Но Эван и не ждал ответа. Он смыл остатки геля с рук, а потом взял бутылочку, ожидая, когда ладони подставит Лидия.

Ей казалось, она очерчивает тело, изучает его, покрывая тонким слоем химического шоколада. Эван едва заметно поморщился, когда Лидия коснулась синяка под ребрами, и ей захотелось сделать что-то приятное, чтобы ему не было больно. Пока не передумала, Лидия опустилась на колени и поцеловала кожу на месте синяка.

Только в тот момент Лидия поняла, что член Эвана совсем рядом с ее лицом. Но к такому она точно не была готова, поэтому быстро выпрямилась, стараясь не смотреть ему в лицо. Но Эван сам аккуратно приподнял пальцами ее подбородок.

— Всё в порядке?

Конечно, нет, хотелось ответить Лидии. Конечно, нет, ты же меня хочешь!

Но потом Лидия поняла, что ей это приятно. Чертовски приятно. И наверное, если бы Эван предложил, она была бы согласна на большее. Но Эван не предлагал. Он только развернулся спиной, давая и по ней пройтись рукам и шоколаду.

Они смывали гель с тел друг друга одновременно, водя ладонями по чужим синякам, по груди и по спине, по спинам друг друга. В какой-то момент Лидия сама прильнула к Эвану в поцелуе, ощущая его желание, его губы, к счастью, не разбитые накануне.

О боже, думала Лидия, я хочу большего! Я готова на большее!

Но Эван отстранился, выключил воду и первым вылез из душевой кабинки. А Лидия перевела дух и впервые подумала, что, возможно, у Эвана секса не было не меньше, чем у нее. Может, она его первая женщина с момента смерти брата.

Когда Лидия вылезла, Эван буквально поймал ее в большое пушистое полотенце. Принялся медленно обтирать, и только тут Лидия заметила, что его разбитая бровь снова начала кровоточить. Эван понял это одновременно с Лидией. Он моргнул, потом поднял руку, вытирая кровь, которая начала заливать глаз.

— У тебя есть аптечка?

— В каждой ванной.

Он указал на столик над раковиной, где Лидия действительно могла найти все необходимое. Завернувшись в полотенце, она усадила Эвана на стул и протерла его рану. Ее смущала его нагота, а его, похоже, не очень.

— Ты всегда спрашиваешь?

Эван молчал, и Лидия была вынуждена снова посмотреть на его лицо — и снова увидеть недоумение.

— Я хочу, чтобы тебе было приятно.

И в этот момент Лидия ясно поняла, что правда не была готова к чему-то большему. И ей оставалось только поражаться проницательности Эвана. Билли обычно не останавливался.

— Твои мужчины редко интересовались, чего ты хочешь?

— Никогда. Да и мужчин у меня было явно меньше, чем у тебя женщин.

Лидии хотелось сказать, что у нее был только Билли. Да друг Хелен, с которым они познакомились на какой-то вечеринке. Не особенно симпатичный тип, который оказался слишком пьян, чтобы зайти далеко.

Лидия ощутила, как замер и напрягся Эван. А потом он сказал:

— Я трахал какую-то красотку на вечеринке, пока умирал мой брат.

Он поднялся, а Лидию поразила резкость и грубость его слов, так отличавшаяся от того теплого тона, к которому она уже почти привыкла. Но резкость не была обращена к ней.

— Спасибо, — спокойнее произнес Эван и подхватил с пола одежду. — Фен справа в шкафчике, если тебе нужен.

И он вышел из ванной, прикрыв за собой дверь.

========== Ничего не бойся ==========

Лидия не торопилась. Она оделась и хорошенько высушила волосы феном, потратив на это куда больше времени, чем нужно. Она хотела планировать. Думала разложить ощущения по полочкам.

Ничего не выходило.

Очнувшись после похищения, Лидия боялась — и, конечно, ненавидела своего похитителя. Сейчас же она испытывала ненависть только к дому. Может, потому его и покинул отец Эвана? Тоже ощущал, что это сумрачный склеп, в котором невозможно находиться живым.

Не витали тут призраки и духи. Только обреченность и мрак.

И скорбь, конечно же, скорбь.

