— Зачем ему это нужно? И не надо мне врать, потому что я знаю, что Катерина Иванова не твоя сестра. Ни родная, ни двоюродная, ни троюродная. Это незнакомая девушка. Откуда Хантер про неё узнал?
Ещё большее волнение и испуга на лице Алана, бледное лицо смотрело Диане в глаза, не зная, что отвечать.
— Это… — Мямлил он, — совпадение, он мог узнать слух от кого-нибудь… и сказать тебе или…
— Он показал мне, Максу и Люси вашу с ней переписку, которую ты скидывал Хантеру пару дней назад. И ты настолько заврался, настолько бессовестно поступал со мной. А я верила тебе, безумно верила. Когда все говорили: «Алан плохой, не связывайся с ним» я игнорировала. Думала, в глубине души ты не такой. — Блестели слёзы на её глазах. Он убрал руки в карманы джинс, глядя под ноги. — Какой же я была идиоткой…
— Я… тебе изменил. — Повернул Алан голову, смотря обиженно. — Прости.
— Уйди. Просто… уйди.
Послушно он ушёл, прихватил свой портфель с несчастливой цифрой 13, тяжело вздохнул. Она схватилась за голову, мотала ею, не понимала, кажись, сойдёт с ума. Что она скажет маме на счёт этого? Что все парни козлы? Что она скажет всем?…
По коридору первого этажа улыбчиво расхаживал Эдвард, не зная чем занять себя, дожидался Рассела. В окне наблюдал приближающуюся Кайлу, для которой мир был полон ненависти и непонимания. «Она не знала, чего хотела от жизни. Порой, могла быть той, кем её привыкли видеть, а не той, которой ей суждено быть на самом деле». Не слышала голоса окружавших школьников, толпившихся у раздевалки. Ничего не обычного: разделась, переобулась, села у входа на скамью, дожидалась звонка на урок.
«Каждый человек индивидуален и для каждого требуется особый подход, допустим, для меня будет достаточно излить душу близкому человеку, Эдвард игнорирует обиду, для него достаточно искренних извинений, для Рассела тишина и покой являются успокоением, а для Кайлы всё намного сложнее. Она привыкла притворяться, скрываясь за масками, а ввиду недавних изменений у неё пропали маски… и куда ей теперь прятаться?»
Объятия с Люси успокоили Диану, она плачет, но искренне улыбается сквозь слёзы.
— Не нужно реветь из-за него, — Люси нежно гладила подругу по спине, — конечно, я понимаю, насколько вы привязались за это время и я понимаю, что он поступил как последняя мразь. Не уместно сейчас будет слово «забудь», но лучше так и сделай. Потому что, вечно вспоминать его — не круто, скажу я тебе.
— Спасибо, — вытерла Диана намокшие щеки холодной ладонью, — даже не знаю чего думать по этому поводу. Я же была не права перед вами, когда слышала от вас о нём.
— Стой, мы никогда не думали о тебе плохо. Все только обрадуются, узнав, что ты бросила этого козла. Если понадобится помощь, или что-то ещё — не молчи. Всегда выслушаю, всегда буду рядом, ты только скажи. — Кое что тревожило Люси ещё: — Он прям так и сказал? «Я тебе изменил, прости»? — Диана кивнула головой, — это очень странно, тебе не кажется? Парни никогда так просто не признаются в таком… значит, он уже хотел тебя бросить.
Немного оставалось до школы, когда Рассел шёл на пару с Дарьей. Случайно пересеклись, переходя пешеходный переход. Он не хотел что-либо обсуждать с ней, а вот она жаждала с нетерпением захватиться за него обоими руками. Не поднимали тем чувств, не говорили о них. Но, дойдя до входных ворот школы, из неё вылетело три слова: «Я тебе нравлюсь?». Сквозь землю провалился Рассел. Улыбнулся, крутилось в голове: «Не может быть».
— Это ты реально сейчас? — Не верил до сих пор Рассел.
— Да, вполне. Когда мы поцеловались у Дианы на той «вечеринке», я думала, между нами что-то промелькнуло.
— Я так не думаю. — Почесал затылок, обидны эти слова для Дарьи. — Это было желание, там каждый вёл себя как извращенец, даже, Эдвард…
— Плевать я хотела на Эдварда и всех остальных, мне ты нужен.
Сердце Рассела стучало сильными толчками, отдавая в голову, руки дрожали. Выбор его убивал: забыть про всё и здесь и сейчас поцеловать Дарью, предложить ей встречаться, либо бросить её раз и навсегда, разбив её хрупкое сердце. Долго простояли в молчании, проходили школьники, странно смотревшие на них. Рассел глянул на школу, в коридоре стоял Эдвард, наблюдавший за ними.
