(продолжение “Летней прогулки по тайге“)

Пошли вторые сутки, как я добровольно истязал свои ребра, отлеживая их на жестком матрасе верхней полки купейного вагона скорого поезда “Москва – Владивосток“. Я выспался на неделю вперед и десятки раз просчитал возможные варианты моего визита к “друзьям“. Мерный перестук колес пробивался сквозь головную боль переспавших мозгов и вновь навевал легкий, тревожный сон. Иногда память подсовывала воспоминания, не всегда желанные.

Несколько месяцев назад.

– Алло, здравствуйте. Помните, я с месяц назад звонил вам: спрашивал про Максима. Вы сказали, что ему уже лучше. А как сейчас? Максим уже выписался?

– А, сынок, я узнала тебя. Ты товарищ Максимушки. Вместе служили. Помню. Вот только нет нашего Максимушки.

– Как нет? Не понял? Ему же легче стало.

– Да. Его перевели в общую палату, но однажды утром все проснулись, а Максимушка нет.

– Но такого не может быть! Если ему ночью стало хуже, то там же дежурный врач есть. Медсестра, наконец.

– Да медсестра, как сменилась с дежурства, так ее больше и не видели.

– И что?

– Ничего. Идет следствие. А что толку? Максимушки-то нет. Максимушку больше не вернешь.

+ + +

В поезде мне не повезло с самого начала: соседкой по купе стала достаточно объемного вида “русиш фрау“ с двумя пацанами одногодками лет девяти – десяти. А поц есть поц, и лезет он всюду, даже куда не надо, и не сидит он спокойно на положенном ему месте. И ехали мы вместе с ними аж до самого Ощепково, что почти посередине между Свердловском и Тюменью. Мне ничего не оставалось, как просто лежать на полке и пялиться в окно. За окном, будто часы в будильнике, мелькали остановки: Пермь, Свердловск, Тюмень, Омск. Вскоре за Омском, на Кормиловке зашел новый попутчик.

– Здоров будь, братан.– Сказал он мне, зайдя в купе с большим чемоданом в одной руке и большим пакетом в другой. – Не побрезгуешь? Свежевяленая омская рыбка и дюжина бутылочек пива. Пиво пьешь?

– Пью.

– И отлично. А то сюда ехал, так не поверишь, сосед попался, умора, водку не пьет, пиво не пьет. А что еще в поезде делать, скажи на милость?

Вопрос был риторический. Собственно, он и не ожидал моего ответа. Вместо этого он быстренько вскрыл свой чемодан, достал спортивный костюм и здесь же переоделся.

– А теперь можно и расслабиться. Тебя, кстати, как зовут?

– Алексей.– Машинально ответил я.

– О, а я Александр.

– Надеюсь, не Македонский.

– Нет. Но ты чуть не угадал – Невский. Не веришь – глянь. Вот моя ксива. Читай.

Действительно, в его паспорте было написано: Александр Владимирович Невский, 1960 года рождения. Место рождения: Магдагачи, Амурской области.

– Я смотрю – родом из Амурской области. Домой едешь?

– Да не-а. Я сейчас в Бердске осел. Это сразу за Новосибирском будет. Там у меня все схвачено. Своя база, кореша. Хотя основной бизнес в Новосибирске. Сам понимаешь: большому кораблю – большое плавание. Но у меня и в Новосибирске квартира шикарная есть. Будешь в городе – заходи.

– Навряд ли. Я намного дальше еду. Дела.

– Жаль. Ну, вот хотя бы визиточку мою возьми. Меня даже в Барнауле знают – помогут, если что. Хотя тебе не по пути. А сейчас я в Ачинск еду. Бизнес.

– Спасибо. Но меня сейчас волнует другое, и, возможно, не менее важное.

– Что такое?

– Открыла ли проводница второй туалет или нет? Залив в себя столько пива под рыбку, в очереди стоять будет не фонтан.

– Ха-ха-ха. Будь спок, братан. Все схвачено. Я уже отслюнявил стюардессе капусты, и она у себя толчок прикрыла. Только намекни – дверца и откроется. А может ей шепнуть, и она водочки подтянет к пиву?

– О, нет. Знаю, что пиво без водки – напрасно выпитый напиток, но у меня после ерша жутко болит голова. Даже таблетки не помогают.

– А сто грамм?

– Тоже. Проверял. И не раз.

