глазами!

Квартира промолчала. И Рей пошла на кухню. Включила газ, поставила воду. Нашла в шкафчике макароны и рыбные консервы с нормальным сроком годности. Удивилась: на кухне было опрятно, чисто. Просроченных продуктов в холодильнике не наблюдалось, ведро истошно не воняло. Пока закипала вода, Рей натерла сыру, отложив на потом консервы, забросила макароны и пошла в ванную — та тоже оказалась удивительно опрятной. Рей выкрутила горячую воду до максимума — сегодня она будет есть в ванной! А потом — хоть потоп.

На десятой минуте блаженствования в обжигающе горячей воде в обнимку с огромной тарелкой, в которую уместилась вся кастрюля макарон, в ванную ввалился тот самый мужик, недовольно сверкая на нее глазами. Идеальная шевелюра растрепалась, балахон запылился.

— Ну хоть кол с собой не притащил. И то хорошо, — на Рей напала какая-то непристойная веселость и она протянула вошедшему свой тазик с едой. — Будешь?

Он молча нависал над ней черной злобной и растерянной какой-то громадой. Рей даже стало чуточку жалко его. Странный псих. Упомянутый псих взял у нее из рук тазик, принюхался. Поднял взгляд на нее и, внезапно разозлившись, грохнул тарелку об пол. Макароны разлетелись по всей ванной, сыр налип на полы его черного балахона. Рей, возмутившись, окатила незнакомца водой.

— Это была моя еда, придурок! — у неё просто крышу от негодования снесло. — Я не наелась еще!

И тут внезапно ее снова парализовало, как в том зале. Рей погрузилась под воду, не в силах даже дернуться. Задерживала дыхание так долго, как могла, но от неожиданности пустила воду в легкие и начала задыхаться. И когда уже совсем было попрощалась с жизнью, что-то резко выдернуло ее на поверхность. Она замерла в воздухе над заполненной уже только наполовину ванной, едва дотрагиваясь пальцами ног до колышущейся глади, а перед ней, протянув вперед руку, стоял взбешенный незнакомец. Его глаза снова стали желтыми — и Рей испугалась бы, если бы полы его одеяния не мокли в воде среди колосящихся водорослями макаронин.

Рей давилась, хрипела, но дышать не могла. В глазах стремительно темнело. Псих моргнул — глаза стали снова похожи на человеческие — и медленно опустил руку. Рей осела в воду и закашлялась.

— Что ты такое? — прокаркала, едва отдышавшись. И своим вопросом снова всколыхнула в нем гнев. Он резко наклонился к ней, приблизив свое лицо почти вплотную.

— Я буквально старше времени, Рей. Эта планета только зарождалась, а я уже был древним. Я храню этот мир своим сном! — он выпрямился, пафосно вскинув подбородок, но эффект немного подпортился, потому что он поскользнулся и едва не потерял равновесие.

Рей нервно икнула.

— С самого твоего рождения все пошло не так! — он казался злым и расстроенным. Мужчина всплеснул руками: — Ты просто не понимаешь! Если им удастся разбудить меня, весь ваш мир сгинет!

Он сделал шаг к ней, намереваясь что-то сказать, но тут вдруг поскользнулся и грохнулся на пол, в падении опрокинув на себя раковину. Рей испугалась: не убился бы! И как была — голая, полезла откапывать из-под завалов опасного психа, который почему-то считал, что он спит.

Рей нашла для себя чистую одежду в одном из шкафов — та, похоже, принадлежала сбежавшей однокласснице. Для Психа — так она решила называть странного мужчину — одежды не нашлось. А раздеть его пришлось. Потому что после того, как она сбросила с него обломки раковины и волоком, отшвыривая макаронины, оттащила в хозяйскую спальню, его черные тряпки годились только в помойку. Оставила лежать на ковре, на кровать поднять не смогла — слишком тяжелый — и пошла искать аптечку. Псих прилично рассадил себе голову, когда падал, но дышал — значит, не убился. Как могла, забинтовала ему рану на голове, и принялась раздевать, чтобы проверить, не сломала ли упавшая раковина ему чего-нибудь. Но похоже мужчина оказался крепче раковины.

