– Привидение, – возразила Юля, присмотревшись к находке. – Не поняли? Это же оно, наше привидение! Карта не должна врать. Написано «Дом с привидениями» – значит, так тому и быть. Сейчас мы это живо устроим. Не побоитесь еще разок туда слазить?

И Таня с Егором убедились, что оранжевая девочка выросла в театре. Она сгоняла в свою каморку за старой простыней: «Там столько всякого хлама. Не думаю, чтобы это была большая утрата». Из двух подобранных палок и проволоки соорудила каркас.

Место они выбрали удачное – застекленную терраску, и когда потом сами смотрели с улицы на неясную белесую фигуру, которая покачивалась за ветками и частым переплетом рам, то лучшего призрака и представить было невозможно. Мерцающая голова его колыхалась заунывно, включившиеся фонари выхватывали то складку, то развевающиеся края. Если бы компания увидела такое час назад, только забравшись в обиталище нечисти, то рисковала всерьез напугаться.

Покидать свое творение никому не хотелось. Они любовались им с разных ракурсов, фотографировали и разошлись уже почти в полной темноте.

Танина мама, вернувшись, обнаружила дочь в той же комнате, в той же позе, за ноутом с раскрытой папкой «Математика».

Как только голова поравнялась со вторым этажом, Юля увидела голый деревянный пол. Просторно и пусто. В комнате без мебели прямо на полу сидела Таня, спрятанная за раскрытой книгой.

– Чего это ты сюда забралась? Внизу же сплошные ковры и диваны.

– Здесь лучше, – отозвалась Таня, приветливо выглянув из-под челки и неопределенным жестом приглашая расположиться рядом. – Понимаешь, мама не в духе – она томится без своих обычных дел. А я же не могу сказать, что ее жертва никому не нужна. Может, она всю жизнь представляла себе, как возьмет и посвятит мне кучу времени – вот только заработает еще кучу денег, докажет папе еще раз, какая она деловая и не хуже его… И вот свершилось, только совсем НЕ ТО… В общем, здесь лучше. Смотри, как я Моську устроила.

Моська спала, и как раз с комфортом: с грелками, на бархатной подушке от тех самых диванов. Ее не сразу было видно из-за мохнатой игрушечной собаки. Юля фыркнула:

– Что, новая мамаша?

– Да, может, ей так уютнее будет. Она все время мерзнет. Так и не вылезает со вчерашнего дня.

– Интересно, что из нее вырастет? Может, совсем не барбос, а такая нежная моська, на которых надевают одежду и носят гулять на руках… Вот это да!

Отчаявшись разбудить собачонку, Юля попробовала приподнять фолиант – «Божественную комедию» Данте. Марине тут делать нечего: картинки уже есть, во всю страницу, хоть книжка и взрослая.

– А это я в чулане нашла, – Таня указала куда-то на стену позади себя, – там же, где собачью мамашу. Среди игрушек и старых вещей. Это путешествие по кругам ада, среди грешников…

– А почему души нарисованы в виде тел? Бодибилдеры какие-то, – критически оценила Юля иллюстрации Гюстава Доре. – Если они грешники, то надо было сделать их уродами. Уродов и рисовать интереснее, и рассматривать. Они могли бы все быть разными: обжоры – жирными, жадные – тощими.

– А может, в них осталось что-нибудь хорошее? Ну, если они – души… Ведь всякая душа вначале прекрасна… И это знак надежды – может, они еще выберутся…

– Все равно, у нас в театре кто плохой, тот урод: Смерть с косой, полицейский, который с Петрушкой дерется. Сразу видно, по носам и рожам.

– Таня, ты здесь? – Показалась голова Таниной мамы. При виде Юли заранее сведенные брови расправились, она только успела бросить досадливый взгляд на собачку. – Здравствуй, Юля! Что же вы на полу? Таня, кто так принимает гостей? А это что еще? Ад?! И как это понимать? Опять загробный мир и уныние?!

– А я сегодня была в настоящем аду, – вмешалась Юля, покосившись на подругу, которая заметно съежилась и загородила собой собачью подушку. – Люди сами его устроили, еще на нашем свете. Ни за что не догадаетесь – это баня.

Кармен расхохоталась:

– Боже мой! Как ты туда попала?

