Эдд: Про тебя сейчас Алан говорил.

Диана: Что?

Эдд: Он не будет за тобой бегать и тому подобное.

Диана: И что? Думаешь я буду за ним бегать? И с чего ты решил, что я с Аланом. У нас ничего нет.

Эдд: «печатает»…

Щёлкнув кнопку выключения, Диана увидела своё отражение через чёрный экран телефона. В туалете холодно, буквально из стен сочился холодный воздух. Плюсом лёгкий запах табака, выходивший от Нины, противен Диане. «Курение стало для меня отвращением, чем «любимой» привычкой раньше, давно девочки постарше заставляли курить «за компанию», дабы не быть изгоем».

Перед маленьким зеркальцем Нины Диана стирала влажной салфеткой яркую, красную помаду, сняла очки. Теперь её не интересует «что подумает Алан?» или «что он будет делать?», провела эксперимент, не удавшийся, по её мнению.

«Эффект бабочки или просто: поочерёдное стечение событий в явление был запущен. Сложно предугадать что будет через пару минут, ещё сложнее что будет через час, через день, месяц, год, десятилетие… но «Эффект бабочки» никто не отменял.

Наверное, все слышали, что, если бабочка взмахнёт крыльями, то за тысячу километров начнётся землетрясение. Я опишу ситуацию попроще. Допустим бабочка где-то в поле взмахивает крыльями всё сильнее, привлекая внимание птиц, не прочь бы попробовать её на вкус. Бабочка замечает внимание птицы и уклоняется, всё больше маневров, красивых движений совершает. Это видит мальчик, едущий по шоссе, он так увлёкся красивой бабочкой и птицей, что не может не смотреть на них, всматриваясь в красивый окрас бабочки, удивительные движения. Мальчик, крутя педали, немного поворачивает руль влево на небольшой кочке. Его сбивает огромный грузовик насмерть.

Виновата ли в этом бабочка? Или птица? Или кочка? Или массивный грузовик? Но факт в том, что мальчика нет в живых. Горе и ещё раз — горе семье его. Печальная история, однако, урок в том, «Эффект бабочки» ещё никто не отменял. Все события приведут к необратимому действию».

Такой бабочкой стала Диана, запустив ряд событий. Мы такое обычно не замечаем, но каждое ваше действие, допустим, лишняя ложка сахара в чай или случайный взгляд, и есть «Эффект бабочки».

Стоять молча, наблюдать за буйными школьниками стало ещё невозможней. Нина всё больше нервничала, голосовые связки напряжены, настроение отсутствует. Весело только Елене Юрьевне, прохаживая улыбаясь, проверяя: все ли на постах? С невыносимыми школьниками помогли справиться парни, вылезшие из пожарного коридора. Алан мило смотрел на Диану, стоял рядом с ней. Не смотрела в ответ, отходила на шаг после каждого приближения, а он шаркая о серый плиточный пол старыми кроссовками.

— Чё у нас? — спросил Алан у Эдда.

— Это, — сказал Эдд, медленно поворачивая голову к Диане, на зло. — А что у нас, Диан?

— Психология! — Ответила громко Диана; над этим словом посмеялся Хантер и выкрикнул: «Ну, что, психи!».

— А чё ты не пришла? — Заявил Алан, Эдд подслушивал. — Ты же написала, ты согласилась.

— Просто, у человека есть же настроение? — Неуверенно и отходя ответила Диана, боком глядя на Алана. — А вот у меня его не было. И я не хочу всего этого.

— Чего? — Спросил Алан и подошёл к Диане близко, что она чувствовала его дыхание у себя на голой шее. — Чего ты хотела?

— А ты разве не знаешь? Не мог догадаться?

— Я знаю… — шептал он. — А ты знаешь, чего хочешь сама?

— Диан! — Искала свою подругу Нина, расталкивая при своём маленьком росте высоких парней. — Пошли! Займём места, пока другие не пришли. — Взяла Диану за руку и фыркнула Алану: — Прости, дружок.

Урок психологии назначен в классном кабинете — истории. Перед началом занятия в конце кабинета освобождали место, сдвигая парты, и на том месте ровным кругом выстраивают стулья лицом в центр. Так все друг друга видели, могли психически настроиться.

В кабинете приготовили круг, когда Диана и Нина ворвались в класс. На одном стуле сидела Мария Викторовна, записывая в листок явно большое предложение.

— Сумки оставьте у входа, девочки! — Сказала Елена Юрьевна, еле пролезая через парты. — Хорошо!

Мария Викторовна не изменилась с прошлого месяца, тогда первый раз у десятого «В» проходила психология, многие думали — больше её не будет. «Взгляд у Марии Викторовны не как у обычного учителя: она преподает химию у 8–9 классов; взгляд этот — поражающий, порой гипнотический, казалось. Все движения руками, во время разговоров, предавал эффект, чтобы внимательнее слушать».

— Мария Викторовна, — говорит Нина, — а что сегодня будет?

— Рисование. — Она посмеялась, продолжала записывать на листок.

— Просто, вас так долго не было. — Подхватила Диана, потирая короткую юбку.

В класс заходили, неспеша проталкивались через лабиринт парт. Пол класса — 12 человек заняли места. Диана положила ногу на ногу, дабы не увидели ничего через такую юбку. Входит он, Алан, занимая место специально напротив Дианы, скрестив руки на груди. Не собиралась смотреть на его пошлую улыбку, Диана направила карие глаза на стенд, на классную фотографию, где, как всегда: «Она получилась всех хуже».

— Ну, что ж, все собрались. — Беглым взглядом охватила Мария Викторовна. — Здравствуйте!

— Здравствуйте, Мария Викторовна! — Хором сказал класс.

— Давно у нас не было психологии. — Начала Мария Викторовна спокойным, тихим голосом. — Но, у вас теперь её будет намного больше со следующей недели. Я долго думала, что вам приготовить. И решила, что многие из вас скрыты от своих одноклассников. Я в ваши годы тоже почти никому не доверяла и была скрытой от сверстников. Это не всегда хорошо. Доверие и открытость — должно быть у вас, как лидирующие качества…

— Доверять? — Перебила Кайла. — Такими темпами нас здесь всех угробят.

— Абрамова! — Отругала Елена Юрьевна, сидя за учительским столом, Кайлу. — После урока поболтаешь!

— Так вот, — Продолжала Мария Викторовна. — Доверие должно быть, не как постоянное и самое главное качество, а как важнейшее. Без доверия не существовало бы: дружбы, отношений, любви в конце концов. А что бы доверять, нужно научится открыться человеку и заставить его открыться вам.

Наступила минута раздумий, сейчас Мария Викторовна искала маленькие чистые, альбомные бумажки для сегодняшнего занятия, все перешептывались, Диана задумалась. «Никогда не чувствовала такой глубины мыслей и домыслов о каком-то «доверии» и «открытости»».

— Вот. — Возгласила Мария Викторовна, держа в руках стопку бумажек. — Сейчас я выдам каждому по чистому, пустому листу. Там вы должны нарисовать то с чем вы себя ассоциируйте или можете нарисовать предмет, который близок вам душевно.

Выдавалось каждому по листочку. Ученики шли назад к выходу, разбросанным портфелям, сумкам, взять карандаши, ручки, для «художества». Последней выдали листок Диане, но раньше всех успела взять карандаш. Листок размером с ладонь, легко можно прикрыть рукой, никто бы не подсмотрел. Около пятнадцать минут класс молча рисовал, вдумывался в каждую деталь, чёрточку, послужившим отражением души каждого ученика. Многие подсматривали, а то и списывали, видать чужую душу! Диана рисовала в основном неосознанно: рука сама выводила закорючки, черты.

— Всё нарисовали? — Спросила Мария Викторовна.

«Не!», «Да чё как мало!», «Ещё!» — слышно ото всех. Листок первой сдала Диана, за ней Нина, дальше парень в очках — отличник, скромная русая девочка… последним протянул листок Алан.

— И так всё. — Мария Викторовна перемешала листки, раскладывая на двух стоящих партах рядом с ней. — Теперь мы посмотрим, как вы знаете своих одноклассников. Сможете узнать хоть чей-то рисунок? Но не говорите свой!

«Толпились, высматривая свои, чужие рисунки; сколько разнообразия: от плюшевых медведей и до колючих роз».

— Вот! — Сказал парень, тыкая пальцем в рисунок. — Это Кайла. — На рисунке изображены поцелуи, сердечки, языки.

— Ты дурак! — Улыбалась Кайла. — Мне бы такое в голову не пришло!

Спорили о рисунках, но толком не могли решить, у кого какой рисунок был, в принципе.