– Ну, смотри. Я предложил – ты отказался. Я тогда тоже не буду. Разомнемся только пивом. Начинай. Вот газета под косточки.

– А вот косточки обсасывать – это кайф.

А-а, не говори. Я тоже от этого балдею.

– Много ли человеку для счастья надо.

– И не говори, братан. Хорошо сидим.

– Ой, хорошо.

Сосед, оказывается, отслюнявил проводникам не только за туалет, но и за два оставшихся места, поэтому мы ехали до его остановки вдвоем. Да, вдвоем, но в окружении множества бутылок, которые регулярно подносил проводник. Голова моя все-таки от такого обилия пива болела. И, вообще, мы сейчас с ним жили, как в той рекламе: я пью и писаю, невозможно остановиться. Доев очередную рыбу, я собрал чешую и кости в газету, открыл дверь и пошел к мусорному ведру.

– Девушка, а что за станцию только что проехали?

– Чернореченское.

– Чернореченское? Спасибо.

Шурик лежал в купе и глядел на меня осоловевшими глазами.

– Саш, Чернореченское проехали.

– Как Чернореченское?! Не врешь?

– Если стюардесса врет, то и я вру. Это она мне сказала.

– Екарный бабай. Видно не судьба. Поеду с тобой до Красноярска. Все, что происходит – к лучшему. Меня братва давно уже туда зовет.

Он достал сотовый телефон и набрал номер.

– Это Саша Невский. Тут такая тема: я еду в Красноярск к братве. Там тормознусь на пару деньков. Да. Пару вопросов перетрем. Матросу передай, чтоб без пантов все было. Понял? Валяй. Все путем, братан.– Это уже ко мне.– Гульнем с тобой еще немножко. Понравился ты мне: правильный мужик.

– Вот только у мужика башка болит.

– Поправим.

– Не. Я лучше таблеточку заглочу. – Ответил я и полез в чемодан за аптечкой. Нашел нурофен – остальное слишком слабо для меня.

– Я смотрю, аптечка у тебя, как у доктора какого. Дай-ка взгляну.

Александр потянулся к чемодану и вместе с мешочком аптечки случайно приподнял еще один.

– Тяжелый какой.– Удивился он.

Я обернулся, но было слишком поздно: он ощупывал содержимое второго мешка, из которого явно выступали характерные округлости.

– Да ты, братишка, с сюрпризом, как я посмотрю. Ты террорист, что ли?

– Да упаси тебя Господь. Да ни за что я не буду безвинных убивать.

– А-а, понял – это у тебя грузило на удочку.

– Увы, нет. Но ими, возможно, придется угостить кой кого.

– Круто. Особенно, если учесть, что ты едешь один. Или они уже там. В смысле, кореша твои.

– Увы, опять нет. Мои братишки там.– Сказал я и показал пальцем в сторону, откуда мы ехали.– Их достали, а меня не сумели. Теперь я еду долги отдавать.

– Месть – дело благородное.

– Я не мстить еду. Я хочу помочь проведению все расставить на свои места.

– А не боишься в одиночку-то?

– Когда год назад уходили оттуда – боялся. А сейчас я забыл, что такое страх смерти. Может, поэтому и выжил, а они нет.

– Испугались?

– Нет. Просто они не были готовы морально. Не ожидали ударов в спину. Им мешали их семьи.

– В спину? Как это?

– Одного раздавили фурой, второго – взяли количеством. Посадили на перышко.

– Так вы дорогу перешли братве?

– Да ну. Нет, конечно. Вояки. А они, к тому же, еще и летчики были. Жили в военном городке. Дороги не пересекались однозначно. Но со вторым дружком они наняли отморозков.

– Я давно говорю, что от беспредельщиков одни проблемы. Но как же в одиночку? Один в поле не воин.

– А я и не воин сейчас. Я перст судьбы.

– Хм. Мудрено. Да тебе видней. Уважаю. Этот кремень я в тебе с самого начала почувствовал. Стволы-то есть? Может, помочь чем?

– Нет, спасибо. Я дома запасся. Потом созвонился с друзьями в Москве. Они помогли. Сам кое-что умею. Не пропаду. А, если и пропаду, жалеть некому.

– Холостяк?

– Одинокий скорпион.

– Обычно говорят: одинокий волк.

– Волки иногда на луну воют, а я всегда ползаю тихо, но жалю больно.

– Ха, стратег.

– Просто опытный.