Тэлана не сразу поняла, о чем он. Покачала головой:

— У меня нет спутника, это одежда брата. Он не против, он мертв. Он был солдатом и погиб год назад. Месил грязь на чужой земле во благо империи. Заразился чем-то и умер там же.

— Мне жаль.

Тэлана посмотрела на эльфа с удивлением. Сейчас сомнений в интонации не оставалось, в его словах действительно слышалась скорбь.

— Когда умирает кто-то из моего народа, это всегда траур. Мы зажигаем огонек и пускаем его в небо, чтобы дух нашего собрата присоединился к звездам, — Кинарис помолчал. — Когда по нашим землям пошла империя, небо стало сияющим от этих огней.

Он залпом едва ли не допил всю чашку, поморщился от горечи и снова закашлялся, хотя не так сильно, как раньше.

— Твоя сестра осталась там?

— Да, — эльф кивнул. — Младшая. А старшие братья и родители где-то здесь, в Валагаре. Их нет в Приютах, я обошел все. Хочу найти их.

Так вот почему он оказался на улице! Кинарис просто хотел отыскать семью.

— Ты уверен, что они в городе?

— Да. Нас привезли вместе, но потом мы случайно разделились.

— Что ж, пей и ложись. Тебе надо выздороветь, потом и отыщешь своих.

Кинарис быстро пошел на поправку. На имперском он говорил бегло, хотя некоторые понятия путал. Не из-за того, что не знал языка, просто культуры у них всё-таки были разные.

Его волосы после мытья и высыхания оказались не столько белыми, сколько серебристыми. Его манеры и правда были изысканными, хотя он часто сидел на полу, бесцеремонно скрестив ноги, нередко перебивал и вел себя до крайности самоуверенно. О прошлом он рассказывал мало, воспоминания явно причиняли боль, и Тэлана не особо расспрашивала. Она решила, что ее гость вряд ли был дворянином при эльфийском дворе, уж слишком мало у него привычной чопорности и много залихватской бесцеремонности.

На поправку Кинарис и правда пошел быстро. Искренне полюбил шерстяное одеяло, которое выдала ему Тэлана, и охотно ел всё, что ей удавалось урвать на кухне без лишних подозрений.

— А я слышала, что эльфы привередливы к еде! — рассмеялась она, когда Кинарис уминал луковый суп.

— Когда не знаешь, когда поешь в следующий раз, не до того, чтобы привередничать.

Кинарис живо расспрашивал у Тэланы об имперской жизни и о Валагаре, сам охотно рассказывал об эльфах, хотя и не о себе.

Всё изменилось два дня спустя. Тэлана слышала о беспорядках на улице, а когда вернулась из лавки, служанка рассказала, что раскрыли какой-то бунт среди эльфийских беженцев. И будто бы на главной площади устроили показательные казни, все эльфы сейчас там.

Кинарис слушал об этом, возбужденно ходя по комнате из угла в угол. Кашель его еще мучал, да и лихорадка стихла только этим утром, но он уже горел жаждой действий.

— Там же будут все! — возбужденно сказал он. — Может, и моя семья.

Тэлане не нравилась идея, но собственное любопытство взяло верх.

— Идем.

Никто не обратил на них внимания, а на площади так вообще царил сущее сумасшествие! Стража, толпы просты горожан и множество эльфов. В воздухе веяло возмущением, и Тэлана схватила Кинариса за запястье:

— Уходим! Пока толпу не начали разгонять.

Он растерянно кивнул, явно теряясь среди народа.

А потом кто-то рядом с ними обронил, что повесили самого эльфийского короля и его старшего сына. Дескать, они-то и мутили восстание.

Кинарис тут же изменил направление движения и ринулся к плахе.

— Придурошный эльф! — прошипела Тэлана.

Она уже хотела бросить его, но потом вспомнила, что он не выздоровел до конца, явно непривычный к таким толкучкам… да его здесь затопчут, если ему снова станет плохо! Тихонько ругаяясь, чего Тэлана не позволяла себе дома, она начала расталкивать локтями людей и эльфов.

Кинарис нашелся сразу перед виселицей. Там стояла пара стражников, но тела снимать не торопились, видимо, в назидание остальным. Они тихонько покачивались на ветру. Тэлана глянула на них всего раз и тут же отвернулась, надеясь, что ее сейчас не стошнит.