Сложен Псих был как один из тех римских борцов, чьи статуи Рей приходилось рисовать на выездных школьных занятиях в местном музее. Девушка задумчиво вела пальцами по его торсу, думая, что вот с такой бы натуры она точно порисовала, как вдруг ее руку резко перехватили и дернули в сторону.

— Ты что делаешь? — он смотрел на нее так, будто она не пальцами, а раскаленным лезвием по нему провела. Рей пожала плечами и выдернула запястье.

— Ты хорошо сложен. Я бы порисовала тебя.

— Что? — он будто не понимал. Даже на локтях приподнялся и попытался отползти, но застонал и не смог двинуться. Похоже, встреча с раковиной все же на нем сказалась.

Рей раздраженно махнула рукой, мол, забудь.

— А вообще мог бы и спасибо сказать. Ты упал и расшиб голову, — она начала раздраженно собирать медикаменты в аптечку: и чем она только думала! — Я перебинтовала тебя, а могла просто свалить, знаешь ли.

Он все еще ошарашено смотрел на нее, смысл слов до него явно не доходил.

— Расшиб голову?

Вот же ж раздражающий субъект!

— Да, расшиб! — Рей аж крикнула, так он взбесил её. И ткнула мужчине в нос окровавленную вату. — Вот, твоя кровь! А теперь там повязка, и кровь больше не идет!

И пробормотала уже почти про себя, поднимаясь:

— Нет, ты не псих. Ты — дурак!

Упоминаемый дурак застонал, как будто его по больной голове ломом огрели, и рухнул на спину. Рей упала на колени рядом, проверяя повязку — крови не было. И чего он разорался?! Напугал, черт!

И только хотела высказать ему, как он простонал:

— Началось…

Рей только ткнула его в плечо, заставляя вздрогнуть.

— Что началось?

Он открыл глаза и уставился на нее обреченно.

— Пробуждение. — Он поднял руку: на запястье запеклась кровью небольшая ранка. — А это — пресуществление.

Рей уселась возле него, скрестив ноги, и внимательно посмотрела в глаза.

— Расскажи все с самого начала, — попросила. Он было открыл рот, но она его перебила. — Только скажи прежде, как тебя зовут.

Он задумался на секунду. Потом покачал головой и поднял на нее взгляд.

— Рей, у меня очень много имен, но ни одно из них тебе ничего не скажет. Придумай мне имя сама — так будет проще.

Девушка рассерженно скрестила руки на груди: ну для чего весь этот пафос?

— Давай рассказывай, а то я начинаю терять терпение, Бенни! — она назвала первое попавшееся имя и удовлетворенно фыркнула, увидев, как мистер-у-меня-много-имен страдальчески скривился. Имя ему удивительно не подходило, и Рей получила от этого дополнительное мстительное удовольствие.

И он рассказал. Да такое, что у Рей на голове волосы зашевелились. А когда закончил, она даже отползла он него немного.

— То есть ты — это лишь небольшой осколок сознания древнего существа? — она принялась дрожащим голосом повторять то, что он ей только что рассказал, пытаясь упорядочить все это в своем разуме.

Мужчина кивнул.

— Ты — Великий Змей, что спит и охраняет наш мир, а стоит тебе проснуться — и что? Мы все умрем? — она изобразила панический вопль.

Снова молчаливый кивок. Рей сглотнула.

— То есть — та статуя в зале…

Он только фыркнул.

— Это не зал и не статуя. Это и есть я — тот, кто спит в параллельном измерении, которое способны видеть лишь единицы в вашем мире. Но чувствуют его все. Те люди, что жили здесь… — он помолчал, подбирая слова. — Близость к проходу свела их с ума. Но дело даже не в этом. — Бен (он назвал-таки свое настоящее имя «Уро-как-то-там» — лучше пусть будет Бен) снова приподнялся на локтях и застонал: — Дело в том, что они поселились здесь уже после того, как у меня отняли жертву.

Он снова говорил об этом, как об обыденности и Рей начала злиться:

— Я чувствовал, что предназначенное мне дитя живет. Я пытался найти тебя, смотрел на мир их глазами. А когда нашел, пытался привлечь твоё внимание, — он печально улыбнулся. — И у меня получилось. Но поздно.

— И что бы ты сделал со мной? Съел? — Рей изо всех сил старалась не заплакать от обиды.

Бен посмотрел на нее с непониманием. А потом нахмурился, будто что-то припоминая, и скривился.