– Ты не взяла пирожное?

– Не хотела, – Софи опустила голову и не стала признавать, что постеснялась.

– Тебе стоит поесть. Но если не хочешь, я не настаиваю.

– Я люблю сладкое.

Гадес кивнул, как будто и так это знал. Как будто потому и удивился. Но в следующий момент уже спросил, как Софи это кафе, и вновь завязалась непринужденная беседа. Словно когтистая тьма, готовая к обороне и нападению исчезла, убралась на дно его черных глаз.

Они появились, когда Софи допивала вторую чашку ежевичного чая, а кофе Гадеса почти закончился. Они остановились около их столика, со стороны прохода, мужчина и женщина, оба высокие, темноволосые, в пальто, а шею незнакомки украшал большой темно-красный шарф, сразу делавшей ее облик куда спокойнее, чем у спутника.

Но возможно, мужчина выглядел угрожающим, потому что его первыми словами, обращенными к Гадесу, были:

– Бессмертный ублюдок.

– И я рад тебя видеть, – спокойно ответил Гадес. – Рад, что кое-что никогда не меняется. Например, твоя вежливость.

– Ты мог мне сообщить о том, что происходит.

– Ты не оставил номер телефона, когда сменил его в последний раз.

Незнакомец явно хотел сказать что-то еще и, судя по его выражению лица, такое же резкое, но женщина мягко коснулась его руки, успокаивая. И огонь того сразу поутих, успокоился до тлеющих углей.

– Нам надо поговорить.

Как ни странно, Гадес не стал возражать и кивнул. А потом поднялся, таким же плавным, неуловимым движением – как двигаются тени, когда улавливашь их краем глаза. Но незнакомец уставился на Софи, и она заметила, что даже в полумраке его кожа смуглого, почти необыкновенно золотистого оттенка, и во всем лице есть что-то яростное и… нездешнее.

– А кто твоя очаровательная спутница? Похоже, ты сам забыл о вежливости и не представил нас.

– Софи. Сет.

Она не удержалась и в удивлении вскинула брови. Она знала египетскую мифологию и отметила, что незнакомцу удивительно подходит имя бога хаоса, ярости и разрушений. Но они с Гадесом что, специально друг друга нашли по именам?

– Это его жена, Неф.

Не объясняя ничего больше, Гадес кивнул Сету, и оба вышли на улицу. Сквозь стекло Софи могла видеть, как Сет достал из кармана пачку сигарет, закурил и начал что-то с жаром говорить, пока Гадес стоял, сунув руки в карманы, и задумчиво смотрел на дорогу и проезжающие мимо машины.

– У мальчиков свои заботы.

Неф уселась напротив Софи, на место Гадеса, и подмигнула, чем сразу же расположила к себе. Она не стала снимать свой огромный красный шарф или тонкие кожаные перчатки, но заглянула в чашку Гадеса и сморщила нос:

– Как он пьет эту гадость?

– Может, чаю? – растерялась Софи.

Неф покачала головой.

– Прости, что испортили ваше свидание. Но если Сет вбил себе, что надо встретиться, бесполезно с ним спорить.

– Он выглядит… грозно.

– О, ты еще не видела его в гневе.

И Софи показалось, что в голосе Неф прозвучало что-то мечтательное, как будто она этим восхищалась. Она еще продолжила говорить о чем-то незначительном, вроде кафе, чая, рассказывая, что самый лучший – это черный, такой горячий, что может обжечь губы.

А потом внезапно нахмурилась:

– Ты мне напоминаешь кое-кого, но… я ничего не чувствую.

Она не успела продолжить мысль, даже если собиралась – входная дверь хлопнула, и вскоре рядом со столом снова появились Гадес и Сет. Последний держал в опущенной руке телефон, и Софи показалось, его лицо бледнее, чем было.

– Амон пропал, – негромко сказал он.

Вряд ли это настоящее имя, но Неф явно поняла, о ком речь, потому что ее глаза расширились:

– Надо отыскать.

Сет кивнул, и, хотя обращался к Гадесу, смотрел в этот момент на Софи:

– Отвези ее домой.

– С нами безопаснее.

