Он повернулся обратно и сел за компьютер. Есть совсем не хотелось – можно было несколько часов просидеть спокойно.

На главной странице браузера была выделена новость. Олег обычно не читал их, но заголовок почему-то привлёк:

«Шестнадцатилетний подросток покончил с собой. Второе самоубийство за неделю.»

Далее, в статье, указывалось, что он спрыгнул с крыши многоэтажки, приводились комментарии близких и родителей, убитых горем, цитаты из интервью с его одноклассником и видео самого момента, который снял один из очевидцев.

Олег с обычным видом прочитал, но задержался на видео – на секунду он подумал о том, чтобы быть на месте этого подростка, а затем отогнал эту мысль. В конце статьи была ссылка на фотографию записки:

«Никто не виноват в моей смерти. Просто я не могу прижиться, так получилось. Я пытался, но не удалось. Поэтому мы с ней расходимся. Надеюсь, в следующей попытке всё получится», – вот и вся записка.

Олег на секунду откинулся и взглянул в потолок: «А прижился ли я?» – подумал он и медленно подошёл к окну. Он испытывал какое-то тонкое приятное ощущение родства с этим парнишкой – ведь и сам думал похоже.

Через несколько минут он вернулся к компьютеру. После статьи были комментарии:

«Что это за мода дебильная пошла. Интернет хорошему не учит!!»

«Наверное, у него родители пили, а на фото – красивые.»

«Надоели эти дети. В армию бы его – мигом прижился. Был у меня как-то случай в части…»

«Ох, бедные учителя. Такие дети обычно очень ужасные. Горе. Горе…»

«Жалко родителей мальчика – родители не должны оплакивать своих детей»

«Да вы бы лучше на политику посмотрели!! Это всё для отвлечения внимания! Против нас уже давно ведётся информационная война!»

«Наверное, с девочкой поссорился – какая трагедия!» – и далее почти то же самое, только немного в другом духе. Несколько человек ещё успели поругаться и развести спор насчёт того, нужны ли такие новости вообще – не приведут ли они к ещё большим суицидам. Как обычно, каждая из сторон не хотела замечать доводы другой – поэтому спор ни к чему не привёл.

«Цирк», – только и подумал Олег.

«Умер человек, трагедия, а каждый из этих людей либо хотел как-то выделиться, либо приплести свою проблему к ситуации», – он хотел как-то оградиться от этого, но уже все группы и новостные ленты подхватили новость, а также был запланирован эфир с обсуждением.

Внизу статьи так же была кнопка с пожертвованиями для семьи пострадавшего – только один человек сделал пожертвование.

Олега всё это начало раздражать, и он решил просто уничтожить день до конца. На этот случай в холодильнике всегда имелось несколько бутылок пива.

Василиса в этот момент незаметно подкралась и прыгнула на кресло, легла на колени Олегу и тот начал её гладить:

– Видишь, что они делают, – сказал Олег. – Совсем никакого уважения. Люди могут даже из самой грустной истории раздуть такое, что будет противно от одного упоминания. А знаешь кто жертва всего этого? Маленький мальчик, память которого они порочат… Даже после смерти тебе не дадут покоя.

В ответ на это кошка только тихо урчала, быстро растянувшись на коленях.

У него в голове пронеслись слова этого мальчика:

– А в чём мой смысл?.. – тихо произнёс, но сразу же откинул эту мысль.

Олег мягко подобрал кошку и поставил её на пол.

На кухне Василиса снова начала мяукать, потираясь о ноги.

– Вот всё тебе мало, да? Растолстеешь – потом какому коту ты такая нужна будешь? – Василиса пристально смотрела в глаза Олегу и ещё несколько раз мяукнула. – Ладно.

Олег взял маленькую розовую мисочку и выложил туда остатки корма из пачки и, пока кошка ела, взял литровую бутылку пива, пару сосисок, кусок хлеба и пошёл в комнату.

Он давно перестал брать стакан, чтобы не пачкать лишнюю посуду и не мыть её потом. Рядом всё равно никого не было – можно было и не стесняться.

В комнате он включил один из популярных сериалов, которые уже стали частыми его проводниками ко сну, и так убил ещё один вечер своей жизни.

