— Я Люси, — резко сказала она.
— Знаю. Диана рассказала мне о тебе многое. Я Макс.
Его тон не нахальный, не грубый и не детский. Спокойный говор Макса понравился ей с первой секунды.
— Ну, вот и познакомились. — Радостно подхватила Диана, беря под руку двоих друзей.
Шли они по аллее, заводя разговоры на разные темы, о школе разговаривали больше всего. На каменной скамье у выхода аллеи, Макс смотрел внимательно на Люси, будто строил планы. Но её характер такого не потерпел.
— Прости, а что ты так смотришь на меня?
Упёршись локтём в колени, подпирая голову, Макс медленно сказал: «Можно потрогать твои волосы?»
— Что, прости? — Шок током пробежал приятно по голове.
«Странные люди, делают странные поступки. А если эти странные люди вдруг столкнутся взглядами, то их странные поступки, действия превратятся в нечто отдалённо приятное, а на вид: неприятное». Люси поправила свои вьющиеся светлые волосы.
— Пожалуйста, трогай. — Без чувств заявила она.
Диана в недоумении наблюдала. Легкой походкой он подошёл к Люси, нежно гладил по приятным светлым волосам. Мурашки прыгали по её голове. Когда Макс сел обратно, Люси поправила волосы, с накалом стала разбираться:
— Один вопрос: зачем ты это сейчас сделал?
— Не знаю, но большое внимание обратил на твои красивые волосы, они кудрявые или похожи на кудрявые. И мне нравиться трогать женские волосы. — Он смеялся. — Да я прикалываюсь. Просто скучно, вот и решил.
— Не обращай внимания, Люси, — нетерпеливо говорила Диана, — Макс постоянно так себя ведёт. Помню, однажды он меня уговорил забраться на пятиэтажку в прошлом месяце. В общем, характер у него сумасшедший.
Лёгкий секундный ветер коснулся лиц каждого прохожего в аллее. Милый на лицо Макс загадочно продолжал смотреть на Люси, а она впервые за долгое время искренне смешно ухмыльнулась. В плане общения он красноречив, его истории, наполненные скучными мелочами, казались обширным рассказами, которые в итоге нравились всем. А Люси тоже взялась за своё — рассказывала свои истории, давно знакомые Диане, но совершенно незнакомые Максу. И он удивлялся ими. «Кажись, нашли общий язык».
В тёмном проходе из-за ровной полосы деревьев вышли трое. Один из них шёл так, точно куплено всё ему, эта дорога, эти деревья, эти люди. Гордым шёл ещё один, тот, что поменьше ростом. Противно смеялся через слово. Другой спокойней всех, вселял надежду на всю их шайку. Они подошли к каменной скамье, где сидело трое друзей.
— А вы здесь откуда? — Начал Курт.
— Гуляем, прикинь! — Серьёзно сказала Люси. — А вы чего пришли?
— Слушай, мы здесь гуляем, прикинь! — Сам над своей шуткой ржал Хантер. — Кто это с вами сидит? — Глядел он на Макса.
— Это Макс Дубков, из седьмой школы. — Пояснил Дмитрий и поздоровался с ним рукопожатием.
— Буду знать, друзья Димона мои друзья тоже. — Тоже поздоровался, прибавив «Хантер». — Диан, а где твой бой-френд? Где ты его потеряла?
— Он у друга.
— У какого друга?… Или может у подруги? — Змеиный смех раздался от него. — Ты разве не знала, куда ходит Алан? Нам он всё в подробностях рассказывает, хочешь узнать, как она стонет при…
— Ты свихнулся? Бред не городи! — Вступилась Люси.
— Бред? Ну, тогда скажи мне. Откуда я знаю про Катерину Иванову.
Диана сорвалась с места. Гнев явно веселил Хантера. На секунду представила его с ней, сейчас, лежащих где-то вместе. Большими глазами уставилась на ствол дерева, мотала головой: «Нет, нет, не может такого быть» — говорила громко перед всеми.
«Люди могут сказать неправду, но человеку лучше от этого не становиться, рано или поздно правда всплывёт наружу и тогда станет ещё хуже. Мы все достойны правды, а недостойные скрывают её, но зачем? Какой смысл выжидать? Не лучше сказать прямо в лицо, а ведь таких смелых людей немного. Так что же случилось со мной?». Диане щёлкнули все моменты и радости, картинка за картинкой перелистывались, тут же стираясь напрочь. «А знаете в чём правда? Хантер — достойный человек, он редко врал, и в тот день он не солгал».
— Твой Алан втайне от тебя развлекается с подружкой. Ты уж прости, но он ещё тот бабник, не с тем ты связалась.
— Диан, это… — грустно взглянула Люси, готовая уговаривать хоть до утра.
— Нет, не надо его оправдывать. А я верила, представляете? Ве-ри-ла!
Она пошатнулась на край скамьи, наблюдала за случайными прохожими, идущими по делам. «Откуда они догадаются о чувствах людей, что рядом с ними, откуда им знать об их переживаниях, да, кто мы такие, всего лишь одинокие люди, вечно ноющие, вечно в поисках чего-то большего, чем наши обычные понимания о жизни».
5
«Нельзя долго думать о плохом, как говорил Джим Керри: «Улыбайся. Твои проблемы мало кому нужны». Суть не в том, что вы не должны никогда грустить, плакать, нет. Суть в том: не придавай больших значений своим проблемам, не показывай на вид, а только дома в кровати, укрывшись одеялом».
«Не нужно просить от человека многое, особенно то, что он не может делать в принципе. Допустим, вы же не будите давить лимон в надежде, что из него выйдет яблочный сок. Так и Эдвард не мог просить Рассела не грустить или не молчать». Шли они, по скользкой тропинке прямиком в магазин, неподалёку от Кафе-пекарни. Молчание со стороны Рассела напрягало, такое чувство, словно идёшь один и за тобой повязался незнакомец.
— Как дела дома? Всё хорошо? — Разрезал тишину Эдд.
— Да, типа, всё отлично. Что думаешь на счет Дарьи?… В смысле, мы можем быть с ней вместе?
— Это зависит от вас. Поговори с ней, узнай её, может она серьёзно испытывает к тебе какую-нибудь симпатию. В общем, тут ничего не известно.
Остановившиеся машины освещали ярко, проходивших на зелёный свет светофора зебру, двоих друзей. Заметил Эдд испачканные на конце ноги джинсы, пришлось остановиться, присесть, протирая снегом холодную грязь. Не любил Рассел красный цвет, он тревожит, таким цветом светилась вывеска «Магнит». В него зашли друзья. Уставшие продавщицы от отсутствия в такое время покупателей, читали на кассах журналы, под гудение рядом стоящих холодильников.
— Эдд! — Спешила обнять друга Диана, вышедшая из-за угла продуктовых стеллажей. — Далеко ты ходишь в магазин.
— Ты тоже. Или с кем-то…
Оглядев большую половину магазина, да так, что внимания на камеры обратили все продавщицы, заподозрив не ладное, Эдвард увидел улыбающегося Рассела, болтающего с Люси. Посмотрел: у неё в руках батон и сахар, вспомнил, что купить ему надо то же самое. Не оглядываясь, добежал за продуктами, оплатил и все вместе дружно вышли из магазина. Настораживало, что Диана уж слишком приветлива. Искра изменений в ней прочиталась Эдду. Из дверей вышел ещё один парень, поздоровавшись с незнакомцами, представился: «Макс». В нём Эдду показалась лёгкая безмятежность, которой владела рядом стоящая Люси, а Рассел особого внимания и не обратил, засунув руки в карманы куртки, хмуро задумался вновь о Дарье.
— Мы можем прогуляться с вами, если захотите. — Предложила Диана.
— Да, конечно. — Тихо произнёс Эдд для себя.
«Дорогой шёл мелко снег, местами дул противный ветер — погода разгуливается. Можно сказать, что этого не заметил никто». Пылкие споры возникали у Люси с Максом, а к ним вдобавок влезал местами Эдд, в общем — скучно не было. Диана странно смеялась, точно не хотела сама, выдавливая из себя остатки светлого, бесценного чувства доброты. «А любая пустая чаша требует наполнения, вопрос только: чем наполнят её?».
Проводя Эдда и Рассела до фонарного столба у дома Кайлы, друзья не двигались больше минуты, погружённые в мысли.
— Пока. — Сказала первая Люси, за ней Диана и Макс.
Глаза Дианы слезились, но этого никто не видел, особенно в полной темноте, идя обратным путём на центральную улицу, провожая Люси.
Проходили двое друзей напротив окон дома Кайлы, сидевшей на стуле у письменного стола. Она вертела в руках ручку, пыталась записать мысли на бумагу, но ничего не выходило — просто набор слов, смешанный на пару с одиночеством. В её комнату не заходили родители, после непреодолимой ссоры между ними. Братья встали на сторону мамы и папы, за это получили обиду тоже, со стороны Кайлы. Нет поддержки, нет веры на то, что тебя защитят в трудную минуту. Это — безысходность, съедало изнутри, перекрывая пути на светлые стороны. Эти плохие мысли, они приходили и раньше… мысли, которые причинят столько страданий и боли. Нет пути назад, нет ничего… только его мерзкий голос, мерзкий взгляд и массивное тело, перекрывавшее воздух. Она заплакала, снова. Сознание готово поверить во что угодно, чтобы сделать одно — прекратить подобные мысли.