– Ей-то чего бояться? И…

Внезапно Сет осекся. Внимательно посмотрел на Софи, от чего ей стало совсем неуютно. А потом ошарашенно прошептал что-то на языке, которого Софи не знала – но могла поспорить, что это ругательства.

– Софи, – обратился к ней Гадес. – Наш друг пропал, и ему нужна помощь. Прямо сейчас. Ты можешь поехать с нами. Или я отвезу тебя домой.

Она не могла понять его ровного выражения лица, как будто он тщательно спрятал, чего хочет сам и предоставил решать Софи, чего хочет она сама. Ровная обсидиановая поверхность его эмоций.

Но когда Гадес протянул руку, Софи уже знала, что ответит. Не сомневалась, что сегодня – возможно, впервые в жизни – стоит спустить с поводка ту необузданную и жаждущую часть себя, которая так не нравилась матери.

Маленькая ладошка Софи легла на теплые пальцы Гадеса.

– Я с вами.

4.

Благоухающие розы в его руках.

Цветущая смерть на кончиках ее пальцев.

Персефона сидит в кованой беседке и проводит руками по холодному металлу завитков. Беседку она любит, а вот ждать – ненавидит. И вслушивается в размеренный плеск Стикса у ступенек. Но ждет другого.

Едва слышных шагов сквозь туман и морось, по выглаженной, будто стекло, черной гальке на берегу. Персефона покидает беседку и подходит к ступеням, чтобы встретить мужа.

Аид идет темным облаком, сгустком боли для других и холодной ярости для самого себя. Он не скрывает эмоций дома и тем более рядом с женой.

– Что случилось? – спрашивает она.

Остановившись у ступенек, Аид поднимает голову. Его глаза темны, как бездна между ударами человеческого сердца, на лице спокойная ярость, которая обещает для врагов всё что угодно, кроме милосердия.

– Люди, – коротко бросает он. – Амон опять с ними что-то не поделил.

Персефона с трудом удерживается, чтобы не закатить глаза. Амон всегда была и остается мальчишкой, даром что он тоже бессмертное божество. Но иногда до сих пор не понимающий мира людей.

Больше всего Персефоне хочется, чтобы Аид вернулся к ней, пил ежевичный чай, заваренный на воде из Стикса.

И знает, что, если попросит, муж подчинится ее желаниям. Но еще знает, что сам он хочет иного.

Поэтому Персефона говорит:

– Помоги ему.

Уже сев в машину Гадеса, Софи запоздало подумала, не совершает ли она ошибку. В конце концов, она знала Гадеса едва ли день, а Сета с Неф видела впервые в жизни. В голове сразу всплыли все разговоры матери о том, что не стоит доверять незнакомцам.

Но вечерние городские огни тепло светили за окнами машины, а экзотический восточный парфюм Неф удивительно вплетался в терпковатый запах салона. И Софи не ощущала чего-то неправильного.

Она уселась на заднее сидение, рядом устроилась Неф, тут же размотав свой красный шарф, и Софи с удивлением заметила, что под курткой у нее что-то блестящее. Сет уселся рядом с Гадесом, но тот не спешил заводить машину.

– Когда он исчез?

Софи опасалась сама задавать вопросы, но слушая чужие, была готова впитывать информацию. И сейчас вместе с Гадесом ожидала ответа Сета.

Тот пожал плечами:

– Я не могу до него дозвониться. Последние часа три.

– Это Амон. Он мог вообще телефон потерять.

– Мог. Но что-то не так. Я просто… знаю.

Звучало, на взгляд Софи, дико, но, к ее удивлению, Гадес кивнул и наконец-то завел машину.

– Я знаю, где он остановился.

В этот момент Софи поняла, что даже не представляет, куда они поедут. Она с опаской косилась за окно, где расцветал огнями и неоном Лондон, но пока что узнавала районы. Они как раз оставили позади городской центр, когда Сет негромко сказал:

– Думаешь, всё плохо?

Софи заметила нервный, как ей показалось, взгляд Неф, но Гадес оставался спокоен и смотрел на дорогу.

– Увидим, – кратко сказал он. – Если бы Амон был мертв, ты бы почувствовал?

– Не знаю. Возможно. Хотя сомневаюсь.

По спине Софи невольно пробежал холодок. Слишком серьезно были произнесены эти слова – так, будто и вправду говорили о самой настоящей смерти.