* * *

Почти все выходные Олег проводил одинаково: сначала напивался прямо с утра, а когда приходил в себя под вечер, начинал неистово плакать, включив музыку, чтобы соседи не слышали. Раньше он брал несколько лезвий, которые всегда держал на такие случаи, и вонзал их в верхнюю часть руки – чтобы никто не замечал. Всё равно к понедельнику всё заживало. Но последние полгода перестал видеть в этом смысл.

В воскресенье он либо весь день катался на автобусе, либо гулял один, либо ходил к своей единственной подруге – весёлой молодой девушке Свете, с которой – как думал сам Олег – у них никогда не смогло бы быть отношений из-за его неподходящего характера.

В этот раз он катался на автобусе из одной части города в другую – так создавалась иллюзия пути и какого-то разнообразия.

Олег ездил, слушал музыку и прокручивал в голове события пятницы: он определённо чувствовал, что погорячился со Стасом и хотел как-то извиниться – Стас всё-таки не хотел его обидеть.

* * *

Утром Олег встал, собрался на работу, выпил кофе с бутербродами и наложил еды Василисе на весь день. Она всегда его провожала прямо до двери.

– Буду сегодня поздно, не скучай, – улыбнулся Олег, уходя за дверь. Кошка в ответ лишь мяукнула.

По пути на работу Олег раздумывал над темой: «А что, если бы меня не стало? Заботило бы это хоть кого-то?» – эти мысли, в свою очередь, потянули ещё более глубокие и замкнутые, которые ни к какому выводу обычно не приводят и являлись не более, чем своеобразным развлечением. По-настоящему думать о суициде он перестал давно, но жизненной цели так и не появилось.

Как было сказано ранее: на протяжении жизни у Олега почти не было друзей. Зато были родители. И каждый раз, когда Олег начинал грустить, переживать или вообще начинал думать о смерти, ведь цели своего существования не видел и раньше, перед лицом вставал образ родителей и их горечи.

Но уже несколько лет, как они умерли. Тихо, во сне, от старости. Сначала мать, а затем и отец через несколько недель. Олег был поздним ребёнком. И с тех пор он живёт по привычке – как сам всегда думал.

В офисе стоял небольшой галдёж – коллеги обсуждали события выходных. Возле стола его встретил бородатый коллега:

– Ну что, Олег, как выходные? Гульнул? – протянул он руку.

– Да, скучать не пришлось, – равнодушно протянул Олег, снимая куртку. Он давно знал, что даже если бы у него и было о чём рассказать – никому до этого нет дела, особенно Жене. Поэтому всегда отвечал одно и то же.

– Вот оно как, – протянул Женя, только и ждавший своей очереди рассказать. – А у меня, не поверишь, был…

Дальше он начал рассказать о том, что произошло за выходные. Конечно, там было много откровенного вранья и, при желании, можно было спокойно это раскрыть, но Олегу было совершенно плевать и он просто равнодушно слушал, пока включался компьютер, а затем запускались рабочие программы.

– Сразу за работу? Не успел прийти и сразу фигачишь – ну, красавец, – сказал Женя и достал из ящика пачку сигарет. – А я пойду курну сначала.

– Хорошо, – ответил Олег, даже не поворачивая головы.

– Утречка, – Стас уже сидел рядом. Он с тусклой улыбкой ещё сонного человека протянул руку.

– Да, доброе, – ответил Олег.

Олег ждал, что Стас тоже что-нибудь спросит, как и все люди обычно делают, или начнёт рассказывать о себе, но он молчал. Олег даже с некоторым интересом понаблюдал за ним несколько минут: Стас медленно включался в работу, но всё же не проявлял ничего подобного.

– Что такое? – спросил он, зевая.

– Да так, задумался, – ответил Олег. И оба они начали работать.

В середине дня, во время обеда, Стас достал из рюкзака какой-то пакетик.

Все уже ушли на обед, и только эти оба остались доделывать работу до контрольной точки.

– Какие планы на обед? – спросил Стас.

– В фастфуд напротив сходить.

– Есть предложение поинтереснее, – улыбаясь, произнёс он и развернул пакет: внутри был небольшой контейнер. – Я вчера испёк. Тут на меня одного много, и если угостишь меня кофе – я с тобой поделюсь.