— Я не знаю, что говорят в таких случаях. — Стеснялся Рассел, сжимая лямку портфеля в кулаке. — Раньше я мог просто так встречаться с девушками, не задумываясь ни о чём, но сейчас у меня такое чувство, что использовал их. Не хочу обидеть тебя, не хочу ничего говорить… — Он смотрел на ноги, как Дарья прислонилась к нему своими губами. Он заставил забыть всё, перевернув верх дном. Ему понравилось и ей тоже.
Нижние ветки елей мешали Эдду разглядеть, что они там делают. Мимо него проходила Кайла, на вид готовая плакать. Странно поглядела ему в глаза, будто прося о помощи. Догнал её обычным шагом, шёл вместе с ней.
— Привет. — Начал он весело, считал, что это поможет Кайле отвлечься. — В последнее время ты ко мне перестала приставать. Появился кто-то?
— А если да, то что? — Старые манеры просыпались в ней, стервозный говор, вечно язвит, кому попало. — Постой, ты ведь не влюбился в меня? Ах, прости, что же я спрашиваю, мне ведь до тебя так далеко. Я ведь плохая?
— Опять начинаешь? Да, что с тобой? Можешь нормально отвечать.
— Нет, Эдвард, если я изменюсь, то будет ещё хуже, меня привыкли видеть такой… — Показала на себя руками с отвращением. — Пыталась измениться, быть другой и что мне это дало? Людей не переубедить, они будут вечно считать тебя тем, кем привыкли видеть всегда и никакие изменения уже не помогут. Посмотри, в кого меня превратили. — Она сильно сдерживала приступ истерики. — Чего добились. Скажи мне честно — ты любишь меня?
Грусть охватила обоих идущих по коридору. Они оба не знали, что ответить друг другу. Тишина накрыла коридор, никого постороннего. Эдвард поднял голову, уверенно сказал: «Нет». Она сорвалась с места, ушла в женский туалет, на этот раз Дарьи нет рядом. Нет никого рядом. Зашла в пустую кабинку, закрыла рот рукой, захлебываясь в слезах. Это было последней каплей, теперь она убедилась.
К кабинету истории подходили ученики десятого «В» класса. Рядом с ними стоял параллельный «А» класс. Вражда между ними была всегда, начиная после разделения в восьмом классе. Некоторые открыто ненавидели друг друга, кто-то скрывал, а кто-то наоборот не видел причины ссориться. Молли заметила в толпе Диану, свою подругу детства. Между ними не было никакого зла. Она схватила Диану за кисть руки, отвела от толпы к стене. Обнялись, улыбнулись друг другу.
— Давно не виделись, — быстро начала Молли, её характер предсказуем, попустим, она бы никогда просто так не подошла к Диане. — Пошли сегодня погуляем. Или ты занята.
— Нет, я теперь всегда свободна. — Диана улыбнулась, приобняла подругу.
— Ух, ты. Алан тебе всё разрешает, а вот мой…
— Нет… нет больше никакого Алана. — На этих словах Диана поставила жирную точку, дабы больше его не вспоминать.
— Что? Как? Когда?
После вопросов Диана начала заново объяснять всю историю, чем больше об этом говорит, тем быстрее утверждается в том, что она ни в чём не виновата.
«Если люди ссорятся, то в любом случае виноватых будет двое. Как бы вы не старались убедить себя в обратном, это бессмысленно. Поставьте себя на место того, с кем поссорились. Его точка зрения обратно вашей, но она так же правдива, как и ваша. Дайте миру второй шанс. Человек не может быть только злым, а только добрые не всегда проявляют доброту, в них есть зло… и оно не знает границ».
Прозвенел звонок. В класс истории зашли все ученики одновременно. Какой накал ужаса сейчас происходит между ними. Нина и Рассел, Кайла и Курт, Диана и Алан, а ведь им ещё учиться вместе, как минимум год.
2
Самостоятельная работа на оценку была не сложной, но каждый тянул время, чтобы отсидеть просто так остатки урока. Первой раньше всех сдала Кайла. Она что-то сказала на ухо Елене Юрьевне, а та разрешила ей уйти. «Никто не предполагал, что чувствует она. Почти все считали её обиженной на всех, очень гордой, плюющей каждому в лицо, не видящей дальше собственных рук. Странно, а с каких пор мы должны опираться на мнение толпы?».
