Мое радужное настроение лопнуло, как большой мыльный пузырь. Жизнь не была радостной и свободной. Впрочем, следовало посмотреть на тех, кому было гораздо хуже моего.

Я отсчитала деньги и повернулась к бродяге. Такого грязного создания я не видела никогда, его кожа была почти так же черна, как синяк на левой щеке, подбородок зарос темной щетиной, темные кудри нечесаные, спутанные, были кое-как повязаны косынкой из мешковины. Из такой же мешковины была рубаха, разорванная на груди, а рваные штаны напоминали выкинутую хорошей хозяйкой тряпку для мытья пола, босые ноги, вряд ли, когда-нибудь были втиснуты в башмаки. Но во взгляде парня не было приниженности подобных созданий. Он смотрел на всех свысока, как знатный дворянин, как опытный маг. И несмотря на грязь, на синеву под глазами, на синяки на полуголом теле, он был красив. Темные как ночь глаза, яркие губы, изящные ноздри, завитки черных кудрей над крыльями бровей – больше всего бродяга был похож на переодетого принца из сказок нянюшки. А его руки подтверждали мою догадку, грязь не могла скрыть тонкие пальцы, изящные запястья. Кровавые мозоли на ладонях немного портили образ сказочного принца, превращенного злой ведьмой в нищего, но стройное тело, широкие плечи и горделивая осанка человека, привыкшего подчинять других, разбалтывала о нем то, что он хотел бы, наверное, скрыть.

– Ты пойдешь поесть с нами? – Рони усмехнулся зло.

– Благодарю вас, – бродяга поклонился мне, – я совершенно сыт.

– Дело твое: не ходи, – кивнул Рони.

– Чем я могу отблагодарить вас, барышня? – поклонился мне до земли бродяга. – Деньги я, разумеется, отдам.

Я оглядела его, грязного оборванного, потерявшего человеческий облик и рассмеялась:

– Может, натурой? – спросила, оглянувшись на бесившегося за мной Рони.

– Не получится, красавица, я предпочитаю мужчин, – улыбнулся бродяга.

Я отшатнулась от него.

– Провинциалка, – усмехнулся бродяга.

– Ты, столичный житель, где пропадал на этот раз? – холодно спросил Рони.

И мне стало ясно, что они знакомы, даже, может быть, дружны.

– В тюрьме. Получил месяц за бродяжничество и воровство, – тихо ответил бродяга, перестав улыбаться.

– Что украл? – Рони свел тонкие брови над переносицей.

– Лепешку, – еще тише ответил бродяга.

– Так ты же сыт? – усмехнулся Рони.

– Я не себе, – глянул исподлобья бродяга.

– Потом разберемся, для кого ты стянул хлеб, а сейчас идем с нами, поешь, выпьешь, – предложил Рони.

– Меня ни в один кабак не пропустят, – качнул опущенной головой бродяга.

– В «Хромого дракона» войдешь, как свой, – заметил эльф, – ведь дракон не только хромой, но и…

– …слепой, немой и наш в доску, – договорил бродяга, – давай свой плащ, Иени, идем напьемся до смерти по-нашему, по-некромантски!

Я повертела головой: кто это Иени? Плащ странному бродяге отдал Рони. Так бродяга его еще и по кличке называет!

– Так вы друзья? – протянула я, с подозрением оглядывая покрасневшего вербовщика.

– Да, – пробормотал тот.

– А, может, и не только? – усмехнулась я.

Рони повернулся к бродяге и показал ему кулак. Тот рассмеялся весело, безбоязненно, не сдерживаясь.

Легендарный кабачок нашел пристанище в узкой белой башенке с черной крышей, похожей на шляпу ведьмы. Когда мы вошли внутрь, то стало понятно, что хозяин поиграл с пространственной магией и закрепил свои игры намертво.

Общий зал был огромен, над ним парили прозрачные, словно вылитые из стекла, драконы, дракончики, драконищи разных видов и мастей, подвешенные рунами. В остальном всё было обычно: столы и стулья из дерева, стойка из досок, напитки в темных бутылках без наклеек со всех концов королевства на грубых полках за спиной хозяина, мелкого тощего мужичка с лысой головой, красными глазами и пышными черными усами. Кажется, он из сумеречного народа, если соединить красную радужку глаз и белый клычки, не помещающиеся во рту.

Стены чуть ли не бревенчатые. Традиции, оказывается, чтут даже в городке при университете некромантов.