– Я спросила у деда насчет гигиены. Думала, он душ устроил – многие, кто на дачах постоянно живет, так делают. Оказалось, он ходит в городскую баню. Ну, и я пошла, – невозмутимо повествовала Юля. – А там такой кошмар. Я же не знала. Я никогда раньше в бане не была. Ну, видела на пляже, что не все люди – идеал красоты, но чтобы они были такими безобразными! Представляете, жара, клубы пара, жуткие фигуры – конечно, это ад. И не красивенький, как в книжке, а настоящий. Просто пекло. Я с закрытыми глазами помылась и даже есть потом не могла.

Танина мама слушала с живым участием.

– Да, это настоящий культурный шок. Бедная девочка! Ну, а теперь немного отошла? Пойдем перекусим. У нас на обед чудесные пирожки из местной кондитерской. Что же, необходимость жить у дедушки и совершать омовение в белогорской бане не заставит тебя отказаться от мечты о космологии?

– Думаю, это можно выдержать, – отвечала Юля через совсем небольшую паузу, а Кармен опять засмеялась:

– Значит, ты прошла проверку на прочность! – Ее настроение заметно улучшилось, и она сама это заметила: – Надо же, я даже о платье забыла. В воротах зацепилась за что-то и порвала – так жаль, совсем новое.

– Ничего не порвали, просто потянули нитку, и шов распустился, – тут же определила Юля и деловито предложила: – Давайте зашью. Я умею. У меня и иголка есть с собой, а нитку можно использовать ту, что тянется.

Кармен замялась, боясь, что дорогое платье будет окончательно испорчено, но быстро сдалась:

– Ну хорошо. А впрочем, лучше бы завтра захватить в Москву, к моему знакомому модельеру… – Но когда все было готово, всплеснула руками: – Как быстро! И совсем ничего не заметно. Где же это место с прорехой? А где шов? Его не видно…

– Его и не должно быть видно, – гордо заявила Юля, – это специальный потайной шов. Я же говорила, что отвечаю в нашем театре за тряпки. – А когда Кармен ушла на кухню за чайником, спросила у Тани: – Тебе еще не хочется меня убить, такую хорошую? Придушить? Уронить кирпич на голову?

– Что ты! Наоборот – спасибо, ты ее отвлекаешь от меня и от Моськи. Она так хорошо на тебя реагирует, – прошептала подружка, но ее мама вернулась и тут же «исправилась»:

– Юля, ты просто кладезь талантов! А Таня несколько лет обучалась всевозможным рукоделиям у лучших преподавателей, но даже пуговицу не может пришить! Я смотрю на вас обеих – и такое ощущение, что из одного человека способности просто выстреливают, а в другого, наоборот, все уходит, как в пустоту.

– А как по-вашему, мечтать – это способность? – не выдержала Юля, но Кармен невозможно было загнать в тупик.

– Это дополнительное свойство, которое должно быть приложено к главному. У тебя, например, как у будущего ученого, – к физике. А само по себе оно – та же пустота, воспроизводящая сама себя. И ничего больше.

– Не согласна, – живо возразила Юля. – Если мечта – это энергия, из нее всегда что-нибудь выйдет. Ведь из энергии возникла материя, то есть все, что существует.

– Ты замечательно умеешь спорить, – восхитилась Танина мама. – Но твой аргумент – всего лишь гипотеза. Мы уже говорили, что ученые играют в разные игрушки – то в Бога, то в Большой взрыв. А что было на самом деле и что из чего возникло, неизвестно.

– А вот посмотрим, что на коллайдере выйдет! А вдруг они получат материю из энергии…

– И станут как боги. Заветная человеческая мечта. Ты что же, следишь за этими исследованиями? – Параллельно Таня, не интересующаяся коллайдером, получила укоризненный взгляд и реплику: – Когда пойдешь на урок, не оставляй, пожалуйста, здесь эту собачонку. Вдруг она снова примется визжать!

– Давай завтра покажем Моську ветеринару. Я в карте видела пометку «Айболит», это недалеко. Да тут все недалеко. Может, когда твоя мама узнает, что у нее нет глистов и лишаев, то успокоится? – Юля забралась на литые чугунные ворота и медленно на них проехалась. – А это, случаем, не та твоя калитка с завитушками? Нет? Надо бы на карте поискать… Слушай, а ты когда-нибудь своей маме возражаешь или глотаешь все, как сейчас?