Смерть уравнивала всех, так что теперь тела двух эльфов и эльфийки не казались прекрасными.

Тэлана потянула Кинариса за руку, но тот не реагировал. Он смотрел на трупы, не отводя глаз, и что-то едва слышно шептал на эльфийском.

Тэлана не знала языка, только пару слов. Когда-то им обучил поставщик, который порой сам заходил в лавку. Ему казалось забавным, что девочка интересуется их языком, он-то и обучил немного. Тэлана вряд ли смогла бы сказать хоть фразу, а вот отдельные слова в бормотании Кинариса разобрала легко.

«Мама», «папа», «брат».

Глаза Тэланы расширились, когда она поняла, и она еще сильнее потянула Кинариса в сторону. Тут и толпа двинулась, поток их подхватил, так что удалось вовремя двинуться в сторону и вовсе убраться с площади.

Тэлана с трудом соображала, что происходит, и куда они двигаются. Она чувствовала только тычки со всех стороны и запястье Кинариса под своей ладонью. Запах пота, страха и почему-то конского навоза. Кто-то закричал, что стражники всех разгоняют, другой крик раздался на эльфийском, он явно к чему-то призывал, но Тэлана не поняла.

Она перевела дыхание, только когда они выбрались на боковую улочку. А оттуда уже знала, как добраться до дома.

Кинарис молчал всё время.

Наконец-то оказавшись в своей комнате, Тэлана усадила его в кресло. Эльф безучастно смотрел перед собой. Может быть, он ранен? Но ничего такого Тэлана не увидела. Она растерялась, не зная, что ей делать.

Сходила на кухню за отваром из листьев и только поднимаясь по лестнице, осознала: у нее в комнате сидит эльфийский принц! Пусть самый младший, но эльфийский принц! Да, и он только что видел покачивающиеся на ветру тела казненных родителей.

Кинарис сидел там же, где его оставила Тэлана. Он послушно выпил отвар, даже не поморщившись. Так же покорно лег в кровать, закрыл глаза, когда девушка сказала об этом. Но явно не уснул.

Тэлана не знала, что ей делать. Ее гость в шоке? Что вообще делать с эльфийским шоком? Он придет в себя?

Она так и забылась в кресле беспокойным сном.

И не знала, что ее разбудило ночью. Из окна щедро лился лунный свет, тело затекло от неудобной позы. Зашарив взглядом по кровати со сбитым одеялом, Тэлана увидела, что эльфа там нет. На его привычном месте на тахте тоже никого.

Подскочив, Тэлана не успела испугаться, потому что наконец-то увидела эльфа.

Кинарис сидел у раскрытого окна. На его вытянутой ладони появлялся огонек магического света, он подбрасывал его, и тот взлетал, уносился в небо.

Видимо, это был последний, третий. За каждого погибшего сегодня члена семьи.

Тэлана подошла к окну, не зная, что сказать. Кинарис сам к ней повернулся, и теперь на его лице не было и следа безучастности. Он хищно, задорно улыбался, и лунный свет серебрил его бледное лицо, вытянутые уши и белые волосы.

— Мой брат — наследник эльфийского трона. Он явно ушел сегодня от виселицы, значит, я должен отыскать его. И помочь. Людям нас не сломить! Ты со мной?

Тэлана кивнула, не очень понимая, на что сейчас соглашается. А потом с удивлением увидела в окне сотни и сотни огоньков, которые поднимались к звездам.

Эльфийские беженцы отдавали дань павшим монархам.

========== 2. ==========

Во что она ввязалась, Тэлана начала понимать, смотря на полыхавшую магическим огнем виселицу.

Зрелище одновременно вызывало восторг и ужас. Тэлана, конечно, слышала о том, что эльфы творили магию куда легче людей, но никогда не видела воочию. И не слышала, чтобы они могли сделать это так легко… иначе бы никогда не покорились империи. Значит, Кинарис не только принц, но и маг? У эльфов вообще есть маги?

Сначала идея выглядела очень даже уместной: вряд ли его брат, оставшийся после смерти родителей и старшего наследником, будет терпеливо ожидать там, где его можно легко найти. Если он не в плену и смог скрыться, то будет продолжать это делать.