– Устроимся здесь, – предложил бродяга, ткнув рукой в стол у окна.

Сидя за этим столом, мы видели всех в зале, а нас прикрывала холщовая серая штора, болтающаяся на одном кольце.

Кажется, я угадала верно, и привычка командовать вошла в плоть и кровь бродяги.

Рони, к моему удивлению, согласился.

Нам тут же принесли кувшин с усилителем магии, даже запах которого чуть не вызвал у меня рвотный позыв. Напитки и жареное мясо разносили крепкие парни в белых фартуках поверх рубах и штанов из серого полотна.

Я успела схватить кусочек жареного мяса, истекающего соком, пахнущего так, что я чуть не захлебнулась слюной, пока я жевала, глотала и снова жевала, все остальное с тарелок смел наш совсем не такой сытый, как утверждал, лгун-гость.

– Попробуй усилитель магии, это самый лучший в столице напиток, – протянул мне глиняную кружку Рони.

– Ни за что, – буркнула я, рассматривая посетителей.

Их было немного, и играть на раздевание они почему-то не торопились.

Кажется, ничего интересного мы здесь не увидим, вот тебе и кабачок-легенда, я разочарованно вздохнула и увидела наглую морду бродяги перед собой.

– Выпей усилителя магии, это ведь самый чудесный напиток, куколка, – сладко улыбнулся он, протягивая мне кружку.

А вот называть меня так премерзко не стоило! Я выхватила кружку справа, из нее только глотнул эльф, поэтому пришлось сделать три больших глотка, чтобы увидеть дно. Когда я осушила кружку, то меч цапнула слева, некроманты всегда носят оружие, и непринужденно приставила к горлу бродяги лезвие:

– Не смей! Меня! Называть! Куклой! – заорала я.

Он продолжал улыбаться, вывернулся все с той же улыбкой и обезоружил меня вмиг. Да, я поняла из-за чего у него мозоли на ладонях, когда он привычно взялся за клинок, повертел и бросил мне меч некроманта, протянул руку, не глядя в сторону эльфа:

– Поделись мечом, ушастый.

– Я не могу отдать свое именное оружие неизвестно кому, – поджал красивые губы Элль.

– Я верну, – пожал плечами бродяга, обернувшись ко мне. – Погоди, куколка, сейчас подеремся. Выясним, чего ты, куколка, стоишь?

Я скрипнула зубами, выясним! Усилитель туманил мой мозг, любое море мне сейчас было по колено!

Мозоли у бродяги были от оружия. Интересно, только от тренировок или и от настоящих боев? Возможно, он – наемник из отряда короля?

– Ты ведь рыцарь, ушастый, – бродяга прижал эльфа к спинке стула, нависнув над ним всем телом, – бродяге меч дать не можешь, а своему королю – не хочешь?

Эльф переглотнул и протянул светлый роскошный клинок бродяге и самозванцу. Поверить не могу, что король ворует лепешки и сидит в тюрьме среди бродяг в собственном королевстве. Хотя… он – некромант! Но как же тогда прекрасная королева, если он предпочитает мужчин? Я поняла, что протрезвела, и теперь мне совсем не хотелось размахивать тяжеленным клинком, от немалого веса которого уже заныли запястья.

Посетители «Хромого дракона», казалось, только и мечтали о таком зрелище, нас окружили почти все, потрясая кружками, делали ставки, конечно, на крепкого бродягу-самозванца, а мой гнев уже затих, испарился вместе с усилителем магии, я была средним мечником, куда мне тягаться с парнем, у которого ладони сплошь в мозолях от оружия?

И все-таки я взялась покрепче за рукоять и ударила изо всех сил. О черная богиня мертвых Авликая! Зачем я ввязалась в эту драку?

Сияющий победной улыбкой бродяга-самозванец был уверен в победе, он потому отдал мне меч, что решил поиграть со мной, как с котенком, пушистым малышом, думающим, что его мягкие коготки способны причинить вред настоящему хищнику. Но он просчитался. Конечно, я была слабее его, но за два года в колледже боевых магов пришлось сдать кучу экзаменов, то есть драться с самыми разными магами всеми видами оружия. Я была тощей, маленькой, слабой, мне пришлось научиться драться без правил. Мне неизменно снижали балл на экзаменах за грязные приемы в бою, преподаватели делали вид, что девушка не должна быть нечестной, чтобы выжить среди крепких натренированных парней, но я думала иначе: честный боевой маг – это мертвый боевой маг.