– Эту проблему можно решить по-другому? – делает шаг в сторону гномов Мичман, тем самым, закрывая потенциальные мишени спиной и предотвращая намечавшееся кровопролитие. – Без наказания?

– Нет, – сипение карлика неумолимо.

– Пожалуйста! Ну не надо! Не убивайте его! – неожиданно для всех бросается к гному Рита, сдерживая рыдания – Я прошу вас! Не надо!

Она падает перед парочкой уродцев на колени и пытается ближайшего к ней ухватить за руку. Под напором девушки гномы делают шаг назад.

– Я прошу вас! Я же люблю его! Понимаете, люблю! – уже не плачет, а кричит она. – Не забирайте его у меня.

Вот те раз… Я и не знал, что у нас тут такие сердечные романы бурлят. Судя по лицам окружающих, они удивлены не меньше меня. Мичман, глядя на Риту, даже дымящуюся трубку изо рта чуть не выронил, но спохватившись, вернул своему облику привычную невозмутимость и спокойствие.

– Рит. Ну ты это… Перестань, – поднимает ее Стас. – Перестань. Не унижайся перед этими квазимордами. Они и твоего мизинца не стоят… – Он прижимает ее к своей груди и гладит по голове, успокаивая, как ребенка. По сравнению с его атлетической фигурой она кажется хрупкой соломинкой в объятьях дуба-великана. – Все будет нормально.

Мичман что-то тихонько шепнул на уши Ане и Лене. Девушки сразу же подошли к Рите, и взяв ее под руки, повели в Башню. Она даже не сопротивляется, только оглядывается на Стаса, шагая как заводная кукла, медленно переставляя непослушные ноги.

– Что с ним будет? – нарушая договоренность, обращаюсь я. – Какое наказание?

– Он умрет, как умерли наши братья. Его замуруют живьем в ветви шахты. Он умрет от удушья.

Неучи. Они даже толком не представляют, как умерли их сородичи, а берутся судить нас.

– Зачем вам это? – во мне просыпается злость. – Вам что, от этого станет легче?

– На рассвете, – сказал гном, игнорируя мой вопрос.

Они взяли за поводья верблюдов и чинно двинулись в сторону Южных ворот.

– Я сейчас кончу эту мразь! – выругался я вскидывая оружие. Желание размазать гномов по стене стало непреодолимым. Вот так просто говорить, о том, что они замуруют человека под землей, и он умрет от удушья. Скоты!

Рука Стаса легла на ствол моего автомата, отводя в сторону от намеченной цели. Я пытаюсь вернуть оружие в прежнее положение, но куда мне тягаться по силе со Стасом.

– Не надо Витя, – его голос дрожит. – Не надо. Вы только себя этим погубите. Если ты выстрелишь, никому лучше не будет, – он запнулся. – Ты же сам знаешь, я виноват. Это все из-за меня. Я обложался.

Я покорно киваю головой соглашаясь. Стас прав. В данном случае мы бессильны. Попытка бунта только ухудшит наше и без того невеселое положение. Придется, видимо смириться…

– Ну что? – рявкнул с мотоцикла во весь голос Мотор. Его могучий бас возмущенным вихрем пронесся по Цитадели. – Его поведут, как быка на бойню, а мы будем смотреть? А может еще и шахту поможем за ним закупорить?

– Давайте … – начал Мичман.

Но мы так и не узнали, что же он хотел предложить.

– Штурм! – раздался истошный вопль Малыша с башни. – Штурм. Противник с юга.

– По местам! – голос Мичмана стал привычно командирским. – К бою!

Схема защиты была отработана в результате длительных, изнурительных тренировок. Мичман гонял нас до седьмого пота, приговаривая: «Трудно в учении, легко в бою».

Накаркал – вспоминаю я свою недавнюю мысль о том, что давно штурмов не было.

– В Башню! – орет Мотор, пробегая мимо гномов уже подошедших к воротам. Пулемет он тащит на плече как увесистую дубину. – В Башню! А то опять будете плакаться, что мы Договор нарушаем. И не высовывайтесь, пока все не закончится.

От его слов парочка испуганно дернулась, и ухватив покрепче поводья, засеменила к входу Башни.

– Тварей своих в дом не тащите. Это вам не хлев, – это уже Миша вмешался. Со своих двух с хвостиком метров роста невероятно худого тела он презрительно взирает на гномов. – А то дерьмо сами за ними убирать будете.

– Ну что, Витек? Повоюем? – хлопнул меня по плечу своей лапищей Стас. – Напоследок.

– Не дури, Стас! – прошу его, глядя на нездоровый огонек в глазах. – Никакого последка. До рассвета еще далеко. Мало ли чего…

Расположившись на стене за парапетом, проверяю оружие. Мимо меня пробегает Аня, и не останавливаясь, на бегу, бросает упаковку осколочных гранат для подствольника.

– Лови.

– Спасибо, – ловлю тяжелую картонную коробку и провожаю взглядом ее крепко сбитую фигурку, начавшую устраиваться за огнеметом метрах в десяти от меня.

С другой стороны кряхтит Стас, умащивая на парапете свой карабин и подстраивая оптику.

Теперь на южной стене все. Точнее почти все. Малыш все равно остается на вершине Башни. Он будет контролировать перемещение противника, и сообщать нам. Для полноценной круговой защиты Цитадели нас слишком мало. Вот и приходится бегать с одной стены на другую, удерживая натиск. Хорошо, что наш противник довольно таки туп и ни черта не смыслит в военном деле. Иначе Цитадель упала бы за какие-нибудь десять минут.

Всматриваюсь в серый сумрак, пытаясь рассмотреть нападающих. Интересно, кто будет на этот раз.

Из Башни раздается тарахтенье дизеля, и сразу же вспыхивают прожекторы на бастионах и Башне. В принципе, видно и без них, но со светом веселей, да и твари свет в глаза не очень-то полюбляют. Молодец Мичман, догадался в свое время заказать импортный дизель-генератор и несколько тонн соляры.

А вот и гости.

На зубастом фоне гор появляется первая волна наступающих. Сегодня у нас солянка… На штурм идут разносортные твари. В первых рядах резво гарцуют тушканчики, браво размахивая длинными хвостами. За ними медленно перебирают восьмью колоноподобными ногами слоники, названные так за длинные чешуйчатые хобота, торчащие из морд, и плюющиеся кожаными капсулами с ведро величиной, набитыми личинками. Это самый опасный противник. Его обязательно уничтожить, пока не подберется на расстояние плевка. Иначе все… Кожаные капсулы будут лететь с завидной частотой как минометные мины. Ударяясь о камни, кожистая оболочка лопается, выплескивая на свободу прожорливых личинок, прогрызающих бронежилет вместе с содержимым за пару секунд. Третьей линией двигаются медлительные языки – куски плоти, напоминающие амебу, длиной метров в пять. С ними проще всего. Был бы огнемет. Огоньку эти твари не любят, это не слоники которых защищает костяная бугристая броня. Слонику нужен хороший гранатомет, никак не меньше. На языки же ничего кроме огня толком не действует. Их колышущееся желеобразное тело с легкостью затягивает полуметровые раны без особого ущерба.

Язык, разорванный пополам взрывом, уже через несколько минут превращается в две самостоятельные особи, каждая в половину меньше оригинала. Я где-то читал, что подобные организмы называются простейшими и размножаются методом деления. Выходит, что разрывая их на части, мы способствуем расширению их популяции.

Волна тварей неумолимо приближается.

Интересно, какого черта они лезут сюда? Как медом намазано… Вроде и тупые твари, сплошные инстинкты вместо мозгов, а собираются, вот как сейчас, разномастные и прут как танки. В периодичности нападений нет никакой системы… Впрочем, это не единственный вопрос, не имеющий ответа. Малыш, еще в начале предположил, что животными кто-то управляет. Может оно так и есть…

– Приготовиться! – скомандовал Мичман, устроившись на жесткой седушке пушки. Он будет вести общее руководство боем. От него, как командира, во многом будет зависеть исход сражения. Все мы, будем периодически поглядывать на него, как бы ища поддержки в трудную минуту. Я точно знаю, что стоит ему показать свой страх, прячущийся где-то в глубине под тельняшкой, и Цитадель падет. Падет, лишенная своего главного оружия – коллективной отваги, морским узлом завязанной на харизме одного человека.

– Еще немного, и слоники окажутся на расстоянии плевка. Пора начинать, – нервничает под боком Стас и разглядывает первую мишень в оптический прицел.