А посреди темного океана стоял Эван. Который при ближайшем рассмотрении оказался не совсем таким, как подумалось Лидии сначала. И уж точно не таким, как привычные ей мужчины. Хотя многих ли она видела? Лидия снова вспомнила Билли.

И она сама с удивлением понимала, что изменилась. Не кардинально, разумеется. Но увидела ту себя, какой не позволяла быть. Лучшую версию, как ей казалось.

Когда Лидия вышла из ванной, Эван уже сидел в комнате. Он свои волосы явно не сушил, так что теперь они топорщились в разные стороны, безвозвратно нарушая строгий образ. Лидии показалось, если бы она прикоснулась к этим волосам, то могла ощутить под пальцами влагу.

Эван стоял рядом со столом, где валялись карты, небрежно облокотившись на столешницу одной рукой. В другой Эван сжимал стакан с какой-то коричневой жидкостью.

— Всё в порядке? — спросил он.

Лидия кивнула. И подойдя ближе, скривила нос, глядя на стакан:

— Готова поспорить, это что-то алкогольное.

— Виски.

— Пьешь с утра пораньше?

— Завтрак уже прошел.

Он склонил голову на бок, как будто всматривался в Лидию, и она с удивлением увидела во взгляде Эвана ту же скованную теплоту, которая сейчас ощущалась в его голосе. А еще со влажными растрепанными волосами Эван очень походил на брата. На Колина с того фото на стене.

— О чем ты думала?

— Что?

— Сейчас. Там. В ванной.

— Об этом доме, — признала Лидия. — О том, что он походит на мертвеца. На мумию, высохшую изнутри.

— Не задумывался.

Но Лидия могла поклясться, Эван врал. Возможно, впервые с того момента, как она очнулась в этой комнате. Он наверняка думал, но не хотел отпускать этот дом, место, где он вырос и, видимо, был счастлив. Место, которое еще хранило тепло его брата. Уже мертвого брата.

Прежде всего, Эван не хотел отпускать Колина.

И Лидию поражало, как человек может быть так замкнут и в то же время откровенен. Она знала Эвана пару дней, а он уже успел раскрыться ей.

Лидию пронзила мысль, что она была нужна Эвану куда больше, чем он ей. Хотя вряд ли Эван сам это осознавал. И что нужно самой Лидии? Еще недавно она не сомневалась, что триста тысяч долларов. Теперь ей казалось, есть вещи поважнее.

— Тебе так не нравится дом?

— Он принадлежит мертвецам.

— Все мертвецы покоятся в могилах. Ты когда-нибудь сталкивалась со смертью?

Вопросы Эвана сбивали с толку. Как будто после того как он увидел ее тело, хотел узнать ее лучше. И Лидия смущалась больше, чем в ванной. Она опустила глаза.

— Нет. Только бабушка умерла, когда я была маленькой. Но я ее почти не помню.

— А когда отец вас оставил?

— Едва я родилась. Я его не знаю.

— Ты запомнишь этот момент.

— Какой?

— Когда теряешь кого-то. Смерть — обычная штука, ею заканчивается любая жизнь. Но смерть всегда неожиданна. И несет сожаления.

Лидия вскинула голову:

— Это не повод запираться в склепе.

Теперь она совсем не могла прочитать ни выражение лица Эвана, ни его взгляд. О чем он думал, смотря на нее? Эван только присел прямо на краешек стола, обе его ладони небрежно лежали на стенках стакана.

— Что же ты сделаешь, когда уйдешь отсюда?

— В смысле.

— У тебя будет триста тысяч. Но что ты сделаешь, когда шагнешь за эти двери?

Еще один вопрос, который поставил Лидию в тупик. Она не жаловалась на плохое воображение, поэтому легко могла представить, как в своих старых джинсах и кофте выходит за порог особняка. И Гэри любезно готов отвезти ее, куда она пожелает. И Лидия не оборачивается, чтобы посмотреть на силуэт Эвана в мутноватом окне второго этажа. Может, он тоже будет пить виски.

Но сейчас Эван внезапно поставил недопитый стакан на стол и одним движение приблизился к Лидии. Она могла ощутить запах шоколада, и тут же вернулись воспоминания об их обнаженных телах и горячих каплях на коже.

— Поедешь в свою забегаловку? — Голос Эвана звучал тихо. — Что ты сделаешь, Лидия, когда всё закончится?

И она ответила: